Катастрофа в две полоски - Алекс Коваль

воздух. Мужчина был в шоке. Полнейшем. Кажется, даже слов подобрать не может. Да и что тут скажешь? Веселенькая складывается картинка.

– Так, – откашлялся Константин, ослабляя галстук, – погоди. То есть Мирон серьезно скоро станет папочкой?

– Ну, точно не мамочкой, – буркнула я.

А Костя? Костя наконец-то отмер и расхохотался. Прям от души закатился, едва не сгибаясь пополам от смеха.

Мы с Сонькой переглянулись, явно обе продумав о том, что все, кабздец. Сдали у мужика нервы. Истерика случилась. Но отсмеявшись, наконец, Костя выдал то, от чего я покраснела до самых кончиков ушей:

– Совина, тебе надо вести тренинги на тему: как устроить свою личную жизнь за один день. Мирону это определенно сегодня лучше не озвучивать. Боюсь, после помолвки и платья новость о ребенке его добьет. А карапузу нужен здоровый отец в трезвом уме и здравой памяти.

Тоже мне, шутник нашелся! И кто его, спрашивается, вообще просил совать нос не в свое дело?

– Так, вы оба. Поклянитесь мне, что от вас об этом больше никто не узнает! – посмотрела я зло на улыбающуюся парочку. – Я должна сама рассказать Мирону об этом. Ну, же, я жду! – для убедительности топнула ногой.

– Клянусь! – вскинула руки Сонька. – Только…

– Без «только», Соня!

– Ладно, обещаю, буду держать язык за зубами. Довольна?

– Теперь ты! – повернулась я ко все еще улыбающемуся во все свои белоснежные тридцать два Косте.

– Клянусь, конечно.

– Вот и отлично. А теперь за работу! А то стоим тут, языками чешем, а фирма сама себя не спасет! – скомандовала и уже развернулась, чтобы уйти, когда в спину прилетело веселое:

– Но, Лера, – остановил меня Костя, заставляя обернуться.

– Что еще?

– Пообещай, что, когда будешь сообщать Миру новость, снимешь мне его лицо на камеру. А то он собирался остаться вечно холостым и вечно свободным, – сказал и снова заржал.

– Да ну тебя на фиг! – отмахнулась я и потопала обратно в сторону дома. А в голове прочно засели слова Кости: «не видишь очевидного» и «влюбился».

В дом я вернулась в полном раздрае. Вдобавок ко всему злая и одна.

Сонька с Костей появились только через добрые полчаса, да еще и в каком виде! Мы с Миром даже переглянулись удивленно.

Губы у Соньки припухли, как будто после долгого поцелуя, а щеки раскраснелись. И как бы да, они люди взрослые, и их жгучая ненависть вполне могла перерасти в  страсть, если бы не портил картину один нюанс. Красная щека Кости, на которой явно выделялся отпечаток женской ладони.

Хы.

Похоже, Костя решил взять быка за рога, да от него же по мордочке и схлопотал.

Ох, дурачок!

Никакого терпения и фантазии. Более чем уверена, такой его поспешный жест теперь поставил жирный и яркий крест на потенциально возможной благосклонности Соньки.

– Что случилось? – спросила я шепотом, когда подруга подсела ко мне за столом.

– Ничего, –буркнула Сонька недовольно и добавила, зло шипя сквозь зубы:

– У кого-то явно имеются лишние конечности, иначе не могу объяснить, какого фига он их распускает.

Мирон, услышавший это яростное бурчание, хохотнул, да и я, признаться честно, не удержалась и рассмеялась. Да простит меня подруга, но они с Костей могли бы быть очень яркой парой. В прямом и переносном смысле.

Угнетенная работой атмосфера немного разрядилась, и все дружно вспомнили, что сегодня никто из ребят не обедал. И пока лучшие дизайнерские умы продолжали штурмовать чертоги своей фантазии, мы с Сонькой взяли на себя миссию по обеспечению команды едой, водой и прочими прелестями.

Так время полетело просто с космической скоростью.

Работая снова на условной должности “принеси-подай”, я не заметила, как за окном потемнело. На город опустилась ночь. Причем стрелки часов уже показывали без малого час, и Павел Олегович  совсем недавно уехал, после сотого звонка потерявшей его жены.

Однако в доме никто и не думал прерывать работу. Дело только-только сдвинулось с мертвой точки, и пока Мирон с командой активно что-то чертили и обсуждали, я не могла отказать себе в удовольствии наблюдать за ним. За каждым его движением, каждым мимолетным взглядом или легкой улыбкой. Сердце то замирало, то пускалось в безумный бег. Внутри все охватывало томительное волнение и мало понятное мне ожидание. Чего? Да и сама не знаю. Просто неожиданно для себя сделала открытие: я ведь и не любила Славку никогда. Бабочки в животе не порхали даже на начальной стадии наших отношений. Глаза не тянулись к нему постоянно, как приклеенные, ни в конфетно-букетный период, ни после. Да и прикосновения... с Мироном я поняла, что мне чертовски важно его касаться. Хотя бы мимолетно, едва-едва, но ощущать, что вот он. Рядом. Со Славой, да и со всеми остальными бывшими, которых у меня было не так уж и много, но тем не менее, таких желаний никогда не было. Я  вообще не понимала, что такое тактильная связь.

И все это в сумме – вроде мелочи, но как они греют душу и в сотни тысяч раз делают более значимыми чувства и эмоции, что испытываешь к человеку.

Эх… попала ты, Лерка. Как теперь будешь выпутываться и спасать разбитое сердце, если вдруг предположения Сони и Кости окажутся ложными? Не представляю. Но пропала я окончательно.

А еще невольно улыбнулась, подумав, что у нас определенно получится красивый малыш. С глазами папы, синими, как бездонный океан, и моей очаровательной улыбкой. А лучшего отца ребенку сама я выбрать и не могла бы! Правда говорят: все, что ни делается, к лучшему. Осталось в этом убедить и Мирона.

Мирон

Ночь выдалась тяжелой. Продуктивной, но изматывающей.

К утру все ребята едва стояли на ногах и уже откровенно клевали носом в документы. Лера с Соней тоже старались бодриться, но красные глаза и зевки через каждые пять минут говорили о том, что девчонки тоже на грани. Даже Костян, привыкший к ночным загулам, и тот был выжат как лимон.

И тем не менее, мы это сделали. То, во что не верил даже я сам, когда мы сели за этот длинный рабочий стол вчера днем, но мы справились. Смогли. Общими усилиями. Команда Павла оказала тоже немалую поддержку, и вообще ребята у него были толковые. Невероятно, на факт. Которому я порадуюсь после того, как хорошенько высплюсь, а сейчас…

– Нужно увести копию документов на фирму Броневицкому, –