Всегда возвращаются птицы - Ариадна Борисова

Письма Ксюша писала нечасто, но обстоятельно и, отмечала Иза с улыбкой, почти грамотно. Очевидно, совет мысленно записывать фразы, произнесенные вслух, не пропал даром. Ксюша в подробностях сообщала о здоровье родных, об Эльфриде Оттовне и своем клубе, где начала работать художественным руководителем через месяц после рождения сынишки.

За маленьким Николаем Патриковичем приглядывала мать. Ксюша несколько раз на дню бегала домой кормить ребенка, благо клуб был недалеко. Давно онемевший после инсульта отец неожиданно начал выговаривать «Каля» – имя свое и внука. Мать так привязалась к младшему Николаю, что ревновала его к дочери, о чем Ксюша писала со смехом: «…а была бы, говорит, титька моя с молоком, мы бы с Николушкой вовсе в тебе не нуждалися». С любительской фотографии на Изу смышлено смотрел кудрявый младенец экзотической красоты…

В каждом письме Ксюша звала к себе. «Не пожалеешь, Иза, если к нам распределишься, честное комсомольское! Стала бы директором клуба, а то некому. Один тут числится, работать не хочет, единолично мучаюсь с отчетами. Как славно было бы вместе целые представления ставить из семейской жизни! В клуб вслед за молодежью потянулись взрослые, а певучих стариков да охочей до песен детворы у нас всегда страсть сколько, потому количественный охват самодеятельности на душу населения у меня один из лучших в районе. Похвастаюсь: на областном смотре мы отхватили первое место! С помощью знакомых Эльфриды Оттовны в районном ДК удалось выбить денег на материал для костюмов. Наши мастерицы сами сшили-вышили кички, сарафаны, рубахи, нанесли из сундуков старинные наряды. Женщины надели давнишние бусы из янтарей (семейские сысстари их любят), местный умелец накатал парням поярковых шляп. Киномеханик декорацию нарисовал – окошко с березовой веткой, девчата занавески в петухах нацепили. Ребята игру на ложках осваивают, а балалаечников у нас целых два! Непростой стал ансамбль – забава и загляденье! Еще расписную бабушкину самопрялку я приволокла из дому. Самая старшая участница Фекла Дмитриевна, семьдесят семь годков ей (Гарбузова фамилия), тут же на концертах нитку прядет с овечьей шерсти. Учит женскому заделу правнучку Анютку (той десять лет), и обе поют при этом! Услышишь песни моего ансамбля – весь день есть-пить не захочешь от радости. Приезжай пока хотя бы на лето! Общежитие для специалистов решено построить, к окончанию твоей учебы наверняка будет готово, и комнату немедля дадут. Ты к природе чуткая, быстро влюбишься в наши края. Зимой смотреть на село браво – разноцветные избы хороводятся ряд к ряду, все в снегу, как в пуховых платках. А летом! А Байкал, Иза!!! От районного центра до него на автобусе совсем недалеко. Даже описывать не стану байкальскую красоту, не могу – дыхание от слез спирает…»

Чернила в этом месте и впрямь слегка расплывались. Дальше Ксюша задавала множество вопросов и требовала ответить на них «…досконально, а то все куда-то спешишь. Не надо спешить, Иза, гляди за собой крепко. Новые друзья позовут – сперва присмотрись, но лучше вопче совсем не ходи на всякие вечеринки. Незнакомый парень зачнет приставать – сию же секунду пресекай, пока руки не распустил. Я, например, так говорю: «Катись колбаской, не то глаза выцарапаю!»

