Переводчица - Татьяна Семакова

это мамин подарок… вновь слёзы на глазах, но я буквально приказала себе остановиться. Завтра поспрашиваю коллег, у кого-нибудь наверняка есть контакты в медицине. Родственники или просто рекомендация, не важно. Главное, найти специалиста по крови, чтобы он грамотно расшифровал результаты анализов. Кажется, гематолог правильно. Не суть…

Номер действительно большой и на поиски я потратила ни много ни мало полтора часа, но серёжку нашла. И вновь мысленно послала Ибрагиму поток благодарности за то, что оплатил номер до понедельника. А ещё он, сам того не предполагая, обломал Тимура. Мелочь, а приятно.

Домой я зашла в начале двенадцатого, прошла в единственную комнату, гордо именуемую спальней, и брезгливо поморщилась. На полу валялись использованные презервативы и пустые пачки из-под них. Как, чёрт возьми, один лишь взгляд может так усложнить жизнь? И ладно бы, если бы он просто игнорировал меня, просто не замечал, как раньше, так нет ведь, я вдруг начала его раздражать. Я что, случайно прищемила ему яйца? Буквально.

В голове тут же закружились воспоминания. Я открываю дверь, прохожу, а он обнимает меня со спины и убирает волосы, нежно целуя шею и попутно расстёгивая платье. Вот оно, прямо под моими ногами. Я хватаюсь одной рукой за висящее на одиноком крючке пальто, ища опору, а его руки начинают движение вниз, под трусики, завершая начатое в такси. Тяжело дышит мне в шею, подхватывает под грудь во время оргазма, не даёт осесть на пол, прикусывает мочку уха и тихо хмыкает.

И мне бы выпроводить его ещё в тот момент, понятно же, что козлина последний, но он не останавливается, снимает с меня бюстгальтер и отшвыривает его в сторону, сминая грудь. Глухо рычит, слегка отстраняется, быстро расстёгивая рубашку, но я разворачиваюсь и перехватываю его руку. Моя очередь. Чёрт с ней, с рубашкой, потом. Расстёгиваю его брюки, толкаю к двери, с силой сжимаю единственное достойное, что в нём есть, глядя в глаза. Понимаю, что он не просто пьян, он в стельку, что можно устроить его на коврике и он тут же уснёт, но желание заставить его стонать подо мной преобладает и я продолжаю.

— Вот нахрена… — протянула с намёком на отчаяние и начала быстро убирать с пола доказательства своей глупости.

Сняла постельное бельё, остервенело затолкала в корзину в ванной, с трудом закрыв её, начала застилать свежее и увидела на полу под тумбочкой часы. Мужские, дорогие, красивые. Совершенно точно не мои. Совершенно точно не какого-то другого любовника, я никого ни разу не водила к себе.

Понуро опустила голову, положила их на столик и завалилась спать.

3.

Четыре часа утра, а я уже в офисе. Где-то второй час. Просто сижу на кожаном диване в своём кабинете и смотрю на огни за окном. Кто мудак? Я мудак. Причём, уже второй раз по-крупному. Хотя, нет, первый раз — просто фантики.

— Да откуда я знал, как её зовут… — поморщился и сполз по дивану, как растаявший на столе холодец.

Кстати, о холодце. Водки, что ли, выпить? Может, хоть так получу желаемую разрядку… брюнетка оказалась так себе. Фигура — огонь. Я отбросил лишние мысли и завёлся с пол-оборота, раздев её ещё у двери, как делаю обычно, чтобы проверить, а стоит ли вообще продолжать. А потом она залезла мне языком так глубоко в рот, что я едва не подавился. Ладно, думаю, херня, обойдёмся без поцелуев. Я слегка ошарашен, но стоит, как каменный, вариантов особенно и нет. Продолжаем, там же. Подхватываю её под аккуратный зад, прижимаю спиной к стене, расстёгиваю ширинку и достаю презерватив.

— Я пью таблетки! — нагло врёт мне прямо в лицо.

Терпеть этого не могу. Каждая вторая, якобы, пьёт таблетки. Один раз я на этой херне напоролся, больше не поведусь.

Настрой тает на глазах, возвращая в памяти полные слёз глаза переводчицы, но я иду до конца. Взял её в прихожей, как кусок безвольно повисшего мяса… хорошо хоть, что мелкая. Будь в ней кило на пять больше, я бы затрахался во всех смыслах.

Девка начинает бесить, но желания оттаскать её за волосы почему-то не появляется. Вот не хочу и всё тут, блондинка, брюнетка, похер вообще.

Заваливаюсь на кровать, стаскиваю резиновое изделие и фактически принуждаю её к ответным действиям. Долго жду, когда действие уже начнётся. Играется с ним, как пятилетка, яйца наминает, как будто собирается сделать из них омлет. Чувствую, как друг теряет запал, перехватываю инициативу и на протяжении двух часов имею её во всех возможных и невозможных позах, пока она, наконец-то, не вырубилась. Быстро одеваюсь и сваливаю нахрен!

Можно было завалиться в бар и найти другую, но настроение ушло. Адский недотрах давит на мозги и единственное решение, найденное в тот момент, эти самые мозги занять. Приехал, открыл ноутбук, закрыл ноутбук, пересел на диван.

Так чьи это были результаты анализов? Даже беглого взгляда хватило на то, чтобы понять, что они не самые выдающиеся. В колонке референсных значений отклонения практически по всем параметрам. Имя на бланке Любовь, отчество прочитать не успел, возраст тоже. Подруга? Сестра? Мать? Бабка? Но главный вопрос, всё же, другой. Мне-то что?

Стянул ботинки и завалился, заставляя себя поспать хоть немного. Через полчаса встал, прошёл до бара, выпил подряд три рюмки водки и только после этого уснул.

Дверь осторожно приоткрылась. Без стука.

«Ну и кто там такой ахреневший?» — подумал недовольно, сидя всё на том же диване. Уже умылся, но за работу не сел, пытаясь одуплить, нахера оно мне вообще упало.

Сначала хотел рявкнуть на вошедшего, но решил всё-таки дождаться, когда этот некто пройдёт. Меня пока не видно, устрою сюрприз. Через секунду показалась тёмная голова, а я прикрыл глаза, стараясь унять подкатившее к горлу раздражение. Опять она. И что ей надо у моего стола?

Встаю и в носках подкрадываюсь сзади.

— Какого чёрта ты тут забыла?! — практически ору ей в макушку.

Вздрагивает всем телом и разворачивается, глядя мне в грудь. Даже на каблуках ниже.

— Я только… — начинает говорить, но я перебиваю, даже не дослушав, и передразниваю:

— Я только… Пошла вон из моего кабинета! И чтобы без стука больше не входила! — стоит, молчит, грудь ходуном ходит, а я вспоминаю о чёрном бюстгальтере. — И будь осмотрительна в выборе одежды на переговоры, — добавляю резко, — не на панель собираешься!

— Тимур Александрович, — говорит медленно, поднимая голову, — я только хотела вернуть Вам часы, — тыкает мне ими в живот, а я машинально забираю. — Прошу прощения, что без