Главбух и полцарства в придачу - Дарья Донцова

– Ваш муж Олег Куприн завел себе любовницу, профурсеткуЛесю Комарову, – зачастила «доброжелательница». – Имейте в виду, Лесяне замужем и явно наметила отбить у вас супруга.

Я не успела даже слова сказать, как из трубки понеслиськороткие, частые гудки. Наверное, на моем лице отразилось некоторое изумление,потому что Тома насторожилась и воскликнула:

– В чем дело?

– Бред.

– А поточнее?

– Некая дама сообщила, что Олег якобы завел любовницу.Вот ведь ерунда! Куприн – и измена! Смешнее и не придумаешь. Да у него всевремя уходит на работу!

Не в силах удержаться, я рассмеялась. Честно говоря, неожидала, что Томочка воспримет всерьез заявление какой-то балбески. Я сама вдетстве баловалась такими звонками, просто мои шутки были не такими злыми.Оставшись одна дома, набирала первые попавшиеся цифры и, услыхав «алло»,спрашивала:

– Добрый день, беспокоят из домоуправления, вам унитазнужен?

В большинстве случаев люди, не ожидавшие подвоха, мирноотвечали:

– Нет.

– Замечательно, – продолжала я, – тогда мысейчас придем и заберем его.

Кстати, Томуська тоже принимала участие в этих забавах. Мыстрашно веселились, слушая, как мужчины, поняв, что их одурачили, начинаютматериться, а женщины грозятся выпороть проказниц ремнем. Во времена нашего сТомочкой детства никто и не слыхивал об определителях номера, поэтомушкодничать можно было практически безнаказанно. Но мы никогда не творилиоткровенные гадости, не вызывали к кому-нибудь на дом милицию, «Скорую помощь»и пожарных, просто разыгрывали людей. Очень хорошо помню, как мы напугалинеизвестную тетку, прикинувшись ее провинциальными родственницами.

– Тетенька, – верещала я в трубку, – неужтонас не помните? Галька и Танька. Из деревни мы, к вам приехали пожить, месяцана четыре.

– Да ну? – дрожащим голосом спросила несчастная.

– Ага, – подтвердила я, – гостинцы у нас,кабанчик живой.

– Живой?! – ужаснулась бедняга.

– Именно, – продолжала я, показывая кулакхихикающей Томочке, – живее не бывает.

– Господи, – пролепетала бедная, очевидно,интеллигентная незнакомка, – что ж мне с ним делать?

– Ветчину и тушонку, – подсказала я.

– Боже?! – воскликнула несчастная. – С умасойти.

– Не волнуйтесь, – «успокоила» я жертвурозыгрыша, – с нами дядя Ваня приехал, он кабанчика прирежет в ванной,колбасу сделает, будете ее потом до зимы есть. Специально подсвинка живьемприволокли, чтоб мясо по дороге не стухло. Вы за нами к десяти вечера на вокзалприезжайте, у самого входа встанем, мигом узнаете: дядя Ваня два метра ростом,мы с Танькой тоже здоровые, а кабан в мешке визжит.

– Почему к десяти? – только и сумела вымолвитьвконец замороченная тетка. – Сейчас же два часа дня!

– Так дядя Ваня с Танькой в баню потопали, –выдала я, – вши у них, хотят от паразитов избавиться, а то чесатьсянадоело.

До сих пор не знаю, поехала ли ни в чем не виноватая женщинана Курский вокзал и как долго она там разыскивала здоровенного мужика с двумяподростками и верещащей свиньей. Надеюсь, что у нее все же хватило ума неездить. Лично я бы ни за какие коврижки не пустила к себе таких родственничков.

Наверное, незнакомка сообразила, что ее разыграли наглыешкольницы. Подчас нам с Томочкой взбредали в голову редкостные глупости, нопозвонить по телефону и, услыхав женский голос, сообщить о супруге-изменнике?Нет, на такое мы не были способны, вот с кабанчиком вышло классно!

Я улыбнулась воспоминаниям. Тома с тревогой спросила:

– Что с тобой?

– Помнишь, как мы в детстве обманули довольно приятнуюособу: дядя Ваня и Танька со вшами, кабанчик в мешке…

Томочка расслабилась.

– Да уж, та женщина и впрямь оказалась очень милой.Другая бы стала орать и грозить милицией. Ты сама, услышь такое, что бысделала?

– Ну… сложно сказать.

Она прищурилась.

– А то я тебя не знаю! Небось начала бы кричать иругаться.

– Вполне вероятно, – усмехнулась я, – аможет, вспомнила бы, что сама такой была, и подыграла бы детям. Олег давноубежал?

Вопрос явно риторический. Куприн, как правило, уносится издома около восьми. Сама не понимаю, отчего решила спросить у Томы про моегомайора. Но подруга, воскликнув: «Ой, горит!» – бросилась к тостеру.

Я удивилась, этот прибор имеет обыкновение отключатьсяавтоматически, и сейчас на кухне совсем не пахнет гарью. Но не успела явысказать недоумение вслух, как раздался звонок в дверь.

Я пошла на зов и обнаружила на пороге своего папеньку сбольшим чемоданом в руке.

– Здравствуй, доча, – радостно воскликнул Лениниди распростер объятия, – иди сюда, поцелуй папку!

Я тяжело вздохнула. Все ясно, он принял на грудь хорошуюдозу спиртного, в нем уже не меньше бутылки. Если Ленинид «скушал» стопятьдесят граммов, он просто глупо улыбается и мерзко прихихикивает, а когдаопрокидывает в себя около двух стаканов, начинает меня целовать. Я же терпетьне могу объятий вообще, а уж пьяных в особенности.

– Тебя Наташка выгнала, – констатировала я, бросаявзгляд на чемодан, – за пьянство. Давно пора. Только зря сюда притопал, мычестно предупредили: явишься подшофе, не пустим. Ступай себе с богом.

Папашка заморгал, потом с укоризной воскликнул:

– Ну доча! Не любишь ты меня совсем! Глянь-ка, что япринес.

С этими словами Ленинид порылся сначала в одном кармане,потом в другом, вытащил карамельку «Чупа-чупс» без обертки и, стряхивая с нееналипшие крошки, забубнил:

– Знаю, любишь сладкое, вот вкусная конфетка, напалочке, лакомись на здоровье.