Суета сует - Наталия Рощина

— Ты прекрасный собеседник. В этом я уже имела возможность убедиться. Прекрасный собеседник, талантливый. Никаких заготовок. Мы будем говорить экспромтом. Хотя кое-что я расскажу тебе непосредственно перед передачей. Не переживай. У нас все получится! — Мила говорила уверенно, стараясь, чтобы ее ощущения передались и Богдану. — А потом я обязательно приглашу тебя к себе. Познакомлю с сыном, невесткой, мужем. Кстати, мой муж — математик. Вы найдете общий язык. Правда, в отличие от тебя, он обожает формулы, он слышит в них музыку.

— Счастливый человек!

— Да уж, — как-то менее уверенно произнесла Мила, вспоминая, во что она превратила его жизнь, когда упрямо строила свою карьеру. — Все очень непросто, Богдан. Любимое дело — это прекрасно, но полностью счастливым тебя делают люди, которые рядом. Если они понимают тебя, если есть взаимопонимание, забота, уважение, тогда только все в порядке.

— Еще любовь.

— Что?

— Ты забыла о любви. Ведь без нее тоже нельзя, — Богдан недоуменно прислушивался к воцарившейся тишине. — Я что-то не то сказал?

— Нет, нет, Богдан. Ты прав. «Все начинается с любви. Все, я это твердо знаю. Все, даже ненависть…» — Мила снова замолчала, вдруг вспомнив о предстоящей встрече с Максимом, о неизбежном, приближающемся примирении. Щеки ее вспыхнули, дыхание чуть сбилось. Фантазии рисовали картины, потерявшись в которых, Мила забыла обо всем. Она молчала, отрешившись от важного разговора. Такое с ней случалось последнее время: она мгновенно переключалась с одной темы на другую, считая все их важными, заслуживающими внимания. Это было подобие рассеянности, хотя на нее Мила никогда не жаловалась. Просто в сутках стало мало часов. Было мало, а стало еще меньше. Столько всего еще нужно успеть, столько планов воплотить в жизнь. Она только начинается — настоящая жизнь, в которой предстоит сделать столько важных вещей. Вдруг Мила спохватилась. — Богдан?

— Да, я слушаю.

— Извини, я задумалась. У меня такая насыщенная неделя. Мысли мгновенно переходят с одного события на другое, — Мила улыбнулась и добавила: — Скоро приедет муж. Я готовлюсь к встрече, как примерная жена. Вот видишь, как все в этой жизни перепутано: программы, известность и обыденность. Важно в ней тоже находить праздник, потому что будней всегда несоизмеримо больше.

— Я понимаю.

— Надеюсь, что понимаешь.

— Наверное, я уже злоупотребил твоим временем.

— Все в порядке.

— Когда мне звонить? — чувствуя, что нужно заканчивать разговор, спросил Богдан.

— Передача выйдет двадцать девятого декабря, послезавтра. Так что я сама тебе позвоню накануне вечером.

— Это совсем скоро!

— Да, не заметишь, как пролетит время. Что дни, годы летят… Все, Богдан. До встречи. Передавай от меня привет маме. Переживает за тебя?

— Очень.

— Все будет замечательно.

— До свидания, Мила.

— До встречи, Богдан.

Мила вспоминала разговор с Зотовым, чувствуя, как ее сердце наполняется радостью. Ей было мало места внутри, и она легко вырывалась наружу. Все вокруг приобрело другой смысл, другие цвета. Мила вдруг начинала восхищаться тем, над чем долгие годы иронично посмеивалась. Она не хотела вспоминать себя прежнюю. Отражение в зеркале показывало другую женщину, с другими глазами, выражением лица. И эта другая нравилась Миле с каждым днем все больше. Она не пыталась корить себя за то, что столько времени ушло на принятие очевидных вещей. Важен результат, а он радовал.

