Вильгельм Завоеватель - Поль Зюмтор

А в Англии тем временем ни Гильом Фиц-Осберн, ни Одо из Байё не сумели продемонстрировать тех качеств политиков, которых требовала от них ситуация. Их правлению были при-сущи все недостатки, свойственные оккупационному режиму, с его повторяющейся чередой поборов, актов неповиновения и репрессий. Отсутствие короля прибавило смелости даже робким. Многие представители английской знати покинули страну, намереваясь найти поддержку за границей. Англосаксонские хроники того времени свидетельствуют о многочисленных тайных сношениях с Шотландией, Ирландией, Фландрией, а особенно с Данией, с которой связывались определенные надежды. Король Свен Эстридсен, после гибели Харальда Хардрады занявший доминирующее положение в Скандинавии, пользовался симпатией народов севера. В то время тут и там в глубинных районах Англии стали появляться небольшие отряды людей, объявленных вне закона, то ли солдат, то ли разбойников, находивших спасение в скитаниях, позволявших им ускользать от всевидящего ока властей. Нормандцы называли их «дикарями» или «лесными людьми». Против них они были практически бессильны. Среди простого англосаксонского люда эти «дикари» пользовались репутацией легендарных героев. Некоторые из них поклялись не ночевать под крышей дома до тех пор, пока в стране не останется ни одного нормандца.

В период с апреля по декабрь 1067 года в четырех регионах королевства произошли кровавые беспорядки. Жители Нор-тумбрии, не признавшие назначенного им в правители нормандцами Копси, самовольно выбрали вместо него Освульфа, сына последнего эрла из числа местной нортумбрийской знати. Копси, продолжая исполнять свою должность, игнорировал это избрание. Тогда Освульф, собрав небольшой отряд из объявленных вне закона «лесных людей», устроил на него настоящую охоту. Однажды, когда Копси пировал со своими людьми в Ньюберне, на реке Тайн, он задумал застать его врасплох, однако Копси, предупрежденный о его приближении, укрылся в церкви. Однако один из его людей оказался предателем. Освульф поджег церковь и с боевым топором в руке встал у выхода из нее. Когда Копси, задыхаясь от дыма, попытался, наконец, выйти из церкви, он был зарублен. Этот инцидент стал не столько мятежом против законной власти, сколько сведением старых династических счетов, столь обычным в Нортумбрии. Нормандцы не имели возможности отомстить за гибель своего протеже, и Освульф оставался в должности правителя все лето, пока не погиб в схватке с разбойниками с большой дороги.

На западе королевства произошло первое столкновение между нормандцами, занявшими в качестве опорного пункта Херефорд, и местным кельтским населением. Как-то раз нормандский гарнизон совершил опустошительный набег на владения мерсийского тана Эрика Дикого, и тот поклялся ото-мстить за обиду, для чего привлек себе в союзники правителей мелких валлийских королевств, уговорив их совершить вместе с ним налет на Херефордский шайр. Их отряды опустошили регион, возвратившись домой с богатой добычей, однако не причинив большого ущерба военному присутствию нормандцев.

