Владивосток – Порт-Артур - Александр Чернов

В первый отряд крейсеров, которым также непосредственно командовал Руднев, а он был единственным из адмиралов, которому комфлот поручил совмещать две должности, вошли «Громобой», «Россия», «Память Корейца», «Витязь» и старенький, но все еще шустрый после недавнего докования «Рюрик». Главным калибром отряда была одна десятидюймовка и шесть британских восьмидюймовых орудий на трофеях, «Громобой» нес на борту семь отечественных восьмидюймовок Кане, «Россия» была вооружена восьмью британскими 190-миллиметровыми пушками, и еще шесть таких же стояло на «Рюрике». По скорости они не уступали «пересветам» и вместе с ними могли составить быстрое крыло эскадры. Но под огонь броненосцев Того их лучше было не подставлять. Хотя намять бока Камимуре они были вполне способны, что однажды уже и доказали.

С учетом того что флот готовился к генеральному сражению, организация отдельной эскадры из крейсеров даже не обсуждалась. В результате второй отряд крейсеров, куда вошли двадцатитрехузловые красавцы-шеститысячники «Аскольд» (флаг), «Богатырь», «Олег» и «Очаков», был включен в состав эскадры Руднева.

Командовал им контр-адмирал Грамматчиков. Эти корабли в Артуре прозвали «летучим отрядом» уже начиная с того дня, как они впервые вместе встали на бочки. Все они, несмотря на активную боевую работу «Богатыря» и дальний переход его систершипов, находились в хорошем техническом состоянии. Тем удивительнее было то, что сразу по приходе в Порт-Артур «богатырей» на корме каждого крейсера начались какие-то ремонтные работы. Натянутые тенты скрыли от любопытных глаз установку рельсов для минных постановок: Руднев поделился одной идеей с Макаровым, Грамматчиковым и Кутейниковым. Идея определенно приглянулась…

Третий отряд крейсеров вошел в состав эскадры Чухнина. Он включал в себя «Варяг» – флагман Рейценштейна, «Палладу», «Светлану» и броненосный «Баян», который и придавал этой разнотипной команде достаточную боевую устойчивость. К нему формально была приписана и оставшаяся в доке Владивостока «Аврора». Определение в этот отряд «Варяга» было вызвано тем, что поход к Рюкю не прошел-таки даром для котломашинной установки крейсера. До ее капитальной переборки двадцать один узел вновь стал для него пределом.

* * *

Руднев сам представил новому командиру отряда офицеров и команду крейсера, вернее, если уж честно говорить, то скорее, наоборот, представил варяжцам их нового адмирала…

Прощание со своим экипажем и кораблем было для Руднева нелегким. А для офицеров и матросов «Варяга», души не чаявших в своем командире, а затем адмирале, – просто тяжелым. Но война есть война, и приказ есть приказ. После построения и обхода команды Рейценштейн пригласил офицеров вниз, где перед отбытием командира второй броненосной эскадры было предложено поднять по бокалу шампанского. По «рудневской» традиции собрались в кают-компании. Бокал подняли. И не один, но ощущение некой неловкости не проходило. Когда Руднев было поднялся со своего места, собираясь отбыть, обстановку разрядил Рейценштейн:

– Всеволод Федорович, когда наглотаемся шимозы, вы нас своим бортом прикроете?

– Куда ж мне без вас, товарищи мои дорогие! Только вот как бы вам самим нас прикрывать не пришлось, впереди ведь у нас одна простенькая задачка – овладеть морем. Боюсь только, что Того с Камимурой с этим сразу не согласятся. Но ежели что, Николай Карлович, то под борт милости прошу… А теперь предложение: давайте установим между нашими флагманами особые отношения боевого братства. И помогать, и поддерживать друг друга будем везде, и в море, и на берегу!

Идея понравилась, отъезд Руднева задержался…

Сначала на час. Затем прибыли офицеры «Громобоя» во главе с командиром, за которыми сбегал катер «Варяга». Отъезд Руднева задержался еще на три часа. Командам крейсеров идея тоже пришлась по душе. В чем уже на следующий вечер убедился кое-кто из завсегдатаев артурских кабаков…

Вспомогательные крейсера «Лена», «Ангара», «Русь», «Неман», «Березина», «Волхов», «Волга», «Дон», «Кубань», «Терек», «Ингул», «Рион», «Днепр» и ремонтировавшийся пока с помощью кессона «Урал» составили эскадру вспомогательных крейсеров.

Кутейников заверил штаб командующего в возможности окончания ремонта «Урала» к 10 декабря, что поначалу было воспринято с недоверием, но, как оказалось, пробоина, полученная им при подрыве, была много меньше, чем предполагали. Собственно говоря, площадь разрушенного борта не превышала двух квадратных метров. А причина быстрого затопления машинного отделения была в дополнительной фильтрации воды через разошедшиеся швы в обшивке, где повылетали заклепки. Было ли это связано с недостаточной мощностью начинки мины или с превосходным качеством постройки и металла корпуса самого бывшего лайнера, никого, в общем-то, не интересовало. Главное, что корабль можно было достаточно быстро ввести в строй. Он пришел в Порт-Артур своим ходом после временной заделки пробоины и откачки воды, где им немедленно занялись, так как кессонные работы на «Петропавловске» были уже закончены.

Артурские острословы немедленно окрестили новое соединение великого князя Александра Михайловича Доброфлотом, намекая на то японское «добро», за которое платят весьма неплохие призовые. Начальником штаба при августейшем начальнике эскадры стал контрадмирал Писаревский, а флаг-офицером – командовавший до этого «Авророй» Засухин.

Руднев взял его с собой из Владивостока по трем причинам: во-первых, пока чинилась «Аврора», из боевой работы исключался весьма перспективный боевой офицер. И та буря чувств, что отразилась на его лице во время доклада о ходе ремонта крейсера, стала дополнительным аргументом. Конечно, и ему самому хотелось бы ввести крейсер в строй до выхода владивостокских крейсеров в операцию. Но, увы, при любой трехсменной работе на это нужно было месяца два-три, а никак не десять-пятнадцать дней. Вторым аргументом было желание иметь на «Варяге» еще одну светлую голову для «аврального мозгового штурма» новой редакции плана похода. Вот почему Засухин и был временно переведен на должность заместителя Хлодовского, который к этому моменту уже был повышен в звании до каперанга за совокупные достижения в должности начальника штаба эскадры.

Третьей причиной появления в Артуре Засухина стала просьба Макарова о подборе среди своих командиров офицера, способного стать эффективным помощником ведущего в Порт-Артур крейсера «гвардейского конвоя» великого князя Александра Михайловича. Шанс приставить к Сандро своего человека грех было не использовать, и, поперебирав варианты, Петрович остановил свой выбор на кандидатуре буквально боготворившего его Засухина.

Крейсера второго ранга были разделены в понимании Петровича «не совсем честно», но, увы, три на два нацело не делится… Первая эскадра получила два таких зубастых «бегунка»: «Жемчуг» и «Изумруд». Самый же лихой корабль флота «Новик» Макаров отдал Рудневу в качестве искупительной жертвы за прием 2-й линейной эскадры. На балтийских «камушках» сняли легкие фок и бизань, и теперь они практически не отличались от «Новика» по силуэту. Макаров резонно рассудил, что противник не должен иметь возможность быстро идентифицировать, с кем из русских разведчиков столкнулся, это раз. И должен немедленно подумать, что перед ним весьма «авторитетный» у японских миноносников «Новик», это два. О новом же командире этого крейсера будет сказано особо…