Брак по-американски - Анна Левина

— Ничего, привыкла!

— Как же вы ко мне доберётесь? Я живу в Нью-Джерси, и контора там же.

— А вы не бываете в центре? Я работаю в Манхеттене.

— Ну что ж. В виде исключения. Я завтра еду по делам в Манхеттен. Могу вас встретить после работы и, так уж и быть, подвезти домой. По дороге поговорим.

На следующий день, наложив на лицо всю косметику, которая оказалась у меня в сумке, я стояла в назначенном месте. Подъехал шикарный «ягуар». Я, было, взялась за ручку дверцы, но из машины, не торопясь, вышел невысокий важный господин и, строго взглянув на меня, укоризненно покачал головой.

— Дама не должна сама открывать дверцу. Не торопитесь, разрешите мне.

— Простите нам наше рабоче-крестьянское воспитание! — пошутила я.

Господин галантно распахнул дверцу машины. Я почувствовала себя Женщиной. Начало мне нравилось.

— Рассказывайте! — приказал Лёша, глядя на дорогу.

Через пару минут он меня перебил.

— Я не врач-психиатр. Ваши эмоции меня не интересуют. Мне нужны факты. Точные. Подробные. Последовательные.

Я начала сначала, стараясь быть математически краткой. Дано. Требуется доказать. Доказательство. Всё как в теореме.

Когда мы подъехали к моему дому, несмотря на все старания быть немногословной, рассказ мой был далеко не окончен.

— Если вы подниметесь, — робко предложила я, — то могу угостить вас вкусным обедом, вы ведь давно из дому, проголодались, наверное, а за это время я всё доскажу, и мы решим, как быть дальше.

Лёша кивнул, и мы вышли из машины. Около моего дома кишела куча детей, орущих во всё горло на смеси языков. В парадной пахло жаренной рыбой. Лёша поморщился.

— Типичный русский эмигрантский район! Как вы здесь живёте? Я от этого давно отвык. У нас, в Нью-Джерси, совершенно другая жизнь! Свой дом, никаких соседей, тем более русских! Как подумаю, что придётся с русским работать, просто настроение портится!

— Ну, американцы-то к вам сразу не пойдут!

— Да, я понимаю! Но русские же все — беднота! Что на них заработаешь? Они всё хотят «за так»! Это раньше, в стране Советов, всё было бесплатно, — теперь каждый совет денег стоит, а платить никто не хочет! А за дом надо выплачивать!

— И убирать его тоже надо! Вот и выходит, что квартира лучше!

— Ну, положим, чтобы убирать, прислуга есть! Русских-то понаехало без права на работу! Они тебе и уберут, и помоют!

— Мне никто не убирает. Я в своём доме, пока выучилась, за первый год жизни в Америке все квартиры перемыла вдвоём с дочкой. Так что русские бывают разные.

— Да бросьте, все они одинаковы, уж я-то насмотрелся, поверьте!

Мы вошли в квартиру. Дочка была дома. По моему незаметному знаку поздоровалась и ушла в спальню. Я быстро накрыла на стол. Салат, суп, фаршированные перчики в сметане.

Лёша с удовольствием уплетал всё подряд, а я всё говорила и говорила, показывала бумаги, присланные Шахом, адвокатом Гарика, свои письма, свадебные чеки, которые мне принесли друзья, с подписью Гарика, свидетельствующие о том, что он их положил в свой банк, и, наконец, сволочную бухгалтерскую книгу домашних расходов.

— Кто писал письма адвокату? — спросил Лёша.

— Я.

— Сама?

— Сама.

— Молодец! — отрывисто похвалил Лёша и в первый раз посмотрел на меня внимательно. По-видимому, он никуда не торопился, с удовольствием прихлёбывал чай, ел пирог, гулял по комнате, рассматривал книжки на полках, задавал вопросы о моей жизни до Гарика, острил, рассказывал о себе. Потом сел рядом и взял меня за руку.

— Значит, так. Я беру ваше дело. Мои условия — вы платите триста долларов сейчас за бумаги и пятьсот за суд. Устраивает?

— Получается восемьсот за всё. Правильно?

— Правильно.

— Но это действительно за всё или потом ещё что-то?

— Нет, нет! Больше — ни копейки!

— Ну что ж, восемьсот я наскребу, но больше у меня нет, честное слово!

— А больше и не надо! Я сейчас забираю ваши бумаги и начинаю оформление развода. Вот вам моя визитная карточка.

На визитке было витиевато выведено:

— Вы — Рвачёв? Интересная фамилия для адвоката, не находите?

— Я рву противника на куски, вас это устраивает?

— Ну, если в этом смысле, то вполне!

«Не идёт ему его имя, — подумала я. — Алёша — это что-то мягкое, нежное, а он весь какой-то красный, взъерошенный. Фамилия ему гораздо больше подходит!»

— Слушайте, — вдруг спохватился Рвачёв, — я забыл дипломат в машине, а бумаги нести на весу не хочу. Пойдёмте со мной! Проводите меня до машины, возьмём дипломат.

В лифте было полно народу. Пока мы спускались, Рвачёв стоял ко мне вплотную и, не отрываясь, смотрел мне в глаза. Я, помня советы Лоры, кокетливо улыбалась. На обратном пути в лифте, кроме нас, никого не было. Рвачёв встал рядом и, почти касаясь лица губами, прошептал:

— Умираю, хочу тебя поцеловать! — и с этими словами прижался ко мне всем телом и поцеловал так, что у меня дух захватило.

«Хорошенькое дело!» — подумала я, но отступать было некуда, да и незачем.

Мама наконец-то нашла себе адвоката. В профиль он был похож на карпа, а в фас — на акулу, особенно когда улыбался. Зубы у него были огромные и неровные, отчего улыбка напоминала хищную пасть. Он был маленького роста, коренастый и смотрел на маму набычившись, не отрываясь. Адвокат просидел у нас весь вечер, до темноты. Я была в другой комнате, поэтому не знаю, о чём они говорили, но ржал он на всю квартиру, как будто его накормили не обедом, а овсом.

«А может, это и хорошо, что вид у него бульдожий, — подумала я, — пусть зажмёт нашего Гарика мёртвой хваткой, так ему и надо!»

Вообще всё как-то было не по-деловому. Во-первых, адвокат много болтал и хвастал. Я вышла к чаю, он, как павлин, распустил хвост и запоем разливался, рассказывая, какой он умный. Во-вторых, он явно кокетничал, бросая на маму долгие взгляды, брал её за руку и совершенно не торопился сваливать. А в-третьих, когда мама и адвокат вернулись с улицы, я просто обалдела.

Адвокат быстро-быстро собрал все бумажки и наконец-то отвалил.

— Мама, — ехидно спросила я, — а почему, когда вы пришли обратно, у тебя на губах исчезла помада, а у твоего адвоката…

— Не твоё дело! — отрезала мама. — Не забудь подружкам про это по телефону рассказать! Вам же говорить не о чём, так вы чужие жизни перемалываете! Ты уже однажды наболталась! — И с этими словами мама ушла в спальню, хлопнув дверью.