Обманутая - Шарлотта Линк

Кейт наугад постучала в левую дверь. Сразу послышались шаги, и дверь отворилась. На пороге стояла женщина.

– Да?

Это «да» прозвучало с недоверием. Очевидно, подобные визиты были здесь редкостью, и ничего хорошего от них не ждали.

Кейт приветливо улыбнулась.

– Здравствуйте. Простите, если помешала. Я ищу мистера Доурика. Нормана Доурика.

Женщина мотнула головой.

– Не знаю такого.

– Он, вероятно, живет на первом этаже. Как и вы. Он парализован, передвигается в кресле.

Женщина задумалась. Кейт видела, как ей тяжело воспринимать информацию и формулировать мысли. Она почувствовала запах алкоголя и поняла по красному, отечному лицу, в чем недуг этой женщины. Пьянство уже подвело ее к могиле: она и сейчас была пьяна. И, вероятно, пребывала в этом состоянии каждую минуту дня и ночи.

Иначе просто не выдержала бы такой жизни.

В конце концов ей все же удалось сосредоточиться.

– А, вы про этого… Он не тут живет.

– А где же?

Женщина неопределенно повела рукой.

– Там где-то.

– В каком-то из домов, вы имеете в виду?

– Да. Только…

Она напряженно думала. Очевидно, пыталась ухватить ускользнувшую в последний момент мысль.

– Только я его давно не видала, – продолжила наконец женщина. – Раньше он, бывало, катил по улице. В этом своем кресле. Но это было давно.

– Насколько давно?

– Не знаю. С год, может…

Оставалось надеяться, что Норман был еще жив.

На этом Кейт попрощалась. Уверенности, что она разыщет Нормана в одной из квартир, уже не было. Во многом это зависело от готовности соседей к сотрудничеству, и Кейт не знала, встретит ли здесь хоть одного трезвого человека.

С последним она явно преувеличила. Люди в большинстве своем не были пьяны, но и помочь ничем не смогли. Некоторые вообще не знали Нормана и не припоминали, чтобы видели в квартале человека в инвалидном кресле. Другие знали, о ком спрашивала Кейт, но не могли подсказать, где он живет. Ответ, который Кейт слышала то и дело, не внушал надежды: никто в последнее время не видел Нормана. Теперь, когда о нем заходила речь, люди осознавали, что он уже несколько месяцев как не показывался.

– Жаль бедолагу, – сказал молодой, невообразимо тощий человек индийской наружности; он сидел на бетонном бортике за домами и смотрел куда-то в пустоту, пока Кейт с ним не заговорила. – Несчастный человек. Переехал, скорее всего. Если жизнь так сурово с тобой обошлась, то здесь будет еще хуже.

– А куда он мог переехать?

– Не знаю.

– А вы знаете, в каком доме он жил?

– Кажется, в том, – молодой человек указал в сторону дальнего дома и улыбнулся. – Меня зовут Кадир Рошан.

– Спасибо вам, мистер Рошан.

Кейт обошла последние дома. В двух квартирах застать никого не удалось, и женщина, которая жила через два дома, сказала, что там вполне мог проживать мужчина в инвалидном кресле.

– Но я уже целую вечность его не видела. Вы уверены, что он еще живет здесь?

– К сожалению, нет, – ответила Кейт.

Похоже, ее поиски вели в никуда.

Сюзанна дала ей свой номер, и Кейт позвонила по нему. Она спросила, действительно ли Норман мог переехать, а если мог, то куда?

Сюзанна не имела ни малейшего понятия.

– Я уже говорила, что давно о нем не слышала. Само собой, он мог переехать. Там довольно уныло, не правда ли? Я как-то раз навестила его – и была в ужасе. Не знаю, с чего бы ему уезжать, ведь он вряд ли сможет позволить себе что-то получше. Он бы снова оказался в месте, которое ничем не лучше, так зачем ему эти хлопоты?

Может, он познакомился с женщиной? Впрочем, такой вариант казался маловероятным. Норман был озлобленным человеконенавистником, и судя по сведениям, добытым за этот день, в его повадках мало что изменилось. Какая женщина проявит к нему интерес? И подпустил бы он вообще к себе женщину?

Кейт решила, что на сегодня сделала все, что могла, но следующим утром вернется и попробует еще раз. Как обычно, ее грызли сомнения. Может, она вцепилась в Нормана Доурика лишь потому, что в данный момент других вариантов просто не было? Или в ней действительно пробудилось профессиональное чутье? То самое чутье, которое, как она сама считала, было ей недоступно. Внутренний голос подсказывал, что Норман мог стать ключом ко всему, но паразит, который прочно обосновался у нее в голове, имя которому было недостаток веры в себя, убеждал в обратном. «Ты понятия не имеешь. Ты попусту тратишь время. В следственной работе ты никогда не могла отделить важное от второстепенного. В лучшем случае все твои старания окажутся напрасными. А может статься так, что твоими стараниями случится еще какое-нибудь несчастье».

Кейт села в машину и поехала в центр города. Нужно было найти ночлег, а разобраться, что делать дальше, можно и утром.

Отель, с виду вполне приличный, изнутри оказался крайне неуютным. В длинных, узких коридорах царил полумрак, ворсистые ковры давно нуждались в чистке. Маленькие мрачные комнаты дешево обставлены. Чтобы попасть в туалет, нужно было пересечь коридор, однако в номере имелась раковина и зеркало. И небольшой телевизор.

Неважно. На одну ночь сгодится.

Поскольку день стоял теплый и солнечный, Кейт отправилась погулять. Отель располагался недалеко от реки. Поэтому она миновала несколько кварталов и вышла к небольшому парку, за которым начиналась парковка, откуда можно было спуститься к самой реке. По берегу тянулась асфальтовая дорожка, обнесенная железной оградой, чтобы никто не свалился в воду. Кейт присела на поваленное дерево, вероятно, служившее скамейкой. Кругом царила тишина, на парковке стояла лишь одна машина. Изредка мимо кто-нибудь пробегал трусцой, проносился на роликах или медленно шел с собакой. Впрочем, людей было совсем немного – по крайней мере, в этой части города жители имели работу.

Река текла медленно, словно в дрёме. От воды тянуло прохладой, но ветра не было.

Кейт погрузилась в раздумья и, как всегда, не могла избавиться от сомнений. Остаться в Скотланд-Ярде или уйти? А из этого следовал другой вопрос: вернуться в Лондон, в старую квартиру, столь ненавистную, или насовсем перебраться в Скалби, в дом родителей, такой любимый? При этом она не могла сказать с уверенностью, много ли сохранилось от этой любви. Там жила ее семья, там прошло ее детство – и в то же время это место стало прибежищем лжи.

Неожиданно для себя Кейт вспомнила Калеба и его слова. Я заметил, что вы очень одиноки. Возможно, стоило бы как-то это исправить.

Тогда Кейт ответила с сарказмом – и теперь она насмешливо усмехнулась. Это звучало так просто, но для нее было невероятно сложно. Недостижимо. Одному Богу известно, как горячо она мечтала, чтобы в ее жизни был близкий и дорогой человек. Кто делил бы с ней радости и печали. Кто спрашивал бы по вечерам, как прошел ее день, сидел бы за завтраком напротив нее и зачитывал программу кинотеатров на выходные. С кем она могла бы строить планы, куда-то ездить, устраивать праздники, а холодными зимними вечерами сидеть вместе перед камином. С кем она чувствовала бы себя в надежных руках. Дома. В безопасности.