Дотянуться до звёзд - Эмма Скотт
Шрифт:
Интервал:
Я села за стол, поставила рядом чашку кофе и положила перед собой список вещей, которые нужно сделать в первый день учебы. По части составления планов мне не было равных. Я читала, что, записывая предстоящие дела, человек может лучше справиться с тревожностью. В другой статье говорилось, что если записывать цели, проще будет их достигнуть. У меня было множество дневников, полных списков дел и перечней целей. Первой целью в моем сегодняшнем списке было «забыть о Марке».
– Все люди страдают из-за ужасных расставаний, – пробормотала я в полумрак пустой кухни. – В этом году у тебя слишком много работы, и нельзя позволить Марку Уоттсу сбить тебя с курса.
Не стоило произносить его имя вслух. Я с трудом проглотила остатки кофе и взяла рюкзак.
В последний раз поглядела на себя в зеркало. Синяки под покрасневшими глазами присутствуют, но в целом неплохо. Возможно, совет про красивую, со вкусом подобранную одежду применим и к моей ситуации.
«Не ведите себя так, будто у вас разбито сердце, и оно не будет разбито».
Солнце только-только показалось над горизонтом, когда я вышла из студенческого общежития и отстегнула свой велосипед от стойки. В небе над Амхерстом загоралась пылающая заря, оранжевая и пурпурная, напомнившая мне о восходах, которыми я любовалась на нашей ферме. Когда я была маленькой, то часто сидела у папы на плече и смотрела, как свет поднимающегося солнца золотит пшеничные поля или разливается над морем зеленой кукурузы весной.
«Знаешь, почему рассвет так прекрасен, Отем? – спросил папа как-то раз. – Потому что каждый день – это новая возможность встретить что-то удивительное. Тебе просто нужно быть к этому готовой».
Возможно, именно поэтому я одевалась настолько красиво, насколько позволял мой скромный бюджет, очень рано вставала даже по воскресеньям, составляла списки целей и работала до седьмого пота: надеялась, что сделаю что-то хорошее для этого мира. Когда что-то удивительное встретится мне на пути, я не только буду готова, но и помогу этому чуду случиться.
И я не позволю предательству Марка – или чему бы то ни было еще – встать у меня на пути.
Я нацепила на лицо улыбку и вошла в пекарню без пяти минут пять. Внутри уже витал аромат теплого хлеба и кофе, а низкий баритон пел оперную арию.
– Доброе утро, Эдмон, – позвала я, ставя рюкзак за прилавок. Потом сняла с крючка на стене свой фартук и повязала на талии.
Пение стало громче, и из двери за прилавком появилась высокая фигура – Эдмон де Гиш собственной персоной. Он прижимал ручищи к сердцу (ария подошла к драматическому моменту).
Пение было единственной любовью Эдмона, любовью отчаянной, настоящей, безответной. Великан-француз сам выглядел как герой оперы; отпуская посетителям выпечку, то и дело разражался стихами и куплетами, ибо свято верил, что любовь и еда идут рука об руку.
– Ma chère! [1] – воскликнул Эдмон, когда отзвучала последняя нота.
Он обнял меня мясистыми ручищами, и в его объятиях я немедленно ощутила бодрость, как после полноценного ночного сна.
– Так приятно снова тебя видеть. – Он выпустил меня, отодвинулся на расстояние вытянутой руки и всмотрелся в мое лицо.
– Ну, как провела лето? Как поживает твоя семья?
– У них все хорошо, – заверила я его, а сама скрестила за спиной два пальца, чтобы скрыть эту маленькую ложь. В последнее время на ферме дела шли не блестяще. Папа говорил, что сейчас у всех фермеров в стране трудности, но нам не стоит беспокоиться. Пока. Разумеется, я все лето наблюдала, как мать с отцом только и делают, что тревожатся, пока сама я обслуживала столики в закусочной «Уютный уголок».
– Я скучала, – сказала я Эдмону.
По крайней мере, это была истинная правда.
– И я скучал по тебе, ma petite chère[2]. Эта забегаловка стала мрачной и темной без твоего чарующего света.
У меня опять защипало глаза от навернувшихся слез. Не могло быть и речи о том, чтобы расплакаться дважды за утро. Я поскорее отвернулась и начала заправлять кофемашины.
– Вы все такой же романтик, Эдмон.
– Как всегда, – фыркнул он. – Ты готова к новому году в университете?
– Думаю, да. Этот год будет трудным, потому что…
Эдмон не дал мне договорить: проворно подцепил мой подбородок толстым пальцем. Его большие карие глаза потемнели от беспокойства.
– Я вижу тут новую печаль.
– Это ерунда.
Эдмон нахмурился.
Я вздохнула. Скрывать бесполезно. Мы с Марком были неразлучны два года. Очень часто по утрам он вскакивал с постели ни свет ни заря, чтобы купить кофе в «Белом султане», когда я работала, – просто чтобы иметь возможность побыть со мной рядом. Эдмон его прекрасно знал.
«Нет, не знал. Оказывается, мы все ошибались в Марке, и я больше всех».
– Я порвала с Марком.
– Quel bordel! [3] – взревел Эдмон.
– Со мной все хорошо. Я предпочла бы не говорить об этом…
– Но почему? Что случилось? – Эдмон замахал испачканными в муке руками. – Знаю, тебе не хочется муссировать эту тему, но он просто дурак, это точно. П-ф-ф-ф.
«Это он выставил меня дурой».
Я разгладила невидимые складки на юбке.
– Что сделано, то сделано. Теперь я собираюсь жить дальше.
Эдмон наморщил нос.
– Да ты просто кремень, как говорите вы, американцы. Bon[4]. Печенья у меня нет, но…
Он взял с только что вынутого из духовки подноса клюквенную лепешку, положил на тарелку и протянул мне.
– О, нет мне не нужно…
– Еще как нужно. Я настаиваю. – Эдмон обернулся и воззвал: – Эй! Филипп!
Из двери, ведущей в кухню, выглянул Фил Глассман, гибкий восемнадцатилетний парень, посмотрел на меня и что-то нечленораздельно проворчал. Глаза у него были полузакрыты – бедняга Фил работал в пекарне уже полтора года, но никак не мог привыкнуть к ранним подъемам по утрам.
– Филипп, ты приготовишь кофе, – распорядился Эдмон. – Отем приступит к работе после того как поест.
– Со мной все хорошо, – повторила я, зная, что спорить с Эдмоном бесполезно, особенно когда дело касается дел сердечных. Еду, вино и песни он искренне считал лекарством от всех болезней, и приходилось признать, что лепешка благоухала очень соблазнительно. Ну, что же, попробую утешиться вкусненьким.
Эдмон сопроводил меня в соседнюю комнату и усадил на стул.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!