Десять тысяч дверей - Аликс Е. Харроу

Его взгляд скользнул к орудию, а потом, посуровев, снова ко мне.

– Вперед, мисс. Но, готов поспорить, я успею выпустить этой девочке кишки раньше, чем истеку кровью. А вы готовы рискнуть?

На мгновение все застыли, и я успела подумать, как неприятно будет, если мне выпустят внутренности ржавым самодельным копьем, и обругать отца за недальновидность. Потом Сэмюэль вдруг шагнул и заслонил меня собой.

Он слегка подался вперед, так что кончик копья коснулся его рубашки.

– Сэр, в этом нет никакой необходимости. Клянусь, мы не желаем вам зла. – Сэмюэль резким жестом показал Джейн, чтобы та опустила оружие, но та не пошевелилась. – Мы просто ищем, м-м, место, где можно будет спрятаться на какое-то время. Мы не хотели никому мешать.

Старик продолжал смотреть на нас, с подозрением прищурив глаза, напоминавшие два влажно блестящих камешка, спрятанные в складках век.

Сэмюэль облизнул губы и предпринял вторую попытку.

– Давайте начнем с начала, хорошо? Я Сэмюэль Заппиа из продуктовой лавки семьи Заппиа в Вермонте. Это мистер Синдбад, более известный как Бад; мисс Джейн Ириму, которая, не сомневаюсь, сейчас же опустит оружие; и мисс Январри Сколлер. Нам сообщили, что это подходящее место…

– Сколлер? – выплюнул старик, склонив подбородок, чтобы посмотреть на меня.

Я выглянула из-за плеча Сэмюэля и кивнула.

– Так ты дочка Джулиана, значит?

Услышав имя отца, я почувствовала, как по коже бегут мурашки. И снова кивнула.

– Вот черт. – Острие резко опустилось в землю. Старик принял непринужденную позу, опершись на копье, и поковырял ногтем в кривых зубах, окидывая нас дружелюбным взглядом. – Прости, что напугал, деточка, виноват. Но, что поделать, сторожу положено охранять вход. Лучше перестараться, чем недоглядеть. Идите-ка все за мной, мы вас покормим чем-нибудь горячим и устроим на ночлег. Если только, – он махнул рукой в сторону узловатого старого дерева у нас за спиной, в корнях которого пряталась узенькая Дверь, – никто не планирует ворваться сюда вслед за вами.

Мы с Сэмюэлем пораженно уставились на него, а Джейн задумчиво хмыкнула.

– Прямо сейчас – не думаю. – Револьвер уже исчез в ее туго завязанном кульке, а рычание Бада превратилось в прерывистое ворчание. Он едва заметно вильнул хвостом, не столько проявляя дружелюбие, сколько заявляя об окончании активных военных действий.

– Ну, тогда пойдемте. Если поторопимся, успеем к ужину. – Старик повернулся к заходящему солнцу, наклонился, поднял лежащий на траве ржавый велосипед и, фальшиво насвистывая, покатил его по узкой тропе.

Мы все переглянулись, как бы говоря друг другу: «Какого черта?» и «Ну, он хотя бы больше не пытается нас убить», – и пошли за ним. Мы шагали по равнине, и теплые красные лучи заходящего солнца ласкали наши щеки и прогоняли пронизавший кости холод Атлантики. Старик то насвистывал, то болтал, не обращая внимания на наше усталое, тревожное молчание.

Так мы узнали, что его зовут Джон Соломон Айерс, для друзей – просто Сол, а родился он в округе Полк, Теннесси, в тысяча восемьсот сорок седьмом году. В шестнадцать лет его зачислили в третий пехотный полк штата Теннесси, а в семнадцать он дезертировал, сообразив, что рискует умереть голодным и несчастным, сражаясь за какого-нибудь богатого хлопкового плантатора, для которого солдаты гроша ломаного не стоят. Его тут же взяли в плен янки, и он провел несколько лет в массачусетской тюрьме, прежде чем сумел сбежать и отправиться на побережье. Потом он случайно наткнулся на этот мир, где и поселился.

– А вы так и жили здесь один? Ну, пока не пришел мой отец.

Это, как мне казалось, объяснило бы эксцентричность Соломона. Я представила, как он в полном одиночестве сидит на корточках в землянке, насвистывая себе под нос, а местные жители его сторонятся… Кстати, а где же местные? Вдруг они с минуты на минуту налетят на нас шумной ордой? Я бросила взгляд на голый горизонт, но не увидела ничего опасного, только невысокие холмы и кучку скал песочного цвета вдалеке.

Соломон издал смешок.

– Боже, нет. Аркадия – так мы теперь называем это место; кто знает, как оно называлось раньше, – теперь уже разрастается в приличный город. Хотя – не то чтобы нам самим доводилось видеть много приличных городов. Мы почти пришли.

Никто не ответил, но на лице Джейн отразился глубокий скепсис.

Кучка скал все росла по мере нашего приближения, превращаясь в огромные валуны, которые оказались привалены друг к другу под странными углами. Несколько птиц – то ли орлов, то ли ястребов того же мерцающего золотого окраса, что и перышко в волосах Сола, – недоверчиво наблюдали за нами, примостившись на вершинах скал. Когда мы подошли совсем близко, они сорвались со своих мест и буквально растворились в небе – видимо, зрение обмануло меня в лучах тающего света.

Соломон привел нас к расщелине между двух самых крупных скал, которые образовывали тенистый туннель, прикрытый странной мерцающей завесой. Только оказавшись прямо перед ней, я поняла, что она сделана не из ткани, а из десятков золотых перьев, связанных вместе и покачивающихся, как китайские колокольчики. Сквозь них было видно, что находится на другой стороне скал: пустые холмы, бесконечное море трав и последние розоватые отсветы солнца. Никаких тайных городов.

Соломон прислонил велосипед к камням и скрестил руки на груди, уставившись на перья и будто дожидаясь чего-то. Бад нетерпеливо заскулил.

– Извините, мистер Айерс, – начала я.

– Можно просто Сол, – рассеянно отмахнулся он.

– Ладно. Э-э, извините, Сол, что вы…

Но прежде чем я успела придумать, как бы повежливее спросить, действительно ли он сумасшедший, который проводит свободное время за вязанием занавесок из перьев, или мы все-таки куда-то придем, раздались шаги. Они доносились из-за занавеси, но я не видела ничего, кроме камней и пыльной земли…

Пока чья-то широкая рука не отодвинула перья. Перед нами, словно из ниоткуда, возникла невысокая женщина с черным цилиндром на голове. Прищурившись, она скрестила руки на груди. У Джейн вырвалось несколько незнакомых мне, но явно невежливых слов.

Женщина оказалась полненькой, с коричневатой кожей и проседью в волосах. Одежда у нее была такая же разномастная, как у Соломона, – фрак с серебряными пуговицами, штаны из мешковины и какой-то странный, расшитый бусинами воротничок, – однако выглядела она почему-то не комично, а даже солидно. Она окинула нас всех по очереди недовольным взглядом из-под тяжелых век.

– Гости, Сол? – Слово «гости» женщина произнесла так, будто сказала «блохи» или «инфлюэнца».

Соломон галантно раскланялся.

– Позвольте представить вам нашу достопочтенную предводительницу – не рычи, дорогая, ты же знаешь, что так и есть, – мисс Молли Нептун. Молли, помнишь того чернокожего с татуировками? Джулиан Сколлер его звали. Заходил к нам несколько лет назад, говорил про дочь. – Он развернул ладони в мою сторону, как рыбак, показывающий свой улов. – Вот и она, пришла наконец.