Россия и ее империя. 1450–1801 - Нэнси Шилдс Коллманн

перемещали своих подданных, распоряжаясь ими по своему усмотрению, чтобы совершать и закреплять завоевания.

ФОРМИРОВАНИЕ И СНАБЖЕНИЕ АРМИИ

Один из базовых актов государственной власти – реквизиция ресурсов путем обложения населения различными налогами и повинностями. Изъятие мехов у жителей Сибири часто производилось под дулом ружья; в центре, где крестьяне и горожане платили налоги столетиями, принуждение использовалось мало, так как в общинах царила круговая порука – налоговое бремя распределялось между семьями в зависимости от их платежеспособности. Разумеется, старейшины могли манипулировать процессом, увеличивая сумму для своих неприятелей и уменьшая ее для своих друзей. Однако существовала повинность, требуя которую государство напрямую применяло принуждение к своим подданным. Речь идет о комплектовании и снабжении армии.

В московскую эпоху набор рекрутов и связанное с ним бремя – постой войск – не были большой проблемой: войско состояло по преимуществу из конных дворян, которым раздавались поместья с крестьянами. Набор как таковой впервые начался в 1630-е годы с целью обеспечения войсками Белгородской черты – в те годы Московское государство начало создавать пехотные и драгунские полки «нового строя», формируя их из обедневших дворян, татар, казаков и представителей тяглового населения. В 1640-е годы власти стали набирать в войско государственных крестьян и крепостных – с определенного количества дворов поставлялся один рекрут – но не на постоянной основе: как пишет Кэрол Стивенс, «призванные возвращались домой через год, и на их место приходили новые, также призывавшиеся на год». В конце Тринадцатилетней войны (1654–1667) крестьяне призывались уже регулярно и в общенациональном масштабе, число их достигало 100 тысяч, но служба оставалась сезонной. Бремя рекрутчины – в 1658 году 25 дворов поставляли одного солдата, – разумеется, утяжеляло повинности крестьян и приводило к еще более интенсивному бегству последних, но не требовало масштабного принуждения. В условиях сезонной службы постой также не являлся таким тяжким бременем, каким он стал в следующем столетии.

Как указывает Чарльз Малер, в раннее Новое время «военная сила, способная на решающее воздействие» формировалась благодаря сплоченности, достигавшейся путем хорошего обучения и дисциплины и поддержания «системы приграничных укреплений и баз снабжения», позволявшей центру «демонстрировать силу в местах, удаленных от столицы». В XVII веке Россия начала приобретать соответствующие возможности, создавая логистические сети для снабжения войска, расквартированного вдоль степной границы, снабженной укреплениями, или находящегося на походе. На протяжении XVII столетия «радиус экспансии» Москвы был относительно невелик: в большинстве кампаний требовалось преодолеть лишь небольшое расстояние, двигаясь на запад или на восток (к Казани), продолжительность их обычно не превышала одного-двух летних месяцев. Войско, состоявшее приблизительно из 35 тысяч поместных дворян, возило припасы и снаряжение с собой либо посылало их в район будущего сосредоточения. Но во время похода представителям других родов войск – пушкарям, стрельцам, специалистам по фортификации – требовался хлеб или деньги для его покупки (или и то другое), и это представляло более серьезную проблему. Земли, в которых оказывались русские войска, даже на западе, были малонаселенными, и государство не могло рассчитывать на реквизиции или покупку продовольствия у местных жителей, которые совершались армиями в более населенной и процветающей Европе. Нехватка всего особенно остро ощущалась в степи, где имелся лишь корм для коней.

Поэтому Разрядный приказ был вынужден взять снабжение на себя. В XVI веке войско сопровождали обозные части во главе с высокопоставленными персонами; были устроены склады зерна в крепостях (Смоленск, Псков, Казань, Астрахань) и поселениях на новозавоеванных территориях (Воронеж, Себеж, Свияжск, Коломна, Пронск). В XVII столетии появились верфи для строительства речных судов – в Вологде, Устюжне-Железнопольской, Астрахани, Нижнем Новгороде, Казани, Калуге. Путь по реке от Москвы до Астрахани занимал 45–60 дней. Новые крепости на Волге снабжались настолько хорошо, насколько хватало возможностей государства. Самара (основана в 1586), Царицын (основан в 1588) и Саратов (основан в 1590) первоначально снабжались из центра – крестьян там не было. Но по мере того, как укрепленные линии продвигались к югу, государство заселяло эти области.

Продвижение вглубь степи и военные реформы XVII века усложнили логистику. Полкам «нового строя» и гарнизонам в городах требовались многие тонны зерна, как и вассальным степным народам (донским казакам, калмыкам). Уже в начале столетия были введены новые налоги, в том числе «стрелецкий хлеб»; в середине века он стал взиматься звонкой монетой, превратившись в «стрелецкие деньги», и, как и другие подобные налоги, шел на содержание всех подразделений. В промежутке между двумя войнами – Смоленской (1632–1634) и Тринадцатилетней (1654–1667) – создавались полки «нового строя» и сооружались укрепленные линии, так что проблема снабжения армии и приграничных гарнизонов встала очень остро. Чтобы доставлять продовольствие и фураж в войско летом, когда велись военные действия, Разрядный приказ децентрализовал сбор припасов: теперь на юге и на западе реквизиции осуществлялись местными военными учреждениями. Одновременно снабжение зерном в областях, близких к Москве, подверглось централизации, им теперь занимался Хлебный приказ (1663–1683); в Белгороде, Коротояке, Севске, Брянске появились хлебные склады. Запасы пополнялись за счет специальных налогов, взимавшихся деньгами или натурой. В 1640-е и 1670–1680-е годы систему налогообложения меняли с целью изыскать дополнительные средства для осуществления военной реформы и снабжения войска.

Некоторые области в центре были избавлены от реквизиций в пользу армии; «стрелецкий хлеб» и «стрелецкие деньги», собираемые на стратегических окраинах (Новгород, Казань), оставались там же; на юге из-за нехватки хлеба соответствующий налог вообще не взимался. После Тринадцатилетней войны основное внимание уделялось снабжению русских войск, стоявших в Киеве, Нежине, Переяславе и в других местах Левобережья. С 1668 года собирался особый «киевский хлеб» для прокорма русских сил в Украине, численностью от трех до пяти тысяч человек. Как подчеркивает Алессандро Станциани, в XVII веке Россия стала применять еще один способ снабжения: государство раздавало землю тем, кто служил в гарнизонных полках (стрельцам, казакам, даже солдатам в полках «нового строя») и гарнизонных частях, расквартированных в близлежащих деревнях. Все они превращались в полукрестьян, полувоенных, занимавшихся охраной границы: вооруженные силы, содержащие сами себя и существующие наряду с подвижной армией.

Несмотря на все усилия, органы военного управления оказались неспособны предотвратить поражение войск под началом князя В. В. Голицына в ходе двух крымских походов (1680-е годы). Двигаться пришлось по безлюдной степи, а следовательно, продукты питания, дрова, воду и прочие важнейшие припасы было необходимо везти с собой. В первой кампании армии численностью в 112 тысяч человек (плюс как минимум 20 тысяч во вспомогательных частях) потребовались такие громадные обозы, что она могла двигаться лишь с черепашьей скоростью – хотя все, что можно, было заранее послано на передовые склады. Когда войско дошло до Конской Воды, выяснилось, что татары подожгли степь