Теперь я твоя мама - Лаура Эллиот

– Вы в порядке? – спрашивает отец Джой.

Он нагибается, чтобы помочь ей подняться на ноги, но женщина собирается с силами и легко встает сама. Она стоит неподвижно, будто статуя, и смотрит на него.

– У вас кровь идет, – говорит Джой.

Женщина, замечая кровь, подносит согнутые пальцы к лицу, но ее руки безвольно падают, словно плети. Теперь Джой думает, что она похожа скорее на умирающего лебедя. Покачнувшись, женщина оседает на могилу матери, прежде чем отец успевает ее подхватить. Розовые колючки впиваются в одежду, когда он поднимает ее с могилы. Ее лицо и шея покрыты маленькими красными царапинами. Треск и шорох веток вспугивают какую-то птицу, и она вылетает из кустов, удивленно щебеча. Сердце Джой начинает учащенно биться, когда у нее в голове возникает картинка: безмятежное спокойствие матери сразу же после смерти.

Длинные ноги женщины безвольно свисают, а голова запрокинута, как на скульптуре «Пьеты» Микеланджело, изображение которой висит в комнате Мириам. Отец кладет женщину на траву и брызгает водой ей в лицо, чтобы помочь прийти в себя.

– Надо отвезти ее в больницу.

В его голосе слышится страх. Он уже хочет поднять незнакомку, но в этот момент ее веки начинают трепетать и она открывает глаза.

– Пожалуйста, отпустите меня! – приказывает она хриплым голосом.

Лицо у нее белое, словно полотно. Она глядит на небо, потом поворачивает голову и пожирает взглядом Джой. Только так Джой может описать это. Она отступает на шаг, ее охватывает волнение, и на душе вновь начинают скрести кошки.

– Вы потеряли сознание. – Тень отца падает на женщину, когда он становится на колени возле нее. – Мы отвезем вас в больницу.

– Нет, я не хочу даже приближаться к больнице. Все в порядке… пустяки. Все хорошо, правда. – Она отказывается от помощи отца, когда он протягивает ей руку, чтобы помочь встать. – Не прикасайтесь ко мне! – зло бросает она. – Я вполне способна подняться самостоятельно.

Почему она ведет себя так недружелюбно, хотя они пытаются помочь ей? Ее лицо больше не бледное. Оно красное от злости, и складывается впечатление, что женщина ненавидит их за то, что они вмешались.

Джой собирает увядшие цветы. Стебли липкие и плохо пахнут. Она молча проходит мимо женщины и бросает цветы на мусорную кучу.

– Я к Люсинде! – кричит она отцу. – Увидимся позже.

Из крана течет холодная вода. Джой сложила ладони, и ледяной поток приятно холодит запястья. Женщина догоняет ее. Тесные джинсы подчеркивают длинные ноги, красный жакет, схваченный на талии, обтягивает бедра. Не желая разговаривать с ней, Джой стряхивает капли воды с рук и направляется к церковным воротам.

– Спасибо за помощь. – Женщина тяжело дышит. – Я не знаю, что на меня нашло. Наверное, жара.

– Вы уже в порядке? – спрашивает Джой.

– Да, нормально. Теперь все замечательно. Я могу подвезти тебя к дому подруги.

– Да это недалеко, – врет она. Дом Дэнни находится по меньшей мере в пятнадцати минутах езды на велосипеде. – Не надо подвозить.

Женщина останавливается, кивает и поворачивает назад к могилам.

После тишины на кладбище звуки деревни кажутся очень громкими. Музыка доносится из дверей магазина «Спиннинг Дискс», а ее подруга Ясинта машет ей из окна бутика «Белла Фэшнз», где она работает во время летних каникул. Джой проезжает мимо агентства Брина. Она гадает, кому отдали место матери и получит ли этот человек награды и премии за удачную продажу квартир. Проехав еще немного, Джой слышит сигнал машины. Мать Люсинды останавливает автомобиль у тротуара и закидывает велосипед Джой в багажник.

– Ведите себя хорошо, – предупреждает она девочек, останавливаясь перед домом Дэнни. – Чтобы не было так, как в прошлый раз.

– Мам, не наезжай, – едва слышно шепчет Люсинда, но, вспомнив, какую взбучку ей устроили дома после того вечера на лугу Доулинг, оглядывается, не услышала ли ее мать.

К дому ведет длинная подъездная аллея. У дома два крыла, которые мать Дэнни называет Северным и Южным. Джой лежит в шезлонге возле бассейна и думает об обмороке той женщины на кладбище. Если бы ее мать опустилась на пол с таким же тихим изяществом, а не ударилась о туалетный столик при падении, Джой никогда бы не узнала, что с ней что-то не так. Впрочем, это уже не имеет значения. Самое страшное, что большую часть времени она совсем не скучает по матери. Хотя в те минуты, когда Джой ее действительно не хватает, возникает ощущение, что у нее вырвали сердце.

Вдруг ей хочется пойти домой. Мальчики наблюдают за Люсиндой, которая переоделась в бикини. Когда она ныряет в бассейн, они топают и свистят. Они настоящие увальни, переполненные тестостероном. Когда-то, наверное, отцу нравились такие забавы, как бегать за Коррин О'Салливан. Если бы он ее в конце концов не догнал, то Джои так и не появился бы на свет. Она не хочет думать о нем. Стоп… стоп…

Никто не замечает, как она уходит и отправляется домой. Когда она добирается до мастерской Мириам, то чувствует себя выжатой, как тряпка. Джой приходится подождать, пока бабушка разошлет электронные письма. Джой швыряет велосипед в багажник автомобиля и садится на пассажирское сиденье, довольная, что можно передохнуть в тени. Когда Мириам подъезжает к Рокроузу, Пятнышка нигде не видно. Это удивительно, потому что у него очень хороший слух и он может услышать даже трепет крылышек мухи. За отцовским джипом стоит серебристая «Тойота-Авенсис» с дублинскими номерами. – Гости, – говорит Мириам, останавливаясь позади «тойоты», – Интересно, это Тесса с Джимом приехали?

– Нет, – отвечает Джой.

Из кухни доносятся голоса. Она слышит смех отца. Женщина с кладбища сидит на стуле возле плиты. Пятнышко, вывалив язык, лежит на спине и машет лапами, а она водит пальцами по его животу. Пес не пытается встать, даже когда видит Джой.

Укол ревности оказывается весьма острым.

– Пятнышко, к ноге!

Джой хлопает по коленям, и пес плетется к ней.

Женщина тоже встает. На ее белой футболке видны зеленые пятна от травы.

– Вот мы и снова встретились, Джой. – Ее голос дрожит, как и тогда, на кладбище, но на этот раз она уже не падает в обморок. – Меня зовут Клэр Фразьер. Твой отец любезно пригласил меня на ужин.

Отец приготовил запеканку, которая уже несколько часов томилась в духовке. Он накрыл стол на четверых и открыл бутылку вина.

– Это самое малое, что я могу сделать, чтобы отблагодарить вас за работу, которую вы проделали на кладбище, – говорит он.

– Я сделала совсем немного, – возражает она.

– Вы определенно умеете пользоваться серпом. – Ее отец улыбается, действительно улыбается, ему уже не надо притворяться. – Мы убрали с могил очень много хвоща.

– Самое время наконец взяться за серп и заняться кладбищем, – говорит Мириам. – Общество любителей пеших прогулок этим летом было слишком занято своими делами, чтобы вспоминать о кладбище. Вы в Клэр впервые… Клэр? – Она смеется и ставит запеканку на стол.