Здесь Ксюша, видимо, спохватывалась, что Иза может дурно подумать о семейских ребятах: «Ну, мне-то редко ругаться приходится, у нас парни не нахальные, потому как воспитанные в основном. Сильно соскучилась я за тобой и жду. Хоть небольшая в клубе получка, зато на еду почти не станешь тратиться. Вся снедь домашняя, картошки-капусты навалом, кур держим, зимой я у рыбаков омуля на пироги недорого беру. За модными вещами тут не гоняются, не стиляжничают. Да не в деньгах дело. Ты, я знаю, до них не жадная, не экономичная «до мозгу костей», как не буду поминать кто… Приезжай…»

Изе, между прочим, пригодились Ларисины расчетные памятки. Привыкла экономить, и стипендии теперь, как ни странно, хватало. Мало расходовалось добровольное пособие, ежемесячно посылаемое Натальей Фридриховной. На попытки отказаться от содержания та ответила письмом с раздраженной отповедью и пригрозила посылать нарочно больше, «…чтоб ты, Изочка, не мурыжила мою совесть своим стыдливым нытьем». Посоветовала откладывать излишек: придет пора – понадобится.

Ни первым летом, ни вторым Иза в Забайкалье не поехала. Москва продолжала стремительно расширяться, студенты пользовались случаем подзаработать на стройках. В мамину шкатулку понемногу откладывались деньги на поездку в Клайпеду после учебы и подарочные посылки в Якутск. Вот исполнит Иза данное маме обещание вернуть бел-горюч камень Балтийскому морю, тогда и отправится к Ксюше – навсегда.

Дарья Максимовна заговорщицки подмигнула в окошко. Иза обрадовалась: письмо! Но вахтерша загадочно сказала:

– Посетительница к тебе! Я впустила.

«Неужели Ксюша приехала?!» – недоумевала Иза, прыгая вверх через две ступеньки. Она вообще-то прибежала за тетрадью, забыла конспекты по наглядной агитации. Ой, да не умрет без нее эта ненаглядная наглядная! Радостно распахнула дверь…

– Привет, – буднично сказала молодая женщина, сияющая в темноватой комнате, как сошедшая с картины мадонна. Без младенца, но с большим животом. Свет искал ее, притягивался к ясному лицу и нежно оглаживал матовую кожу.

Иза невнятно поздоровалась, сжимаясь невольно: вот уж кого не ожидала увидеть. Ниночка, одетая в вязаную кофту и длинную юбку, была как будто вовсе не Ниночка, а ее старшая сестра, отданная ребенком в деревню и там выросшая. Вела себя свободно, словно расстались неделю назад – подошла и обняла, ткнувшись прохладным лбом в Изину щеку.

– Что с тобой? Не рада?

– Рада…

Ниночка засмеялась:

– Полчаса тебя жду, проголодалась ужасно! Ставь чайник, – открыла бумажный пакет, – блинчики взяла.

Изу не отпускала растерянность, грызли вопросы. Спросить не осмеливалась, не знала, с чего начать, и Ниночка не торопилась. Надкусывая блинчик, застонала от наслаждения:

– М-м-м, вкуснотища! У беременных, говорят, всякие прихоти, а я до сегодняшнего дня не страдала, но зашла в «Шоколадницу» на Октябрьской и поняла, что дико соскучилась по ее фирменным блинчикам.

…Роскошно сервированный стол, торт с неведомыми цукатами, домработница Марина, стирающая в машинке целлофановые пакеты… Кажется, вечность прошла с тех пор, как Ниночка вела себя грубо и вызывающе, выглядела смелой, раскрепощенной, но такой зависимой от барского, как девчонкам казалось, комфорта… Теперь она не переставала удивлять.

Теплая невесомая ладонь легла на Изину руку.

– Прости, что я с тобой тогда не попрощалась. Все у меня в ту осень как-то жутко закрутилось, поменялось: поскандалила с родителями, жила у школьной подруги. Потом поселилась у Валентина Марковича в холостяцкой квартире, а он на время перебрался к своим. Работала, не поверишь, посудомойкой в заводской столовой, нянечкой в детском саду… В общем, кошмар. Мне и в голову не приходило, что ты себя казнишь.

Кровь бросилась Изе в лицо.