Одиннадцать коротких историй - Макс Вивер

буквально всё говорило, что это произойдёт. И неожиданно начавшийся дождь, о котором не было и намёка за тридцать минут до этого. Из-за этого дождя нам пришлось нестись к ней домой, ибо мы промокли до нитки. И родители, которые неожиданно вчера собрались на дачу, и, наконец, какой-то полумрак её спальне. Всё складывалось для того чтобы между нами что-то произошло.

Почему-то не смотря на то, что с нас текло, мы сразу пошли в её комнату.

И вот в этом полумраке мы встретились глазами, а остальное было как во сне. Время остановилось, реки пошли вспять, дождь возвращался на небеса. В общем, было то, чего ещё десять минут назад никак не могло быть. Я не знаю, сколько мы так стояли, но мне показалось, что вечность.

Её глаза словно сияли, сияли божественным светом, светом, который я впервые увидел, познакомившись с ней, и больше никогда ни у кого не видел. Это свет словно притягивал, от него шло тепло, он говорил: иди ко мне, тебе здесь будет хорошо, но я стоял как вкопанный.

Она медленно, как будто в замедленной съёмки подняла руку и сняла сначала одну, потом другую бретельку и сарафан тяжёлый от воды упал на пол.

О боги! Сколько раз я об этом мечтал, сколько раз мне виделось это во сне, когда только познакомился с ней. Потом этот вопрос как-то отпал, я перестал об этом думать.

И вот теперь я стоял перед девушкой, которую до безумия люблю, перед девушкой ради которой готов свернуть горы и завоевать мир, и из одежды на ней только трусики.

Я вижу это сейчас, как наяву, несмотря на множество минувших лет.

Её темные мокрые кудри спускаются ниже плеч, её лицо светится так, как, наверное светилось лицо Евы, когда она впервые увидела Адама, а Джульетта – Ромео. Её глаза сияют, словно она сделала то, о чём так долго мечтала. Кончик её носа нежно-розового цвета, как будто она зашла только с мороза, а губы такие словно на них капнули малиновым вареньем. Её нежная бархатистая кожа и небольшая грудь, медленно подымающаяся от глубокого дыхания.

Я схожу с ума, моё сердце бешено колотится, в ушах шум океана.

Я опускаю глаза ниже, и хотя на это уходит мгновение, мне кажется вечность. Её плоский животик, без лишнего грамма жира, без лишней складки, внизу которого из-под трусов выглядывает несколько тёмных волосков.

Она осторожно переступает сарафан, делая шаг ко мне, теперь мы стоим вплотную.

Её тёплое дыхание доходит до моей кожи.

Впервые описываю настолько интимные подробности своей жизни.

Не помню, как мы оказались на кровати.

Мы впервые в жизни занимались тем, чему нас не учили.

Не знаю, почему я сейчас отвечаю за двоих, просто мне кажется, что нам обоим было хорошо.

Скоро она уснула. Я лежал, любуясь её детской улыбкой.

Не подумайте, что я фетишист, но я взял её трусики. Они сохраняли ещё её запах. Я унёс их с собой.

Каково же было удивление мамы, когда она достала их из кармана джинс, которые собиралась стирать. Она на меня посмотрела, но ничего не сказала, да и что тут было говорить.

В. Г.

5 марта.

Сегодня я нашёл этот дневник и решил восполнить пробел моей жизни.

Правда, за эти почти три года ничего интересного не произошло.

После отъезда Лизы жизнь потекла как-то медленно и скучно, как будто жизнь крутилась только вокруг неё.

Писать особо не о чем, не конечно произошло несколько событий, например, я на три года стал старше, теперь мне сорок три, я попытался отпустить бороду, но вышла она какой-то смешной и я её сбрил.

В семье Полициймак вроде как без изменений, Лена всё краше, Игорь всё толще и ленивей, да и богаче. Хотя и я не беднее. Лиза по-прежнему в Москве, учится и набирается знаний. Первое время она писала чуть ли не каждый день. Произошли ли в ней какие-то физические изменения, я сказать не могу, так как за три года она ни разу не приехала, хотя родители её уговаривали. А насчёт фото она заявила ещё в первом письме: «Фотографии своей я Вам посылать не буду, для того, чтобы, когда мы снова с тобой увидимся, ты сошёл с ума от моей красоты. Но и ты не смей присылать своё, а, то я тоже хочу сохранить ваш образ в своей памяти, таким, каким он был тогда в последний день нашей встречи. Извините, что я прыгаю с «Вы» на «Ты». Просто на «ты» мне вас называть как-то неудобно, а на «вы» я не могу, так как люблю».

Я думал, что её влюблённость скоро пройдёт. Но время шло, а поток писем не прекращался, и в каждом говорилось о любви ко мне. Ей, возможно, так было легче, говорить о любви, не видя меня. По мере возможности, на весь этот поток я отвечал. Писал о том, что все её чувства пройдут, и она встретит ровесника, которого будет любить сильнее, чем меня, но этого она категорически не хотела слышать. Просил, чтоб она писала родителям, ибо знал, что туда она писала редко, о чём переживала Лена, а мне наоборот поменьше. Не знаю, повлияли ли мои уговоры или её чувства начали остывать, но писем стало меньше. И они уже не были наполнены той страстью и любовью, как первые письма. Приведу пример нескольких. Одно из первых: «Дорогой дядя Володя, прошёл всего только месяц, а мне кажется, что вечность. Я уже ненавижу этот город, и как вы только могли прожить здесь столько лет. Я ужасно скучаю по вам. Я не знаю, как смогу быть тут без вас». И вот спустя год текст писем стал спокойней, жизнерадостней. В них появились не только слова о любви, но эта тема всегда присутствовала: «Здравствуй, мой любимый и самый дорогой мне человек. Извини, что так давно не писала. Просто у меня сейчас не хватает времени. Я просто замоталась, учёба занимает очень много времени, да ещё здесь много чего интересного, особенно вечером. Но Вы дядя Володя поймите меня правильно, ты для меня единственный и неповторимый. Да кстати, ты представляешь, один парень признался мне в любви, это было так смешно. Что этот ребёнок знает о любви! И конечно я ему отказала, потому что у меня есть ты, мой самый умный, любимый и единственный на свете мне дорогой человек. Всегда ваша любящая Лиза».

Вот такие у меня в жизни