Суета сует - Наталия Рощина

— Мила, не надо. Ты преувеличиваешь. Ты не должна, — Максим покачал головой. Его портрет получался таким идеальным. Но ведь была Ирина… Было предательство. Катя успокаивала его, утверждая, что он изменил себе, себе, а не Миле. Она всегда была в его сердце, а одного себя он пытался обмануть. И теперь никто и ничто не напомнит ему об этом периоде его жизни хотя бы потому, что Ирина уехала из города. Вчера она позвонила Кате и сообщила, что продала салон и решила начать новую жизнь в другом городе, с другим мужчиной. Катя поспешила донести новость до Смыслова. Максим облегченно выдохнул, узнав об этом. Только память будет возвращать его в объятия этой женщины, да и то помимо его воли. Ему не хочется вспоминать ни одного дня из этого пустого, суетного года, когда он жил без Милы. Он не жил. Он страдал так же, как страдала она. Только ее перемены несоизмеримо глубже, чем его. Он остался прежним, а вот она изменилась невероятно! И такой она нравится ему еще больше. Он слышит слова, которых ждал столько лет. Право, он не жалеет. Он бы ждал еще больше, если бы знал, что рано или поздно из уст Милы польется такой мед. Сладкие речи, искреннее раскаяние. Они — связующее между ними. И пусть они прозвучат один раз, сегодня, в присутствии этой девочки, ангела, которому удалось примирить двух упрямых взрослых людей.

Одно сомнение все же закралось в душу Максима. Он стоял и смотрел в горящие от счастья глаза Милы, а в ушах его звучали произнесенные ею слова о Богдане. Она с таким жаром говорила о славе и успехе, которых тому якобы не хватает и которых он заслуживает. Как же, в таком случае, Мила непоследовательна. Сама утверждает, что переосмыслила цену этой сверкающей мишуры, и тут же утверждает ее главенство, необходимость! Да еще пытается заразить своей жаждой успеха молодого талантливого парня.

— О чем ты задумался? — Мила стояла с бокалом в руке. Глаза ее с беспокойством смотрели то на Смыслова, то на Катю.

— О твоих словах.

— Дай мне договорить, и я уничтожу все твои сомнения, — тихо, но твердо сказала Мила.

— Ты читаешь мои мысли? Тогда ты действительно очень изменилась, — заметил Максим.

— Дайте ей договорить, Максим Сергеевич, — вмешалась Катя. — Нет ничего хуже недосказанности.

— Спасибо, — Мила благодарно улыбнулась. — Я хочу снова вернуться к Богдану Зотову. Я поняла, что вам не очень понравилось мое желание дать ему шанс вкусить этот, кажущийся недосягаемым, сказочным, успех. Да, пусть попробует. Но прежде, чем Богдан согласился на участие в программе, я совершенно искренне предупредила его, что слава ничто, если рядом нет любимого, близкого, преданного человека. И никакие лавры не стоят того, чтобы предавать то, что поистине не имеет цены — любовь и уважение человека, который идет с тобой по жизни. Нет смысла в восхождении, которое причиняет кому-то боль. Я говорила, исходя из собственного опыта, из тех переживаний, которые перегорели во мне за то время, что я жила одна. Я надеюсь, мои слова теперь кажутся вам последовательными? Я не лукавила. Я так счастлива сегодня, мне так легко. Как же я могу лгать? Не смейте больше подозревать меня в этом никогда! Я другая. И для этой, другой, самый главный успех — это вы, моя семья. Я хочу стать хорошей женой, внимательной и заботливой бабушкой, матерью… Я верю, что и с Кириллом мне удастся объясниться. Он поймет, буду верить, что когда-нибудь — простит. А пока я просто хочу, чтобы все вы были в моей жизни. Вот вам моя программа, мое самое искреннее признание.

— За нас! — произнес Максим. Раздался звон бокалов. Катя едва пригубила, а Мила и Максим залпом выпили свое шампанское.

