Ночной поезд - Барбара Вуд

Макс снова уставился на Мюллера.

– Скажи мне одну вещь, Фриц. Можно ли сделать так, чтобы эпидемия казалась серьезнее, чем она есть на самом деле?

– Извини, я не понял.

Перед его глазами мелькнуло лицо Марии Душиньской и тут же исчезло. Все эти годы ему было легко жертвовать любовью и дружбой ради достижения собственных целей. Макс никогда никого не любил.

– Можно ли сделать так, чтобы в районе, зараженном тифом, все казалось хуже, чем на самом деле?

Светлые брови Фрица Мюллера поднялись вверх.

– Почему ты задаешь такой вопрос? Штурмбаннфюрера СС раздражало кое-что другое.

Он вспомнил донесение, что читал чуть меньше года назад, о группе Сопротивления, которую обнаружили близ Зофии. Ее уничтожил Дитер Шмидт. Макс вспомнил, что в этой группе было более пятидесяти человек. Те задумали взорвать перевалочный пункт боеприпасов. Это известие привело Макса в бешенство, сейчас это чувство снова вернулось к нему. Полтора года назад Гартунга послали в Зофию, чтобы он вышел на след Сопротивления. Он втерся в доверие к некоторым ключевым фигурам города, удача улыбнулась ему – он встретил там свою давнюю подругу Марию Душиньскую. Макс несколько дней пытался найти доказательства, что в этом районе действует подполье, но ничего не обнаружил. Он уехал из Зофии, будучи уверенным, что там нет никакого Сопротивления, а спустя четыре месяца прочитал о неожиданном и блестящем успехе Дитера Шмидта.

Тогда начальство мягко упрекнуло Гартунга за то, что он не обнаружил партизан, и с тех пор это обстоятельство, словно заноза в теле, не давало ему покоя.

– Ты мне ответь, Фриц, можно ли сделать так, чтобы казалось, что эпидемия имеет более широкий размах, чем есть на самом деле?

– Ну, такое можно допустить. – Врач задумался. – Мне придется об этом поразмыслить.

– Фриц, а можно и в самом деле все представить так, что эпидемия тифа свирепствует там, где ее нет?

– Макс, это интересный вопрос. Я полагаю, у тебя есть основания задавать его. Хорошо, давай порассуждаем. Допустим, мне захотелось бы, чтобы разразилась эпидемия тифа там, где ее нет. Наверно, я взял бы сыворотку крови у того, кто болеет острой формой тифа, разделил бы ее на несколько проб, прикрепил бы к каждой этикетку с именами разных пациентов, затем прислал бы их сюда, в Варшаву для анализа Вейля-Феликса.

Хотя Макс заговорил ровным голосом, синевато-серые радужные оболочки его глаз загорелись, как северное сияние. И Фриц догадался, что это означает, он такое не раз видел раньше. И когда друг заговорил, он внимательно слушал его.

– Фриц, мне эта эпидемия в Зофии кажется подозрительной. Если откровенно, то я думаю, что там вовсе нет никакой эпидемии. Не спрашивай, почему я так думаю, просто подсказывает чутье. Скорее всего, вашу лабораторию дурачит горстка польских свиней!

– Макс… – спокойно начал врач. Он взял стакан и выпил остатки шнапса, со стуком поставил стакан на стол и наклонил голову. – Ты шутишь. Такое невозможно.

– Почему? Ты же сам говорил…

– Макс, я знаю, что я говорил, но ты забываешь об одном. Пробы крови, которые мы получаем из Зофии, показывают крайне высокие титры. А это свидетельствует о том, что там разразился в высшей степени вирулентный тиф. Если разделить кровь одного больного на несколько проб, тогда титры будут одинаковыми; по крайней мере большинство.

– Ты в этом уверен? Разве нет способа сделать их не одинаковыми?

Фриц чувствовал, что оказался в плену обаяния Макса Гартунга.

– Полагаю, что есть такой способ, – ответил Фриц Мюллер, – если найдется достаточно умный человек, который возьмет дополнительную порцию крови у больного с большими титрами после анализа Вейля-Феликса, затем…

Но он не удивился, когда Макс прервал его:

– В таком случае они именно этим и занимаются!

– Перестань, Макс. Ты ничем не сможешь доказать это. Ложная эпидемия тифа? Вряд ли найдется дурак, который даже осмелится пойти на такое. Как они могут надеяться, что такое долго будет сходить им с рук?

– Не знаю, Фриц, но у меня такое ощущение…

– Макс, – с серьезным выражением лица прервал его врач, подавшись вперед, – невозможно инсценировать эпидемию в городе таких размеров, да так, чтобы она охватила окружающие фермы и деревни. Люди узнали бы об этом! Информация ведь распространяется. Люди звонят, пишут письма. Так или иначе просочилось бы известие, что в этом городе вообще никто не болеет…

– Если только, мой друг, – задумчиво сказал Макс, скривив губы в волчьей улыбке, – эти люди сами не участвуют в этом спектакле.

– Что?

Брови Мюллера снова взмыли вверх. Не веря своим ушам, он уставился на друга и не мог вымолвить больше ни слова.

– Фриц, неужели это так трудно? Послушай, верховное командование уже некоторое время пытается найти способ, как сделать Зофию безопасной, чтобы снова можно было пользоваться перевалочным пунктом боеприпасов и ремонтными мастерскими. Пока ни один человек не придумал никакого выхода, поскольку никто не осмеливается войти в зону карантина, чтобы разобраться во всем. Фриц, знаешь, что я сделаю? Я добровольно поеду в Зофию и сделаю все, чтобы военная база снова заработала.

– Ты шутишь! Макс, тебе нельзя входить в зону карантина…

– Фриц, я хочу, чтобы ты отправился туда вместе со мной, ибо только ты сможешь доказать, что в этом городе нет эпидемии. Мы возьмем с собой лаборантов, оборудование и две роты эсэсовцев с тяжелой артиллерией в придачу.

– Но это ведь запретный район! Ты подвергнешь нас всех опасности заражения тифом!

– Нет, Фриц. – Макс почувствовал, что он странным образом обрел спокойствие. Теперь им руководила не только интуиция, им руководила потребность. Потребность отомстить жителям города, которые одурачили его. – Мы лишь докажем, что там свили гнездо грязные вредители. Нам выпадет честь ликвидировать их всех во имя рейха.

– И ты хочешь, чтобы я обследовал этих грязных людей?

– Нет, Фриц. Тебе никого не придется обследовать. Ты всего лишь возьмешь пробы крови и проведешь анализы на месте. Ты возьмешь их выборочно – несколько из тысячи. Ян Шукальский может сделать так, что несколько человек притворятся, будто они заболели, но он ведь не способен изменить их кровь!

Сомневающийся Фриц Мюллер неуверенно кивнул.

Почувствовав вдруг, что появилась конкретная цель, Макс откинулся на спинку стула и улыбнулся. Он уже думал о наградах, которые получит за разоблачение фарса с тифом и открытие перевалочного пункта. Верховное командование не поскупится, если он вернет ему военную базу и ремонтные мастерские. Это могло даже вознести его на самую верхнюю ступеньку по служебной лестнице. Он станет рейхспротектором Восточной Европы.

– Доктор Шукальский? – прозвучал робкий, почти виноватый голос. – Доктор Шукальский? Извините меня.