Княжий пир - Юрий Никитин

Когда пробежали под навесами две или три улицы, Рагдайпрошептал буднично:

– Все.

– Ты о чем? – удивился Залешанин.

– Все, говорю, на сегодня. Пойдем спать.

Залешанин раскрыл рот так, что нижняя челюсть уперлась вколени:

– А… щит?

– Щит будем искать завтра, – объяснил Рагдай деловито. –А сегодня пусть маги друг друга ловят по всему дворцу. Базилевсу этонадоест, повыгоняет… Может быть, повыгоняет. Да и сами маги усомнятся. Ясно жеслышали, что сегодня будем щит добывать!

Залешанин опешил:

– Думаешь, они за нами следили?

– Предполагаю, – ответил Рагдай хладнокровно. –Никогда не следует недооценивать противника. Тем более ромеев.

– Почему?

– В ромеях половина славянской крови, а еще там кровьвикингов, арабов, армян, иудеев, греков… и многих-многих народов, о которых тыи слыхом не слыхивал. Так что мы сейчас оторвались от слежки, еще разпереоденемся, помоемся. И поспим по-людски.

– Говоришь, только теперь за нас возьмутся?

– Конечно, – крикнул Рагдай весело. – Это будетбой!

Залешанин посмотрел удивленно, только дурак спешит навстречудраке, он это называет доблестью, а то и подвигами, но Рагдай вроде бы недурак, недаром же все корчмы в Царьграде знает, потом догадался, глядя надрожащего от нетерпения витязя, что тот просто стремится поскорее на Русь, гдепродлит свой род мудрецов и героев.

Рано утром, когда еще черти попов не драли, Рагдай растолкалЗалешанина. Наскоро перекусив, переоделись как можно незаметнее. КогдаЗалешанин толкнул дверь, с улицы пахнуло такой свежестью, что отшатнулся, агрудь его уже пошла вверх и в стороны, захватив воздуха как можно больше исразу. Только вчера воздух был как перегретый овсяный кисель, все телочесалось, мысли становились злые, а глаза искали, с кем подраться…

Солнце обрушилось на плечи с прежней мощью, но сейчас этамощь словно вошла в Залешанина, он расправил плечи, счастливо засмеялся.Странный этот Царьград…

Рагдай сказал негромко:

– Не гогочи, как… конь. На тебя смотрят.

– А чо? Я хлопец ничего!

– Вот-вот, – согласился Рагдай.

Залешанин надвинул шляпу на глаза, сгорбился и побрел ужемедленнее, приноравливаясь к походке осторожного селянина, который боится вбольшом городе проторговаться. Рагдай плелся рядом такой обыкновенный, чтоЗалешанин засомневался в его длинном, как у ящерицы, хвосте знатных пращуров.

– Не отставай, – сказал Рагдай.

– Куда мы?

– В Царьград.

– А сейчас мы где?

– Дурень, ты Царьграда еще и не видел.

Улица, по которой шли, становилась все чище, просторнее.Прохожие выглядели чище, достойнее, на всех перекрестках попадалась городскаястража. Даже эти стражники казались выше и крепче, одеты не в ржавые железки, ав настоящие доспехи поверх чистой одежды. Дома вовсе многоповерховые, передвходом толстые колонны, ступени из белого или розового мрамора.

Залешанин ошалело вертел головой, на каждый дворец впередиуказывал и спрашивал, как туда проберутся, а Рагдай лениво отмахивался. Мол,кому нужен домишко простого сенатора, которых хоть пруд пруди, кому нужен домикпростого писчего, с какой стати лезть в конюшню, а это и вовсе склад длязахваченной в других странах до­бычи…

Залешанин умолк, но с трудом не вскрикивал, когда заповоротом открывался вид на очередной сказочный дворец, на самом делеоказывающийся всего лишь жилищем заурядного чиновника императорской службы.

– Воруют, – заметил Рагдай вполголоса. – Потому иотгрохали…

– А куда ихний князь смотрит?

– Базилевс?.. Сгонит этих мух, налетят новые. Злые,голодные. Пусть уж эти, сытые… Ты не больно верти головой, таких примечаютиздали.

Залешанин постарался напустить на себя равнодушный вид, хотявсего трясло от возбуждения. А он полагал, что уже повидал весь Царьград,когда походил, оказывается, всего лишь по окраине!

– А когда проберемся в их сарай, – сказал, чтобыуслышать, что Рагдай не сердится, – то как определим, какой из них настоящий?Может, щит Олега как-то отзовется, когда нас увидит? Почует родную кровь…

Рагдай поморщился:

– Брось. На Руси, как и в Царьграде, смешались русы ипеченеги, варяги и торки, а сами славянские племена разнятся друг от другапорой больше, чем торк от норманна… Да и сам Олег неизвестно из какого народа…Есть у меня один оберег, но я не уверен, не уверен…

Под требовательным взором Залешанина он нехотя вытащил из-запазухи узелок, развязал. На ладонь выкатился комок, Залешанин не сразураспознал в невзрачном кусочке металла заклепку из черной бронзы. Размером смайского жука, выпуклая, она лежала на ладони мертвая и равнодушная.

– Как? – спросил Залешанин. – Как это… поможет?

– Может помочь, – поправил Рагдай. – А можети нет… Это из щита Олега. Перед этим был то ли бой, то ли к нему подсылалиубийц, но щит слегка повредили, а эта заклепка вылетела. Олег в таком виде иповесил на врата Царьграда.

Залешанин загорелся:

– Здорово! Остается только примерить…

Рагдай скривился от радости дурня:

– Сперва остаются пустячки: пробраться в императорскийдворец, а его охраняют тысячи воинов и десятки колдунов, отыскать незамеченнымисокровищницу, суметь войти – а запоры там не чета в твоем сарае! –взять и как-то суметь выбраться. Если не целыми, то хотя бы живыми… Или одномуживому.

На Залешанина пахнуло сыростью, словно внезапно очутился надкраем свежевыкопанной могилы.

– Ладно, – сказал он дрогнувшим голосом, – ещенаша сила не померкла… Боги, что это?

Площадь, на которую выбрели, была огромная, как Дикое Поле,и блистающая, как хрустальные небеса вирия. Все пространство уложено каменнымиглыбами, гладко тесанными и так плотно подогнанными одна к другой, что не точто палец, волосок между ними не просунуть! У Залешанина волосы всталидыбом, когда представил, каких трудов стоило притащить сюда куски скал,обтесать так дивно, уложить, и все так тщательно, будто девка подбирала себебусы…

Со всех сторон площадь окружали белые дома один другогокраше, выше, блистательнее. Все с колоннами, навесами, мрамор искрится исверкает на фоне голубого неба, ко входу в каждый дворец ведут широкиемраморные ступени. Под навесом из мрамора застыли такие же мраморные статуибогов и героев, а чуть дальше Залешанин различил неподвижные фигуры нанятыхбогатырей, но не застывшие, он видел, как они переговариваются, оставаясь втени.