Зато события в Кенте едва не приняли для них более серьезный оборот. Граф Эсташ Булонский, без особого энтузиазма принявший участие в экспедиции в Британию, хотя и получил после сражения при Гастингсе большие земельные владения в Англии, однако, рассорившись с Вильгельмом, еще осенью 1066 года вернулся на континент. Амбициозный, но слабовольный человек, гордый своим происхождением (его род восходил к самому Карлу Великому!), он питал к победоносному нормандцу смешанное чувство зависти и злобы. Видимо, он давно уже стремился завладеть Дувром, обладание которым вместе с Булонью сделало бы его хозяином Ла-Манша, что позволило бы ему извлекать огромную выгоду от коммерческого судоходства. Некоторые представители местной кентской знати догадывались о его амбициозных намерениях и готовы были участвовать в их реализации. Они и предложили ему в отсутствие короля захватить Дувр. Ситуация благоприятствовала заговорщикам. Волнения, спровоцированные на территориях к северу от Темзы, вынудили Одо из Байё отправиться туда с большей частью своего войска для проведения карательной экспедиции. Ближайшей же ночью после его ухода Эсташ пересек Ла-Манш, приведя с собой целую флотилию с отборным воинством. Высадившись, он овладел городом, окрестности которого находились под контролем вооруженных англосаксов. Не дожидаясь подмоги с их стороны, он окружил городскую цитадель, рассчитывая на фактор внезапности. Однако, вопреки его ожиданию, нормандский гарнизон держался молодцом. Осажденные предприняли вылазку, предварительно распустив слух, что Одо неожиданно вернулся. Обескураженный Эсташ дал приказ срочно возвращаться на суда. Слишком поздно! Большая часть его людей, обратившись в беспорядочное бегство (спасайся, кто может!), погибла, спускаясь с обрывистой скалы, на которой стояла цитадель. Что же до англосаксов, то и они бросились врассыпную, а нормандцы были слишком малочисленны, чтобы преследовать их.

серьезных последствий. Он решил отправиться на противоположный берег Ла-Манша лишь поздней осенью, оставив Нормандию на попечении Матильды и старшего сына Роберта. Он брал с собой Роже де Бомона, видимо, ощущая потребность в советах этого мудрого старца. Ему казалось, что угроза вторжения датчан в Англию приобретает более отчетливые очертания, и он собирался лично парировать ее. Не исключено, что дошли до него и вести о маневрах семейства покойного Гарольда. 6 декабря он вышел в море из пустынного тогда устья небольшой реки Деппы, где сейчас стоит город Дьепп, причалив на следующий день к Уинчелси. Ситуация представлялась ему настолько не блестящей, что он согласился даже продать вакантную должность эрла Берниции, северной области Нортумбрии, англосаксу Госпатрику, уверявшему, что имеет на нее определенные права. Вильгельм на время отказался от намерения продвигаться на территории к северу от реки Хамбер, предпочитая заняться освоением центральных, восточных и южных регионов. Ассамблея, собравшаяся на Рождество в Вестминстере, на равных объединила в своем составе нормандцев и англосаксов. Зрелище этого единения порождало ощущение, что беспорядки, которыми ознаменовался уходящий год, были последними отголосками затухавшего сопротивления.

Однако в последние дни 1067 года в Лондон пришло сообщение о мятеже в Эксетере. Этот хорошо укрепленный город контролировал подступы к полуострову Корнуолл, а через него — морские пути, ведущие в Ирландию и Бретань. Еще ни один вооруженный отряд нормандцев не проникал в Девоншир, главным городом которого был Эксетер. Хотя в нем издавна существовала колония торговцев из Нормандии, население не скрывало своей враждебности по отношению к победителям при Гастингсе. Эдит, вдова Гарольда, недавно обосновалась в Эксетере вместе с дочерью Гунхильдой, младенцем нескольких месяцев от роду. Сразу же по ее прибытии Эксетер запер ворота и стал вооружаться. Из Бретани ему на помощь прибыло подкрепление, служившее проявлением солидарности кельтов Корнуолла и континента.

Вильгельму недоставало войск. Он ждал нападения датчан и потому не мог оголять свой восточный фланг. Возникло вынужденное промедление. Он обратился к гражданам Эксетера с посланием, в котором требовал от них присяги на верность. Те отказались, согласившись лишь выплатить подать, которую, в соответствии с обычаем, обязаны были доставлять королю Англии. Вильгельм воспринял этот отказ как личное оскорбление и, не колеблясь более, решил применить силу. Он покинул Лондон с горсткой нормандцев и впервые рискнул собрать местное англосаксонское ополчение, после чего двинулся на Эксетер во главе этого смешанного войска. Несколько нотаблей города, испугавшись, сочли за благо капитулировать и вышли в качестве парламентеров навстречу королю. Возвратившись в Эксетер, они нашли ворота города запертыми: за время их отсутствия переменилось настроение горожан, решивших продолжать сопротивление.