— А теперь будем есть торт, — Мила протянула руку. — Давай тарелку, Катюша. И ты, Макс, давай свою. Мы должны подсластить наши серьезные разговоры и оценить мастерство нашей Катюши. Как аппетитно выглядит!

Торт оказался действительно вкусным. Все по очереди высказались на этот счет, а когда бокалы были снова наполнены, Катя вдруг произнесла с наигранным сожалением:

— Жаль, что Мила Николаевна раскрыла уже все свои тайны. А может, напротив — наконец обойдемся без тайн!

— Почему же? — Мила хитро прищурилась. — Есть еще одна, ее я приберегала напоследок.

— Это уже интересно! — воскликнула Катя. Быстро прожевав кусочек торта, она подмигнула Смыслову. — Мы уже сгораем от любопытства!

— Знаешь, Максим, — Мила смотрела на него в упор, и он снова почувствовал, как жаркая волна ударила в лицо, — а ведь мы скоро будем работать в одном учебном заведении.

— Что это означает? — у Смыслова застучало в висках: слишком много информации для одного вечера, слишком много.

— Это означает, что с нового года я буду преподавать на факультете журналистики. Я прошла конкурс.

— А как же телевидение? — Катя удивленно смотрела на свекровь.

— Нужно смотреть правде в глаза. Рано или поздно мое место займет другая — более молодая, более талантливая ведущая. Пока у меня есть свои проекты, но когда-нибудь мой шеф скажет, что мое эфирное время отдано под более рейтинговую программу. Я хочу к этому моменту знать, что безделье мне не угрожает. Самая страшная вещь — ничегонеделание… Хотя и оно иногда помогает найти верное решение, — Мила замолчала.

Она так легко говорила о том, что ее звездный час на телевидении уже прошел, и только ей было известны чувства, которые она при этом испытывала. Было и сожаление, и горечь, но вместе с тем невероятное облегчение. Ведь теперь она сможет больше времени уделять тем, кто стал ей дорог. Она будет заботиться о своей семье, родителях. Мила найдет свое счастье в житейских радостях. Маленькая внучка скоро появится на свет и станет еще одной важной частью ее жизни. Вот где она сможет применить всю свою нерастраченную материнскую любовь, добровольно нерастраченную, когда без ее участия рос Кирилл. Мила нахмурилась. Она немного паниковала, представляя, как сложатся ее отношения с сыном в будущем. Действительно ли он способен простить ее, забыть все свои детские обиды, ее эгоизм? И словно в ответ на ее мысли раздался телефонный звонок.

— Извините, — Мила поднялась из-за стола и подошла к телефону. Прежде чем поднять трубку, она посмотрела на Катю. — Не вас ли, красавица, разыскивают?.. Алло, слушаю.

— Мама, добрый вечер.

— Добрый вечер, Кирюша, — Мила грустно улыбнулась, подходя к Кате. Она знала, что Кирилл не станет даже из вежливости спрашивать о ее здоровье, делах. Он так редко звонит, а сейчас — наверняка просто ищет Катю.

— Мам, Катюша у тебя? — озабоченно спросил Кирилл. — Я ее уже обыскался. Решил, что ты последняя надежда.

— Здесь, здесь, у нас, — с готовностью ответила Мила. — Даю трубку.

— Привет, Кирюша, — Катя улыбалась, медленно поднимаясь из-за стола. Она становилась все более неповоротливой, но это ее вовсе не огорчало. Она воспринимала все изменения как очередной шаг, приближающий встречу с крошечным человечком, который скоро появится на свет. Ничего, она снова станет тонкой, изящной, гибкой. Пусть Кирилл не беспокоится на этот счет. У них, мужчин, своя теория. Сначала говорят, что ты прекрасна всегда, особенно в состоянии ожидания ребенка, а потом поглядывают на высоких стройных блондинок, у которых высокая, упругая грудь и поджарые бедра. Под внимательными взглядами Максима и Милы Катя, наконец, поднялась и, потирая поясницу, направилась к выходу из комнаты.