Имидж старой девы - Елена Арсеньева

– И я!

– Ну и ну, вот так совпадение! – воскликнула она и повторилапротяжно, будто задумчиво: – Вот так совпаде-ение… У вас тур? А как же студия?Как же работа?

– Да я как раз по работе и еду, – пояснил Кирилл. –Представляете, еще весной судил на конкурсе юниоров в ДК железнодорожников –может быть, помните, там проходил международный чемпионат? Танцевали две пары,которые я тренировал, они, правда, взяли не призовые места, а тринадцатое ичетырнадцатое, но я большего и не ждал. Ребятки всего год отзанимались, это былих первый конкурс, тут главное – участвовать, результаты для них даже хорошиеполучились. А потом мы с французскими тренерами познакомились, они ужепочтенные люди, лет под семьдесят, – семейная пара, у них своя студия.Разговорились. Очень интересный разговор получился. Они сказали, что во Франциибальные танцы не популярны, студий вроде бы много, но только в Париже, а впровинции практически нет, никто серьезно танцами не занимается, тысячи двечеловек по стране, а в Англии, например, которая меньше Франции, триста тысячтанцуют. Там это массовое увлечение, а во Франции – просто экзотика.

– Да ведь и у нас так же, – кивнула девушка.

– Конечно, – согласился Кирилл. – Но у нас же всегда все впоследнюю очередь… Это уж так повелось… Да, так вот о Франции. Они сказали, чтоу них недостаток хороших, профессиональных тренеров, которые способны быть ихорошими учителями, и замечательными танцорами в одно и то же время.Посмотрели, как я танцую, побывали на моих уроках и…

Он чуточку замялся, однако она немедленно продолжиланевысказанное:

– И сочли, что вы и учитель отличный, и танцор от бога,верно?

Кирилл скромно опустил глаза. Именно так отозвались о неммадам и месье Сарайва. И он вполне разделял их мнение. А что? Разве это не так?Выдающимся явлением в мире танца Кирилл себя не считал, конечно, но вполне зналсебе цену. А также и себестоимость. Да таких тренеров, как он, еще поискать. Ктому же он красив. То есть сам он иногда просто с ужасом на себя в зеркалосмотрел, особенно когда прыщики ни с того ни с сего высыпали на физиономии илипростуда на губах вскакивала, но не просто же так млеют при виде егомногочисленные девицы? Не просто же так пялятся на него влажными от нежностиглазами? Пишут всякие записочки, обрывают телефон, осыпают маленькими милымиподарочками? Это те, кто поскромнее. А девицы с опытом вообще откровенно тащатв койку. Без всяких предисловий. И потом очень удивляются, когда онотказывается. И смеются презрительно: «А не боишься, что твой этот самыйзаржавеет без употребления?» Ну а Кирилл, между прочим, гораздо больше боится,что его «этот самый» от частого употребления сотрется.

Странные вообще-то существа женщины! Думают, что если упарня горячие черные глаза, отличная фигура и вообще, как теперь говорят,модельная внешность, то он однозначно стебарь-профессионал. А Кирилл в душепарень скромный. Если девчонкам нравится, чтобы он их лапал, – пожалуйста,будет лапать. Но он-то как раз предпочитает тех, кто этого лапанья сторонится…

Или ему так только кажется? Вот же обиделся на то видимоепренебрежение, с которым к нему только что отнеслась эта девушка?

Кстати, а как ее зовут? Марина? Ирина? Что-то в этом роде…Арина? Да, кажется, Арина. И насчет пренебрежения – Кирилл отлично помнил, какна занятиях она строила ему таки-ие глазки! Таким пылким взором его, выражаясьпо-книжному, пожирала!.. Так вздрагивала, когда Кирилл, объясняя какое-то новоедвижение, небрежно обнимал ее, брал за талию, то прижимал к себе, то отстранял,приветливо, но незначаще улыбаясь и профессионально поигрывая глазами…

Все дело в его глазах, конечно. Они как-то сами по себеиграют с каждой особой женского пола – даже независимо от желания Кирилла. Новедь танец – это такая штука – интимная, можно сказать. Невозможно прижимать ксебе женщину, двигаться с ней в едином ритме под красивую музыку – и не ощущатьв это мгновение некоего поля, которое вас окружает и объединяет. Некоегосексуального притяжения… Кирилл не чувствовал этого лишь тогда, когда уставалсовсем уж до предела. Но силушки у него было дай боже, к тому же он любил своюработу, а потому и сам ощущал эротическую силу танца – и вольно или невольнопередавал свои эмоции партнерше. Движение, улыбка, взгляд из-под ресниц,пожатие руки… Этого требовал танец. И Кирилл подчинялся ему.

Вся беда в том, что женщины – существа легковерные. И этуникому конкретно не адресованную, почти абстрактную магическую мужскую силу,исходящую от Кирилла, они мгновенно проецировали на себя. Воображали, что нетанец его так заводит, а они. Вернее, она – каждая конкретная девушка. Мало ктооставался после этого к нему равнодушным. Некоторые мгновенно «вспыхивалистрастью» и тут же прижимались к Кириллу, елозили по нему, по всем его, таксказать, выступающим частям, и, казалось, оставались немало изумлены, что он нетрахает их прямо на занятии, в крайнем случае – немедленно после оного. Другиепросто молча млели, изливая свои чувства только во взглядах. Но уж это быливзгляды!..

Вот и она из таких, эта самая Арина. Из тех, кто говорилглазами.

Странно, почему же она сегодня с таким ужасом таращилась наКирилла?.. Или это ему только показалось? Наверняка почудилось! Сейчас в ееглазах только интерес к нему и его рассказу! Она буквально ловит каждое егослово!

Между прочим, такое внимание Кирилла всегда вдохновляло. Ион даже не заметил, как начал рассказывать этой Арине о предложении Сарайвапоработать у них в студии тренером – для начала месяц, два, три, как раз на тримесяца у него была виза, а если получится, если обеим сторонам это придется повкусу, то задержаться на годик. Им интересна русская школа бального танца,хочется внести в преподавание иные веяния, ну а Кирилл подзаработает, посмотритФранцию…

– А вы хорошо говорите по-французски? – спросила она спридыханием.

– Да так, не очень, – отвел глаза Кирилл. – У этих Сарайва былпереводчик, мы через него общались. Но я немножко спикаю по инглишу. А в Парижеподучусь!

На самом деле по-французски он знал десяток слов, которыезнают все, преимущественно из песен: пардон, мерси боку, мадам, месье,мадемуазель, силь ву пле, же ву зем, се ля ви… Еще откуда-то прицепился авекплезир, что означает – «с удовольствием». С английским дело обстояло чуть лучше– благодаря танцевальной терминологии. Фор степ, файф степ, слип, свивл, пивот,хип-твист, виск, чиккен-вок… Эсперанто для посвященных. «Квик, квик, слоу» –оно и в Африке «квик, квик, слоу»!