И в таком радужном настроении Мила порхала из комнаты в комнату, не в состоянии остановиться и просто ждать. Даже на часы смотреть не хотелось. Она смогла находить удовольствие в томительном ожидании. Все мысли улеглись в голове, все разложилось по своим местам. И к шести вечера двадцать седьмого декабря, о чем гласила надпись на отрывном календаре, оставалась неразрешенной, не доведенной до конца единственная, пожалуй, самая важная проблема. Хотя можно ли было назвать проблемой то, что вот-вот должно было сделать счастливыми двух людей. Немного времени требовалось просто для того, чтобы озвучить то, что давно созревало в их мыслях.

В последний раз оглядев сервированный в гостиной стол, Мила медленно перевела взгляд на свой портрет. Впервые за годы его существования в этой комнате Мила почувствовала дискомфорт. Глаза с картины упрямо следовали за ней, словно посмеиваясь над ее волнением, над всем, что должно было произойти с минуты на минуту.

— Я сейчас сниму тебя, — прошептала Мила и, подойдя к картине, осторожно сняла ее и отнесла в кладовую. Закрывая дверь, она бросила на нее победный взгляд. — Я знаю, чем заменить тебя!

Мила надеялась, что Максим сразу заметит перемену. На месте картины теперь был закреплен портрет, нарисованный Богданом. И хотя он не был таким красочным, таким масштабным, Миле казалось, что он — самое яркое пятно в комнате. Он бросался в глаза, невероятно украшая интерьер. И когда раздался звонок в дверь, Мила все еще стояла и смотрела на работу Богдана. Несмотря на долгое ожидание этой встречи, Мила вздрогнула. Она почувствовала, как ноги приросли к полу, и ей стоило немалых усилий дойти до входной двери. Ей показалось, что прошла вечность между мгновением, когда раздался звонок, и она, наконец, открыла дверь. На пороге стояла Катя.

— Привет, — улыбнулась она и, глядя на взволнованное лицо Милы, тут же придала лицу серьезное выражение.

— Привет, Катюша, проходи, — выдохнув, произнесла Смыслова.

— Я не вовремя? — нерешительно переступая порог, спросила Катя. Она поставила кулек на пол и тяжело перевела дыхание. Все-таки беременность с каждой неделей делала ее менее поворотливой.

— Ты всегда вовремя, — помогая ей снять одежду, ответила Мила. Холодный воздух, который Катя принесла с улицы, заставил ее вздрогнуть. Сегодня Мила не выходила на улицу. Подавая Кате тапочки, Смыслова поинтересовалась: — Морозно там?

— Да, крепчает. Видите, как лицо раскраснелось.

— Хороший румянец, здоровый, свежий. Прекрасно выглядишь! — обняв Катюшу за плечи, сказала Мила. — Пойдем в комнату.

— Может, на кухню? Я принесла торт, корпела над ним часов пять.

— Да ты что, девочка! Разве можно тебе такие нагрузки?

— Я так хотела, чтобы вы его попробовали. Без шоколада, без всего, чего вам нельзя.

— Мы обязательно попробуем, но все равно пойдем в комнату, а торт я поставлю в центр стола. На самом деле ты меня очень выручила. Торт как никогда кстати! — Мила чуть не подталкивала Катю к гостиной. С каждым шагом Катюша шла все медленнее, увидев накрытый стол на двоих, остановилась в дверях. — Ну, что ты?

— Я точно некстати, — огорченно произнесла Катя. Она обо всем догадалась. Она хотела верить, что ее догадка — единственно верный вывод. Кажется, здесь намечалось свидание. Какая же она глупая девчонка. Прийти к свободной женщине без предупреждения. Теперь вот создала неловкую ситуацию. Кате совершенно не хотелось на улицу, у нее замерзли ноги, щеки. Она так мечтала о том, как они сядут с Милой Николаевной на кухне, выпьют согревающего чая с тортом. Не складывается… Значит, так нужно. — Я пойду, и вы меня, пожалуйста, не удерживайте.