Бессердечный охотник - Кристен Чиккарелли

выгоревший изнутри, в одной из глазниц которого еще виднелось пламя. От взрыва рухнули стеклянные стены, а их осколки, разбросанные вокруг, переливались на солнце, напоминая гладкую морскую поверхность.

«Двадцать семь погибших», – крутилось в голове Руны.

Сердце сдавило до боли.

Неужели это сделала Крессида?

Вместо того чтобы вернуться в Уинтерси или отправиться в Торнвуд-холл – ведь Алекс мог владеть информацией, – Руна поскакала в Старый город. Привязав лошадь у ближайшей стойки, она пошла быстрым шагом к дому Гидеона.

Постучала в дверь и прислушалась к движению внутри.

Никто ей не открыл, и она осмелилась постучать еще раз, но уже громче.

Ненавижу тебя, Гидеон Шарп. Ненавижу так сильно, что болит сердце. Если ты не откроешь эту чертову дверь, я буду ненавидеть тебя до конца дней…

Ничего не изменилось. Ей никто не ответил.

Руна барабанила по дереву, пока не стало больно рукам, пытаясь одновременно развеять доставлявшую муки картину перед глазами – с полыхающим пламенем и обгоревшим трупом.

Вскоре стало казаться, что она вот-вот потеряет сознание.

Поняв, что дверь не откроется, Руна навалилась на нее, прижалась лбом, удивляясь, что так остро реагирует. Откуда эта буря эмоций? Вихрь печали, тоски, смешавшейся с чем-то незнакомым, чему не было желания давать определение. Руна развернулась спиной к двери, сползла на землю и села, прижав колени к груди.

Внезапно вспомнилось, как Гидеон решительно шагнул в клубы черного дыма и пламени, чтобы спасти ее. Он спешил на помощь в тот момент, когда каждый из гостей бежал в противоположную сторону.

Слезы обожгли глаза.

Мимо проходили люди, стараясь не глазеть на молодую аристократку, неизвестно как оказавшуюся в бедной части города и плачущую на земле.

Руну совсем это не беспокоило. Если она не позволит себе хотя бы заплакать, то попросту не вынесет катастрофу, которая способна разрушить ее жизнь.

Видимо, к ней все же подошел неравнодушный прохожий, потому что в какой-то момент она увидела мужские ботинки и подумала: «Не надо, оставьте меня в покое».

И крепче сжала колени.

– Руна?

Звуки имени заставили поднять глаза. Мужской силуэт в форме Кровавой гвардии, но без алой форменной куртки. Белая рубашка в пятнах крови. На лбу – рана, которую недавно зашили, на щеке – страшный кровоподтек.

Грудь сжалась, не позволяя вдохнуть.

Руна заставила себя подняться на ноги.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Гидеон и посмотрел так, словно она была загадкой, на которую надо быстро найти ответ.

Рыдания вырвались из груди, когда Руна поняла, что он жив. Она пыталась сдержаться и перевести дыхание, но эмоции были сильнее.

– Ш-ш-ш. Руна, тихо. Все хорошо… – Гидеон сделал шаг к ней. Его теплые руки легли на ее плечи. – Со мной все хорошо.

– Я думала, ты погиб! – произнесла она, всхлипывая.

Вцепилась пальцами в рубашку и уткнулась в шею.

Гидеон обнял Руну за талию и слегка прижал к себе.

– И это… так тебя расстроило? Мысль о том, что я умер?

Она отстранилась и посмотрела ему в глаза. Он смеется над ней? Выражение лица было непроницаемым.

– Гидеон, стоило мне подумать о том, что ты остался в том здании… возникло ощущение, будто меня держат под водой, не позволяя ни вдохнуть, ни вынырнуть. – Руна остановила взгляд на пульсирующей венке на его шее. – Грудь сдавило, было невозможно дышать.

Гидеон приподнял ее голову за подбородок, заставляя вновь посмотреть в глаза, и долго не отводил взгляд.

– Знаешь, это самые приятные слова, что я слышал в жизни.

В его глазах она увидела собственное отражение – девушку, на лице которой появились пятна от рыданий, а волосы спутались от быстрой езды верхом. Ее испуг и смятение были очевидны. Это была совсем не та Руна, которой она изо всех сил старалась казаться.

Мысль встревожила, и она отпрянула, натолкнувшись за преграду за спиной – деревянную дверь.

– Милостивые прародители, должно быть, я чудовищно выгляжу. Мне пора вернуться домой… – Прежде чем ее еще кто-то увидит, и тогда репутация окончательно пострадает.

Руна обошла Гидеона и собралась уходить, но он остановил ее, вытянув руку, и она уперлась в нее. Ладонь коснулась живота, надавила, подталкивая обратно к входу. Руна перевела на него взгляд и поразилась, что он смотрит так, будто она кажется ему сумасшедшей.

– Я не видел девушки прекраснее, чем ты сейчас, поверь.

От его слов сердце забилось быстрее.

Что он такое говорит?

Гидеон сделал шаг к ней, медленно потянулся и погрузил пальцы в волосы.

– Ты прекрасна, Руна, – произнес он и тяжело сглотнул.

Что?

Внезапно собственная репутация стала казаться не такой и важной вещью.

– Где ты был? – спросила она. – Я у всех спрашивала, но никто тебя не видел и не знал, что с тобой случилось.

– Я был в больнице с другом. Она серьезно пострадала при взрыве.

От него до сих пор пахло дымом и порохом, но под этим слоем был слышен запах тела Гидеона.

Руна развернулась и внимательно посмотрела в его глаза.

– Она поправится?

Он лишь кивнул в ответ.

Тени прошлого, похоже, отступили, но остались обостренность чувств и жажда чего-то еще. Пальцы Гидеона скользнули по щеке Руны, оставляя острые ощущения.

Он понял, что ее образ был маской.

«Ты в опасности, – сказала себе Руна. – Садись на Леди и скачи обратно в Уинтерси. Прежде чем сделаешь то, о чем потом пожалеешь».

Но ведь всего пару минут назад она думала, что больше никогда не увидит Гидеона. Для нее это вообще не должно было иметь значения, а все оказалось иначе. И вот она стоит перед ним, не в силах заставить себя отвести взгляд.

Она походила на птичку, которая попалась в силок, и охотник съест ее на обед.

На очень глупую птичку.

Но Руна знала точно: она боится его потерять и хочет, чтобы он принадлежал ей и телом, и душой – опасное желание, которое может стоить всего, что она имеет.

Гидеон коснулся ее губ – и пульс участился. Мелькнула мысль о том, как она ошибалась, считая, что губы его твердые, потому что всегда плотно сжаты от недовольства. У него самые лучшие губы на свете – мягкие и нежные, они могут и хотят дарить удовольствие. Руна задрожала всем телом.

Чувствовала, будто тонет, идет ко дну, а он тот самый воздух, которого так не хватает. Удивительно, она ведь даже не осознавала, как глубока ее привязанность, пока не оказалась близка к тому, чтобы навсегда потерять Гидеона.

– Хочешь зайти? – спросил он, не отрываясь от ее губ.

Вопрос раззадорил Руну и разжег пламя внутри