Черный риелтор, или Квадратные метры жулья - Михаил Болле

Митя взял трубку радиотелефона, радостно набрал номер и принялся ждать ответа. Наконец на другом конце провода подняли трубку.

— Але! Это я! Елена Павловна еще не звонила тебе? Ну и хорошо! Если позвонит, то скажи, что я готов расплатиться хоть сегодня! Деньги я у друга занял!.. Ладно, все. Договаривайся на любое время!.. Ну, пока! — Митя повесил трубку, в глазах его светился детский восторг.

Аркадий открыл дверцу тумбы стола:

— А сейчас давай поговорим о нашем последнем проекте в плане «задатков» за подставные квартиры.

Воскресенский, присев на корточки, засунул руку во внутренний тайник и вытащил увесистый конверт. Достав пачку долларов, он отсчитал четыре тысячи. Остальные деньги Аркадий убрал назад в конверт и спрятал его обратно, соответственно в тот же тайник стола.

— Почему «последнем»? — несколько оторопел Митя.

— Да потому что нас с тобой скоро каждый московский риелтор в глаза знать будет. И менты уже наверняка в курсах — разве что на доску «Их разыскивает милиция» не вывесили наши фотографии. Шестнадцать квартир кинуть — это тебе не в песочнице насрать! — гремел Аркадий, чувствовавший себя просто героем после событий того дня. Ведь на самом деле он не собирался выгонять Митю из съемной московской квартиры назад в Питер. Митя был нужен Аркадию не только как подельник, от которого он тщательно скрывал свои лихие похождения с женщинами, а как товарищ, находящийся всегда под боком. Он словно питался энергией от Мити, переполненного преданностью к своему другу детства.

— Ну давай эти авансы только с частников брать будем, а фирмам отказывать, — предложил Митя.

— Все равно можно не угадать. Тем более что на хвост нам уже точно сели. Я думаю, далеко не одна эта баба обратилась к ментам, и теперь у них на сто пудов незакрытых дел по двум мошенникам. И дело это, дорогой ты мой, так или иначе, но надо двигать. И вот представь, что по иронии судьбы припрутся на подставную квартиру маклер или частники, которых мы уже кинули на бабки, и что тогда? Хорошо, если нам удастся отбиться и красиво уйти. А если нет?

— Да ты со своим карате любого вырубишь, — сказал Митя и улыбнулся.

— Чрезмерная самоуверенность в себе и переоценка собственных возможностей не дает положительных результатов. Поэтому не стоит держать меня за Рембо. И если нас, не дай бог, повяжут, — здесь Аркадий сплюнул три раза и постучал по дереву, — то от родного правосудия вряд ли удастся избавиться малой кровью.

— Пусть будет флот на море, а мужики на воле… — философски подметил Митя.

— Это точно. Так что давай эта схема мошенничества будет нашим последним вариантом, а потом займемся другими делами. Пусть они тоже будут связаны с недвижимостью, но кидать мы уже станем по-другому. И тогда вероятность пересечься с прежними потерпевшими будет маловероятна.

После внушительного монолога Аркадий отдал отсчитанные деньги другу и сел в кресло. Митя взял четыре тысячи, держа их перед собой на ладонях как младенца, только что вынутого из купели, после чего с просветлевшим лицом сказал:

— Ты даже не знаешь, что ты для меня сегодня сделал…

— За мордобой можешь не благодарить, — шутливо подмигивая, отвечал Аркадий.

— А за деньги?

— Да черт с ним, — сказал Аркадий, задумчиво глядя в окно. Затем перевел взгляд на столик с горящей свечой и предположил: — Да… Прикинь, если кто-нибудь сейчас в бинокль из противоположного дома заглянет…

— Ну и что? — дернул плечом Митя и тоже посмотрел в сторону окна.

— Да так, ничего. Просто подумают про нас: «Вот гомики отрываются!» Впрочем, все это фигня. В бинокль пусть смотрят — лишь бы не в снайперский прицел!

В небольшом кабинете следователя около стола сидела подавленная Марина. Она потупила взгляд, по ее щекам катились слезы. Девушка не в состоянии была себя контролировать, и они капали и капали одна за другой. За своим рабочим столом расположился симпатичный, свежевыбритый мужчина пятидесяти лет — следователь по особо важным делам Александр Сергеевич Егоров. На нем был недорогой пиджак и несколько заношенные брюки. Подарочные командирские часы скромно выглядывали из-под застиранного манжета рубашки. Оправа очков напоминала о восьмидесятых годах, а обручальное кольцо уже давно потеряло свой блеск. В очень аккуратной прическе проглядывали залысины и множество седых волос. Следователь что-то писал. Его напарник Василий, недавно отпраздновавший тридцатитрехлетие, разместился в противоположном углу кабинета. Василий обладал определенно бандитской внешностью, ярко подчеркнутой стрижкой в стиле бобрик. Одет Вася был во все черное, на его шее ярко сияла большая золотая цепь, на руке горели солнечным пламенем золотые часы. Марина первая прервала холодную тишину:

— Скажите, как дальше жить? Как теперь людям верить? Я же его по-настоящему любила, а он на какие-то бабки все променял…

— Да не на какие-то, — продолжая писать, заметил следователь, — а на большие бабки. Тридцать пять тысяч[1]баксов не каждому смертному за два месяца заработать удается. Ну да ладно. Мы с вами остановились на том месте, когда вы после катания на такси очнулись в собственной кровати. Что было дальше?

— Дальше я посмотрела в сумочку, где лежали деньги за квартиру. Там их не было. Стала звать и искать Володю. Поняла, что его тоже нет. Хотела позвонить ему на сотовый, но увидела, что у телефона оторван шнур. Ну а потом… Потом пришла моя подруга Ксюшка.

— Марина, а вы номер помните?

— Да, конечно! Он у меня на его визитке записан.

Девушка достала из сумочки визитку и передала ее следователю. Тот взял в руки небольшой бумажный прямоугольник и зачитал вслух:

— Владимир Арнольдович Редлих. Директор консультативного центра по странам Балтии. Да-а-а… Лихо закрутил ваш жених. Вася, проверь-ка этого директора вместе с его центром и заодно телефонный номер.

Василий неохотно встал, взял визитку и вышел из кабинета.

— Так, к вам пришла ваша подруга. И что дальше?

— И ничего. Она пошла звонить к соседке на Володин телефон, тот отключен. Боже мой… Господи, он даже все фотографии наши забрал.

— Какие-нибудь еще вещи пропали?

— Нет. Он забрал только свое. Даже денег из кошелька не взял, хотя там в рублях долларов тридцать было, — оживилась Марина.

— Да уж. Просто Робин Гуд какой-то!

У Марины опять полились слезы. Следователь дописал протокол и спросил:

— Марина, я хочу попросить вас сосредоточиться и вспомнить: быть может, о нем есть еще какая-нибудь информация, кроме этой визитки и того, что он живет в Нью-Йорке? Подумайте, пожалуйста.