Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву» - Яков Нерсесов

Думается, нет смысла обсуждать «что бы было, если бы…»! Дело в том, что Последний Демон Войны наверняка нашел бы, как адекватно ответить на «упреждающие» русские перестановки-перемещения. Например, он мог нанести таранно-рассекающий удар по центру русской позиции – по деревне Бородино, где он, как известно, успешно и начал сражение, и лишь затем перенес акцент на левый фланг. Генерал от инфантерии Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов принял то решение по диспозиции, которое нам всем известно со школьной скамьи и сделал главное: дал предельно простой и категорический приказ «Стоять и умирать!». Вот русская армия и «стояла и умирала»…

Кутузовский штаб размещался в деревне Татариново, а сам русский главнокомандующий во время сражения располагался на правом фланге – в Горках (там он и ночевал перед битвой), как покажет развитие событий, довольно далеко от эпицентра сражения. Его венценосный визави руководил боем с возвышенности перед Шевардинским редутом, что позволяло хорошо видеть почти все поле битвы, кроме двух самых отдаленных участков. Для того чтобы обозреть всю диспозицию, ему нужно было подниматься на один из соседних холмов. Что он и проделает дважды во время сражения. Если бы он перемещался между флангами по столь пересеченной местности, то адъютанты со срочными донесениями не видели бы его и не знали бы, где его искать. Бонапарт и так был всего лишь в полутора километрах от Курганной высоты с батареей Раевского, а до Багратионовых флешей и вовсе – километр. В общем, Наполеон был весьма близко от линии огня, что было в его привычках: как можно быстрее получать сведения с поля боя. Ближе к концу сражения, когда линия фронта отодвинется, французский император передвинется еще больше вперед.

Во французской армии накануне сражения была проведена перекличка всего наличного состава войск, тщательно распределены силы. По построенным через Колочу вечером мостам поздно ночью передовые части ударных соединений французской армии были тихо и быстро переброшены на русский берег, чтобы с рассветом стремительно атаковать Багратионовы флеши. В ночь перед сражением приказом по армии Наполеон призывал ее к решительной схватке: «Воины! Вот сражение, которого вы так ждали! Сражайтесь так, как вы это делали под Аустерлицем, Фридландом и Ваграмом, и победа в руках ваших: она так нужна нам. Она доставит нам изобилие, хорошие зимние квартиры и скорое возвращение в отечество. Потомство с гордостью вспомнит о вас и скажет: и он был в великой битве под стенами Москвы!»

За день до сражения Кутузов осмотрел свои войска, отслужил с ними молебен под ликом особо почитаемой в народе иконы Смоленской Божией и т. п. Матери, спасенной от французов из Благовещенской церкви Смоленска генералом П. П. Коновницыным. Ее, чудом уцелевшую после попадания ядра в ящик, в котором она находилась, для религиозного воодушевления пронесли перед русскими войсками: «Заступница небесная, сохрани нас под кровом Твоим!» Сам Кутузов шел за ней с обнаженной головой и слезами на глазах. Прикладывались к ней все, начиная с Кутузова и до последнего солдата. Под громовое приветственное «Ураа-а-а!» Михаил Илларионович обратился к солдатам с напутствием на тяжелое испытание: «Братцы! Вам придется защищать землю родную, послужить верой и правдой до последней капли крови! Надеюсь на вас!»

…Между прочим, история русской национальной святыни – чудотворной Смоленской Одигитрии (по-греч. – Путеводительница) – происходит из глубины веков. До сих пор в ее истории многое неясно – много туманного! Так, кое-кто из исследователей считал, что она могла быть написана самим евангелистом Лукой. На Руси она появилась вместе с византийской царевной Анной, выданной императором Константином Порфирородным за черниговского князя Всеволода Ярославича в 1046 г. Его сын полулегендарный Владимир Мономах, получив во владение Смоленское княжество, установил ее в построенном им в 1101 г. Смоленском соборе. С тех самых пор она называлась Смоленской и почиталась как чудотворная. Дальнейшая история Одигитрии весьма любопытна и запутанна, но она лежит за пределами нашей «истории». Скажем лишь вкратце, что, спасенная от французов солдатами генерала Петра Петровича Коновницына, икона была всего лишь «списком» (новонаписанная икона) с Одигитрии, сделанным Постником Ростовцем во времена царя Федора Иоанновича по приказу Бориса Годунова. Причем писали ее тоже не с подлинника, а с еще одного «списка» 1456 г. А «подлинник» евангелиста Луки мог быть вывезен еще до Смоленского сражения 1812 г. в Ярославль. Впрочем, все это уже смахивает на триллер, тем более что это – совсем другая история…

Под Бородино пришла лишь треть начавшей войну Великой армии: часть погибла, часть осталась охранять тыловые дороги, часть осела в госпиталях или просто дезертировала. Остались лишь отборные солдаты наполеоновской армии, наиболее сильные, стойкие, закаленные в боях, уверенные в собственной непобедимости, в выдающихся качествах своих командиров и военном гении своего полководца. Они верили Наполеону. В резерве он держал свой главный козырь – элиту своей армии – гвардию. Хорошо обученная и организованная французская армия рвалась в бой, чтобы в генеральном сражении добить противника и добыть победу и мир.

Собранные чуть ли не со всей Европы, оторванные от своих домов, солдаты Великой армии Наполеона выполняли очередную задачу Бонапарта: покорить еще одну страну, сломить последнюю преграду на пути к европейскому господству французской империи. В наполеоновских биваках в тот вечер солдаты жгли костры, кто-то пил вино, кто-то пел песни, а кто-то просто молчал, вспоминая родных и близких. Завтра победой они окончат свой тяжелый поход на Москву и захватят богатую добычу.

Немало из них было призвано в патриотические армии революционной Франции еще безусыми юнцами, когда Отчизна задыхалась, окруженная враждебным альянсом европейских королей и принцев. Некоторые из них еще участвовали в разгроме врагов в эпохальных для революции битвах – пруссаков под Вальми и австрийцев под Жемапом, Ваттиньи и Флерюсом. В то же время кое-кто из них отведал в Италии и Швейцарии русского штыка гренадер неистового старика Souwaroff и остался жив. Кому-то повезло выстоять в каре против неистовых атак мамлюков в Египте. Почти за 20 лет непрекращающихся войн они «вкусили прелестей» Востока, победоносно исколесили всю Европу вдоль и поперек, истоптали не одну сотню грубых солдатских сапог, принеся Франции славу лучшей армии Европы. И вот теперь они оказались под стенами овеянной легендами Москвы, не ведая, что для многих из них это место станет… концом их земного пути!

В русских рядах царил подъем. В предстоявшей битве русские были призваны защищать свое Отечество, Москву! Почти каждый второй русский офицер сражался здесь рядом с братом, отцом, сыном: Тучковы, Неверовские, Голицыны, Воронцовы, Бахметьевы и многие другие представители громких дворянских фамилий Российской империи. Немногие из них вернутся с поля боя. Теперь, когда всем стало ясно, что сражение будет, офицеры просили у Кутузова разрешения идти в решающий бой в парадной форме и чистом белье. В русской армии тоже были солдаты, имевшие право считать себя непобедимыми. Это были ветераны-герои суворовских походов, уже дравшиеся с французами в 1799, 1805, 1806 и 1807 гг. Они решили умереть, но не пропустить Наполеона к Москве. И это не пустые слова: во многом именно невероятная стойкость и беззаветное мужество русских солдат приведут к благоприятному для Кутузова исходу сражения.