Дальние Тропы - Алексей Рудаков

Однако долго сидеть у него не получилось — прихватив стакан, Откусов двинулся к окну, откуда, как на ладони, просматривался до того пустой двор, где сейчас, по центру возвышалось его приобретение.

Вид вздымавшихся колонн и замершей на основании фигурки, неожиданно принёс в его душу спокойствие.

— Нервы-нервишки… — Пробормотал, радуясь опустившемуся на него спокойствию, Павел Викторович, мелкими глотками загоняя в себя коньяк: — В отпуск надо…

За следующие пару месяцев Игорь, практически переселившийся в свою каморку подле архива, несмотря на все свои усилия, так и не смог приблизиться к разгадке портала. Он перепробовал всё — начиная от найденного на дальнем кочевье шамана, который, окружив артефакт цепью костров, всю ночь скакал вокруг них завывая и тряся бубном, и заканчивая ориентацией всей конструкции — сначала по современным полюсам, а затем и нацеливая их то плоскостью проёма, то поперёк на места, где те полюса были две с половиной — три сотни лет назад.

Безуспешно!

Каменные пальцы продолжали хранить молчание не желая притянуть к себе хоть самую завалящую молнию.

Придя в отчаяние, Маслов даже соорудил громоотводы, надеясь принудительным разрядом пробудить спящее устройство, но молнии — конец лета выдался весьма обильным на грозы, только скользнули по каменным бокам, бесследно растворившись в земле.

Черная меланхолия, овладевшая молодым человеком после провала последней попытки, превратила до того весёлого и общительного паренька в замкнутого, бормотавшего себе под нос неразборчивые и явно нецензурные фразы. Сослуживцы, до того не отказывавшие себе в удовольствии подколоть исследователя, стали его сторониться, избегая его общества и единственным, кто осмеливался нарушать его покой, оказалась, как это не покажется странным, Ольга Павловна.

Старый Цербер, бессменного секретаря Откусова, за глаза разумеется, именовали именно так, взяла над ним шефство, силой своего авторитета заставляя НБГ — нашего безумного гения — эта кличка накрепко прилепилась к Маслову, хоть как-то следить за собой.

Цербер, перед которой по стойке смирно — в струнку вытягивались столичные светила, злые языки поговаривали, что при ней даже сворачивались в точку и застывали в неподвижности неутомимые синусоиды на экранах осциллографов, не обращая внимания на смешки за своей спиной, регулярно навещала Игоря, принося из дома то пару котлеток, то пирожок, словно перед ней был так и не появившейся на свет ребёнок.

— Опять не обедал! — Недовольно покачала головой Ольга Павловна, ставя прямо на бумаги тарелку со вторым, прихваченную ей из столовой: — Игорь! Мы же договорились!

— А… А я — обедал! Честно! — Учуяв запахи, поднимавшиеся от еды, он невольно сглотнул, выдавая себя с головой.

— И не ври! — Погрозила ему пальцем Церберша: — Мне Маша регулярно про тебя докладывает!

Маша, как вы уже догадались, была местной поварихой, как и все в институте, предпочитавшей не спорить с секретарём.

— Она меня не заметила. Я… Да что уж там, — отлично понимая, что спорить бесполезно, Игорь взялся за ложку.

— Вот именно, — переложив со стула на пол растрёпанную пачку каких-то, испещренных графиками листов, она уселась и подперев кулаком подбородок принялась смотреть, как её подопечный работает ложкой.

— Я вот что думаю, Ольга Павловна, — в перерывах между наполнением рта, торопливо принялся рассказывать он: — Это не те колонны.

— Как это не те?

— А вот так. Нас обманули. Думаю, нет — Я почти уверен, что это заговор.

— Заговор? Ты только не спеши, ешь нормально.

— Да, заговор! Наверное, те, в броне. Хотели скрыть, ну — что были у нас. Напали, захватили пленников, бомбы повзрывали — и сбежали! Думаете, я псих?

— Ну что ты, Игорь, — Покачала головой секретарь: — У меня и близко таких мыслей не было.

— А вы на картинку посмотрите, — облизав ложку — Ольга Павловна, как и директор, были просто сущими маньяками в вопросах чистоты, и уронить кусочек еды на рабочий стол в их присутствии было немыслимым святотатством, указал он на лежащий в раскрытом виде том: — Там лупа лежит. Я — как увидел, так сразу понял! Нам не тот портал дали. Фальшивку. Вы посмотрите. Ааа… Давайте я сам вам покажу, — начал было он подниматься с места, но натолкнувшись на недовольный взгляд Цербера быстро уселся назад.

— И посмотрю. Ты только доешь. Как очистишь тарелку — так сразу.

— А…

— Ты — ешь, я — смотрю. Идёт?

— Вы на колонны смотрите! На сами…

— Игорь!

Убедившись, что подопечный послушно принялся работать ложкой, Ольга Павловна, подойдя к книге, взяла в руки мощную лупу. Нельзя сказать, что она поверила словам Маслова — и не вооружённым взглядом было видно, что тот постепенно сходил с ума, постоянно истязая себя тяжелыми раздумьями.

— Вы… Столбы гляньте, — пробормотал Игорь с набитым ртом, но, повторно получив удар тяжелого взгляда, принялся быстро работать челюстями.

Наведя лупу на хорошо знакомый рисунок, мало кто из сотрудников института не ознакомился со множеством наделанных Игорем копий, она озадачено почесала подбородок — усиленная мощным стеклом картинка предстала перед ней множеством новых деталей.

— И мы… И как мы ранее этого и не замечали? — Тихо, почти шепотом пробормотала она себе под нос, но Маслов, проводивший свои уединённые дни практически в полной тишине, хорошо расслышал её голос: — На копиях это не видно — сливается с самим рисунком. А на оригинале — вы же сами видите — лупа нужна.

— Да… Действительно…

Столбы, заполненные на копиях однородной штриховкой, на самом деле несли на своих гранях символы — ту же клинопись, что и на обломках табличек, во множестве выкопанных сначала строителями, а затем и археологами. Да и сами кубики, оказавшись предметом пристального изучения, стали больше походить на кубооктаэдры — гранённые шары, состоящие из шести квадратов и восьми треугольников — Цербер, в свое время увлекшаяся от скуки головоломками по типу кубика Рубика, сразу узнала эту фигуру, которую она много раз складывала из пластиковой гранённой змейки.

Символы — очень похожие на клинопись, чьи резкие черты неприятно царапали глаз соседствуя с плавной, псевдо-арабской вязью, присутствовали везде — они равно заполняли собой что квадратные, что треугольные плоскости многогранника.

— Видите? — Расправившийся со своей порцией Маслов сыто зевнул, потянулся и, вытащив из-под бумаг пачку сигарет, хотел уже было закурить, когда Ольга Павловна, бывшая апологетом здорового образа жизни, вскочила с места решительно протестуя против его намерения.

— Игорь! Если Вы желаете травить себя этой гадостью — Ваше право. Но я, как лицо заинтересованное, требую, чтобы Вы немедленно вышли на улицу. И — учтите! Если я, хоть раз, хоть малейшую капельку запаха, — она свела пальцы почти вплотную, наглядно демонстрируя ту самую малость: — Учую, то Вам, Игорь Игоревич…