Долгое эхо - Эрин Хантер

Искролапка молча слушала их спор, не сводя глаз с Огнезвезда. Что он думает?

Предводитель Грозового племени крепче обвил хвостом лапы.

— Кто еще знает о твоем сне?

— Никто, — заверила Искролапка. — Я сразу пришла к тебе.

— Ты видела каких-нибудь других котов, кроме себя и Сумрачных воителей? — спросил Огнезвезд, пытливо глядя на нее своими блестящими зелеными глазами. — Котов из Звездного племени, например?

— Она слишком юна, чтобы узнать их, — заметил Крутобок.

— Там был Долгохвост? — прищурился Огнезвезд.

Искролапка покачала головой.

— Нет, только Сумрачные воины.

— Ты узнала кого-нибудь из них? — не отставал предводитель.

— Враноклюв там был… и… Углехвост! — Сердце у Искролапки снова пустилось вскачь, когда она пыталась припомнить имена котов, которых видела на Совете. Да, она лгала в глаза предводителю, но ведь она делала это для спасения своего племени! Все средства хороши, чтобы заставить их поверить ей!

— Хорошо, — кивнул Огнезвезд, поворачиваясь к Крутобоку и Ежевике. — Что вы думаете?

У Искролапки начало покалывать лапы от волнения.

— Это объясняет, зачем они переходили границу, — проворчал Крутобок. — Наверное, выбирали наиболее выгодные места для атаки.

— Самое любопытное, что она видела Сумрачных котов на том участке нашей земли, который мы отдали соседям, — протянул Ежевика, взглянув на Искролапку. — Возможно, они расценили эту уступку, как слабость.

— Это было мудрое решение! — воскликнул Крутобок, горячо бросаясь на защиту Огнезвезда. — Оно позволило избежать кровопролития. Кроме того, мы все равно не стали бы охотиться на таком открытом участке. Тем более что в пору Зеленых листьев, когда дичи больше всего, туда приходят Двуногие со своими палатками.

— И все-таки эта уступка, кажется, не была правильно понята нашими соседями, — вздохнул Огнезвезд. — Возможно, мне не следовало так легко отдавать им эту землю. Великодушие забывается, зато остается долгое эхо слабости.

«Они мне поверили!» — возликовала Искролапка, не в силах сидеть спокойно.

— Если мы вернем себе эту часть территории, они сразу поймут, что нас не так-то просто победить!

Ежевика грозно посмотрел на нее.

— Это решать воинам.

Искролапка втянула голову в плечи.

— Конечно.

Огнезвезд встал.

— Спасибо, что пришла к нам, Искролапка, — поблагодарил он. — Мы должны обсудить это с остальными воителями, а пока я прошу тебя никому не рассказывать о своем сне и нашем разговоре. — Он прошел мимо Искролапки к выходу. — Даже Голубичке.

Искролапка горячо закивала, глядя вслед выходившим из пещеры воинам. Потом выбежала следом за ними.

Огнезвезд обернулся и посмотрел на нее.

— Непременно расскажи мне, если тебе приснится еще что-нибудь.

— Конечно!

Сердце у Искролапки бешено колотилось. Она сделала это! У нее все получилось! Они всерьез задумались о нападении на Сумрачное племя!

Она не могла дождаться ночи, чтобы порадовать этой новостью Звездоцапа.

Иглогривка кашляла.

Еще накануне она вдруг осипла, за ночь сиплость превратилась в заложенность груди, которая становилась все сильнее каждый раз, когда Воробей прикладывал ухо к груди больной.

— Вот, — сказал он, пододвигая Иглолапке еще одну кучку трав. — Проглоти это.

— Не могу, — захныкала она. — Я не могу проглотить ни листочка!

— Я сдобрил их мышкой, — стал упрашивать Воробей.

Иглогривка застонала, словно ей стало плохо при одной мысли о еде. Это было очень плохим знаком.

Воробей отогнал От себя мрачное воспоминание Перышка о медленном угасании Растрепы. Иглогривка не Растрепа! И он не позволит, чтобы с ней случилось такое!

Милли просунула голову сквозь ежевику.

— Я зашла помочь Иглогривке делать упражнения… — она осеклась, увидев заболевшую дочь. — Что с ней? — мяукнула она звенящим от напряжения голосом.

— Всего лишь небольшой жар, — как можно беспечнее ответил Воробей. — Упражнения помогут ей справиться с ним.

— Разве ей не лучше отдохнуть? — спросила Милли.

Иглогривка царапнула когтями по папоротникам своего гнездышка.

— Я всю ночь отдыхала! — воскликнула она, подавив новый приступ кашля. — Давай работать!

Воробей услышал, как Милли нерешительно переступила с лапы на лапу, но потом энергично перебежала через всю палатку к дочери.

— Что ж, давай.

Сипло пыхтя, Иглолапка принялась делать укрепляющие упражнения. Она вытягивала передние лапы и махала задними, изгибалась, поворачиваясь во все стороны, стараясь как можно дальше заглянуть за себе за спину. Но потом вдруг остановилась, и Воробей услышал, как его пациентка обессилено упала на подстилку.

— Устала, больше не могу!

Целитель напрягся. Раньше Иглогривка никогда не сдавалась. И он не мог позволить ей сделать это сейчас.

— Продолжай, — подбодрил Воробей. — Тебе станет легче, если ты будешь стараться.

— Да-да, — поспешно поддакнула Милли.

— Я столько не могу! — захныкала Иглогривка. — Упражнения утром и упражнения вечером. Да еще ползать за свежей дичью к куче, а она теперь для меня все равно что за горами! Я не могу ни лежать, ни дышать нормально, не говоря уже о том, чтобы охотится или играть со Шмелем и Пестроцветик!

Страх прокатился по шкуре Милли.

— Постарайся подумать о том, сколько хорошего в твоей жизни, — как можно увереннее воскликнула она. — Ты все еще можешь болтать с сестрой и братом и лакомиться сочной мышкой. Все племя восхищается тобой! — Воробей чувствовал, что бедная кошка отчаянно пытается вспомнить еще что-нибудь, чему Иглогривке полагалось радоваться.

Он подошел к гнездышку и дотронулся носом до плеча Милли.

— Почему бы тебе не сходить в лес и не поймать для Иглогривки что-нибудь особенное? — спросил он. — Я бы смешал еду со свежими травами. — Он повернулся к больной. — Все это время ты работала, не щадя себя. Один денек передышки пойдет тебе на пользу.

Милли неуверенно топталась возле дочери.

— Иди, — настойчиво повторил Воробей. — Я присмотрю за ней.

Когда Милли вышла из палатки, Воробей стал растирать Иглогривке грудь, надеясь облегчить ее дыхание. Может быть, лучше заставить ее немного покашлять? Кашель будет лучшим лекарством, если прочистит заложенную грудь больной.

— Твоя мама с радостью поменялась бы с тобой местами, — негромко сказал он.