Триумфатор - Ольга Игоревна Елисеева

Руф был очень горд удачным исполнением миссии, ведь предполагалось, что, в случае удачи, он подцепит несколько разрозненных и плохо организованных отрядов. А привел целую армию!

Но глянул на Юнию и скис: хмурая, без сил, даже улыбнуться и обрадоваться ему не может! Правда, через секунду женщина взяла себя в руки и усилием воли отодвинула от себя сердечные неурядицы. Вернулась в ту, другую, очень светлую жизнь, где для нее был только Руф, и обняла его.

Был бы он пьян, захныкал бы:

– Ты меня больше не любишь.

– Почему?

– Чувствую.

Но он был трезв, а потому тоже обнял жену, прижал к себе: это он ее никому не отдаст. И поцеловал.

– Ты рада, что наши единоверцы с мечами?

– Не знаю, – с сомнением протянула она.

– Вот и я не знаю. Может, удастся напугать Вечный Город и не сражаться.

Может.

Впереди лежала Рубрикона. Не самая широкая река. Но на противоположном берегу – Лациум. Авл придержал коня. Все пришедшие с ним сознавали ужас момента. Если по эту сторону вод они еще могут быть прощены, то по ту сторону – уже только распяты как преступники.

– Кто хочет вернуться, сделайте это сейчас, – сказал Мартелл, очень надеясь, что у каждого жребий брошен уже в душе. Никто не двинулся.

– Наводим переправу, – эти слова были обращены к Валерию Друзу, который и так был готов отдавать распоряжения префектам, чтобы те, в свою очередь, начали понукать солдат.

Речка невеликая, поэтому для ее форсирования довольно было и дня. Устали. Вечером разбили палатки и выставили караулы.

Явились вестовые:

– К нам движутся две консульские армии. Каждая по четыре легиона.

Авл пожевал губами.

– Они не будут сражаться. Все же выстройте боевые порядки. Встретим, как положено.

Но встречи не получилось. Прибыли парламентеры: армии республики перешли на сторону Марцедона, приведшего с собой большую силу. Никто не желает противиться. По их словам, в городе осталось около пяти легионов. Еще пять ушло на крайний юг, к Сегунту, полагая, что столица будет захвачена. Сенат в панике.

Они, как и полгода назад его бывшие легионеры, решили вопрос с командованием внутри себя. Только в их случае не трибуны легатов, а легаты консулов вынудили ускакать, а сами склонили головы под руку Секутора. Консулы – пара мальчиков из лучших семей, которых в критический момент Сенат подкинул наверх, чтобы вся ответственность не легла на него, – вряд ли последуют в город. Может, отправятся к Сегунту. Может, где-то спрячутся. Их судьба Мартелла не волновала. Дети.

⁂

Вот такая сила двигалась теперь к родным очагам с требованием открыть ворота.

Накануне в Вечном Городе царила паника. Восемь легионов, перешедших на сторону Мартелла, – не шутка. И так никто не хочет сражаться! Выходит, проконсул одним пинком может открыть себе ворота?

Только теперь встал вопрос, а нельзя ли противопоставить врагу хоть кого-то известного и в военной среде тоже. Выбор был со всех сторон неудачен – Максенций Варрес, некогда обокравший город. Когда-то, еще до цензорства, он одержал победу в Парфинии и даже получил триумф. Об этом торжестве еще помнили в Сенате. Но напрочь забыли улицы – видно, мало трофеев раздал согражданам. Не то что Секутор!

Получалось, что от союза, который когда-то сколотил Эмилий Плавт, наибольшую пользу получил ворюга Варрес? Да, расстался с частью денег, чтобы подкупить колеблющихся сенаторов. Но теперь именно ему вручат командование войсками. Откуда прямая дорога в диктаторы.

Максенций Варрес уже приосанился. Гнал мысли о том, что его успех недолог – стоит Секутору появиться. Ведь там, как кости лягут! Не могут же легионеры просто побросать мечи!

Могут. Еще как могут. Но об этом сейчас не думалось. Ведь ничего не решено!

Эмилий и Цыцера насели на него с двух сторон, требуя клятв республике. Он, не моргнув глазом, принес. Только после этого Сенат одобрил для него империй – полную власть – над войсками. И титул «диктатора» сроком на год. Но ведь Марсий и Сол тоже по очереди носили этот титул, ограниченный всего несколькими месяцами, и ни один из них не пожелал его сложить.

Однако зачарованные буквой закона сенаторы уже не первый раз повторяли старую ошибку: не могли оторвать глаз от хартий. Сам по себе закон – пустой звук – если ни на что не опирается. Прежде он опирался на волю богов. Но старые боги ушли. Значит, и Закон будет Новый.

Едва получив титул, Максенций Варрес приказал казнить всех несогласных с его диктатом. А чересчур ретивых нянек – Эмилия и Цыцеру – посадить под домашний арест: пусть осознают, кто теперь в доме хозяин!

Папея восприняла случившееся по-житейски спокойно. Она вовсе не так уж сильно любила утехи с Горошиной, чтобы негодовать, что того заперли дома. Молодой Плавт или беглец Фламм старались угодить ей. А Цыцеру приходилось ублажать самой. Осел!

Теперь другой самолюбивый осел стучался лбом в ворота Вечного Города – и это был ее собственный муж! Возвращения Мартелла супруга боялась больше любых перестановок в Сенате. Ему удавалось каким-то неведомым образом переболеть и преодолеть все наведенные ею привороты. Да, иной раз после возвращения из походов он бывал горяч с ней. Но этой горячности хватало на разок без продолжения. А затем Авл снова погружался в себя, словно находил там прибежище и силу.

Ее интересовало их семейное имущество и трофеи. Две виллы-урбины в городе. Огромная вилла в Тоскаре, другая на острове Сцилл в Срединном море. Первая, набитая под завязку золотом из походов, – еще принадлежала его роду. Вторая, с немереным количеством угодий, где посаженные на землю рабы выращивали виноград и давили оливковое масло. Были и оловянные рудники в Ибериде. Но больше всего Папею беспокоило положение потомков: как они унаследуют благородное положение патрициев, если их отец взбунтовался?

Все это и еще многое другое она хотела бы обсудить с новым диктатором, и потому поехала прямо в дом Максенция Варреса. Ее пропустили не потому, что прежде путалась с Цыцерой, сподвижником хозяина, а потому, что была женой Секутора, главного врага.

– Что Мартелл велел мне передать? – встретил ее угрюмый «диктатор».

И тут выяснилось, что супруги давно не поддерживают отношений.

– Ничего, – бросила Папея. – Через меня, во всяком случае. Может быть, через вашу дочь?

Да, Варрес уже знал, что Юния возвращается с войском Мартелла. Что они с Руфом преданы проконсулу. Как знал и то, что дочь стыдится его имени. Он потерял с Юнией связь несколько лет назад, когда этот подлец Руф унес ее из отцовского дома к назаретянам. В сущности, по обычаям Вечного Города, она вовсе не считалась уважаемой замужней матроной, раз отец не давал согласия на брак. Согласно старинным традициям, Варрес даже мог убить непокорную, и никто бы с него не спросил.