Добрый медбрат - Чарльз Грабер

– Здесь говорится, что он одиночка, – сказали в Куантико.

– Ага, это подтвердила вчера вечером его девушка, которая на шестом месяце беременности.

– От него? – спросили в Куантико.

– Похоже, что от него, да.

– Так, позвольте спросить, Тим. Какие у вас есть серьезные улики, которые ваш прокурор сможет использовать?

Тим не ответил.

– И есть ли они вообще?

– Ну, – сказал Тим, – мы собрали только косвенные улики. – Он подождал, пока Куантико как-то это прокомментирует. Но агент ничего не сказал, поэтому он продолжил. – Э-э… серьезные улики? Свидетели? Этого у нас нет. – Он снова сделал паузу. Тишина. – Большинство наших улик – косвенные, такие как… э-э… записи. Входы в компьютерную систему… э-э… – Тим в задумчивости пощелкал языком. – И… биография, похожее поведение в прошлом на других местах работы. Такие вот вещи.

– Окей, просто все эти дела очень похожи, и с ними сложно работать.

– Да, – сказал Тим, – да, это точно.

– Это все равно что ворующий деньги кассир в банке, которого уволили. Банк не хочет, чтобы люди узнали, что его сотрудники воруют, поэтому они успевают поработать во всех банках штата. Такие же люди кочуют из больницы в больницу.

– Ну да, – сказал Тим, – это так.

– Понимаете, в большинстве случаев они не признаются – дело в самой сути преступления и в отсутствии серьезных улик. Не расстраивайтесь, что у вас нет доказательств против этого парня, для таких дел это нормально…

– Погодите… вы сказали, что большинство не признаются?

– Такие парни… Во-первых, для отдела убийств это редкое дело, – сказали в Куантико, – большинство из этих убийц не признаются. Они знают свое дело, и серьезных улик против них нет, так что… Я говорю это не для того, чтобы отговорить вас работать. Просто не хочу, чтобы вы думали, будто чего-то не сделали. Это сложное дело.

– Что ж, это успокаивает! – сказал Тим. Он выдавил что-то вроде смешка: ха-ха-ха.

– Ну да, – сказали в Куантико, – в отрицательном смысле это успокаивает. Так, слушайте, – обратились в Куантико, очевидно, ко второму агенту на линии, удивив Тима. Тим не знал, что это конференц-связь. В ФБР умели заставить чувствовать себя на два шага позади. – Не рановато спросить Тима про то, как все прошло вчера вечером?

– Нет, это был второй вопрос, – ответили в Куантико-2, – я собирался сначала спросить про серьезные улики, а потом хотел услышать, как прошел вчерашний вечер.

Теперь на Тима насели с двух сторон. Он начинал жалеть о том, что позвонил. Он как будто слушал, как высокоразвитая раса пришельцев обсуждает планы на ужин.

Он глубоко вздохнул и погрузился в рассказ об уликах, описывая отмены заказов дигоксина и о том, как они ему это предъявили вчера вечером. Тим рассказал агентам, как каждый раз Каллен говорил, что это ошибка, или что «у него не было очков», или «он не помнил, что тогда было».

Куантико-1 его перебил.

– Так. В общем, вы, парни, показали ему пару таких улик, и он придумал слабенькие отмазки?

– Ну да, – сказал Тим, – так и было. – Он объяснил, что, после того как они его взяли, первые несколько часов провели в машине, где Тим пытался наладить контакт. Только в офисе они начали на него давить. – Мы пытались, ну, прижать его, но…

– Тим?

– Да?

– Вы оставались хорошим копом на протяжении всего этого процесса?

Тим уже размышлял над этим вопросом.

– Э-э… да, – ответил он.

– Так вам кажется, что у вас с ним сложился более успешный контакт, потому что вы играли такую роль? Или хотя бы… потому что не так сильно давили на него?

– Нет, – сказал Тим. Ему не казалось, что он давил на парня так же сильно, как Дэнни. Дэнни обрушивался на него по полной. Затем зашел их капитан и попытался применить какой-то психологический курс, на который ходил, и потрогал Чарли за ноги, что, как показалось Тиму, создало некоторую неловкость.

– На чем вы разошлись? После всего этого.

«На том, что я открыл окно, – подумал Тим, – показал ему кулак и сказал Каллену, что в следующий раз, когда я его увижу, я его, черт возьми, арестую».

– Э-э… ну… мы сказали что-то вроде: «Позвоните, если что-нибудь вспомините». Что-то такое.

– Так вы не сказали ничего вроде: «Мы знаем, что ты виновен, мелкий ублюдок, и мы тебя поймаем»?

– Ну… хе-хе, – Тим снова попробовал выдавить этот смешок, думая о том, как этим парням из Куантико удается читать его мысли. – Да, ну он был… уведомлен об этом, – сказал Тим, – мы это упомянули.

На другом конце провода наступило долгое молчание.

– Ладно, – сказал наконец Куантико-1, – без добытого признания прокурор готов идти в суд?

– Нет.

– Получается, что признание – ключ ко всему этому делу.

– На данном этапе – да.

Тишина затянулась настолько, что Брон даже подумал, что случайно сбросил звонок.

Это было плохо. Тиму казалось, что тишина означает провал. Они испытали судьбу с Чарли, использовали, возможно, единственный шанс его разговорить и облажались. Теперь он был на свободе, а у них не осталось ничего, кроме информатора. Телефонные разговоры Эми и Чарли заполняли кассеты пленкой, но к признанию их не приближали. Последний звонок Эми закончился автоответчиком. Чарли ей больше не перезванивал. Даже ФБР не могли помочь. Они его упустили{230}.

– Мы пытаемся что-нибудь придумать, – сказал наконец один из представителей Куантико.

– Ага, – сказал Тим, – я тут занимаюсь тем же самым.

Эми припарковалась на своей подъездной аллее, сбросила ботинки, включила на кухне свет и достала бутылку вина из холодильника. Она дома. Дорога заняла в два раза больше времени, чем обычно, из-за снега. На сегодня она закончила с работой, с отделением, с чертовым Чарли Калленом. По крайней мере на сегодня.

Она сняла свою больничную форму, смыла с волос запах больницы и обернула голову полотенцем. Снова взяла вино и плюхнулась на диван в гостиной, но вдруг заметила, что на автоответчике красным горит непрослушанное сообщение. Она не очень стремилась узнать, что это за сообщение.