Счастливые сестры Тосканы - Лори Спилман

Я снова дома, хотя дома себя не чувствую, во всяком случае не так, как раньше. Мое сердце осталось в Равелло, в нашей крохотной квартирке над пекарней. Мой дом там, где ты.

Я надеялся, что к моему приезду отцу станет лучше. Надеялся, что смогу очень скоро распрощаться с родными и вернуться к тебе, любовь моя.

Увы, этого не случилось. Все оказалось очень плохо. Моя мама, которая всегда была хрупкой женщиной, постарела на двадцать лет. Она ни одного предложения до конца договорить не может, чтобы при этом не расплакаться, и так исхудала, что я боюсь, у нее от малейшего усилия сломаются косточки.

Мама наотрез отказывается выходить из дома, неотлучно дежурит возле отца.

Все легло на плечи Иоганны, но она одна не в состоянии удерживать наш бизнес на плаву. От ее мужа толку мало. Иоганне приходится каждый день ездить в город за продуктами. Продуктов на всех не хватает, и в магазины выстраиваются длинные очереди. Иногда, чтобы купить буханку хлеба, приходится отстоять пару часов. Вчера ей повезло приобрести банку мангового сока. Его доставили в Германию аж с Кубы, потому что на Кубе тоже строят коммунизм. Один глоток этого сладкого нектара заставил меня почувствовать себя в раю, хотя на самом деле я живу в аду.

Целыми днями, засучив рукава, работаю в мастерской. Уже дюжина автомобилей стоит в очереди на ремонт. Лежу под машинами, меняю масло, ремонтирую двигатели, залезаю под капот и не перестаю мечтать о тебе, моя прекрасная Поппи. Я представляю твое лицо, и это дает мне силы идти сквозь бесконечные темные дни.

С тех пор как мы расстались, я не переставал думать о тебе и пришел к выводу, что ты должна поехать в Америку.

Я начала задыхаться, а Роза погладила меня по руке и сказала:

– Рико прав. Он желает тебе добра. Мы все желаем тебе добра.

– Нет! – горячо возразила я. – Я ни в коем случае не уеду из Италии. Буду ждать, когда вернется mein Ehemann.

На лице сестры промелькнула тревога.

– Паолина, прошу тебя, не глупи. Я знаю, тебе больно это слышать, но этого никогда не будет, la mia sorella testarda.

Я отвернулась, а Роза продолжила читать письмо Рико:

Радебойль, прекрасный город моего детства, превратился в мрачное и унылое место. Границу двадцать четыре часа в сутки охраняют вооруженные солдаты, так что попытка бежать теперь может стоить жизни. Хотя, чего уж там скрывать, amore mio, я в любом случае не могу сейчас уехать. Такое чувство, будто с каждым днем дверь на свободу для меня закрывается все плотнее и плотнее. Для нашей семьи я – единственная надежда сохранить наш бизнес и продолжить жалкое существование на грани голода. Но, что хуже всего, я уверен, что мама не переживет, если я снова их брошу.

Ты хотела сопровождать меня сюда, чтобы мы были вместе, но я был против. Я и сейчас запрещаю тебе приезжать в ГДР. Я живу в тюрьме и никогда не позволю тебе совершить этот безумный шаг.

Поэтому прошу, mio unico amore, уезжай. Отправляйся в Америку, в страну свободы и процветания. Я хочу, чтобы ты вышла там замуж. Да, прими предложение твоего двоюродного дяди, если он покажется тебе хорошим человеком. У меня будет спокойнее на душе, если я буду знать, что ты в безопасности, счастлива, что о тебе есть кому позаботиться и что мои глупые мечты не разрушили твою жизнь.

Но знай: я люблю тебя и буду любить всегда, до последнего вздоха.

Однажды мы обязательно встретимся. Я стану жить с мечтой о твоем восьмидесятом дне рождения, о нашей пятьдесят девятой годовщине, когда я снова обниму тебя на ступенях кафедрального собора в Равелло.

А до тех пор я буду издали охранять тебя, твои воспоминания, нашу любовь.

Навеки твой,

Рико.

Я взяла у Розы письмо и три раза его перечитала.

– Надежды больше нет, – пробормотала я, мне стало трудно дышать, и я попыталась сесть. – Мой муж не приедет за мной.

Роза взяла меня за руку:

– Муж? Почему ты так называешь Рико?

Я рассказала сестре о том, как мы обвенчались без свидетелей в соборе Равелло, о таинственном молодом священнике, который благословил наш брак.

– Мы женаты, и мне так его не хватает.

У сестры глаза затуманились от слез.

– Мне пришлось расстаться с моим Альберто четыре недели назад. Двенадцатого января они с Бруно уехали в Америку.

Я взяла ее за руку. Мне стало стыдно. Моя несчастная сестра тоже тоскует по любимому мужу, а я только о себе и думаю.

– О Роза, мне так жаль! Ты тоже страдаешь. – (Сестра кивнула и вытерла платком нос.) – Я понимаю, что ты переживаешь. Теперь я знаю, какое это сильное чувство – любовь. Она поглощает тебя целиком, и ты готова поклясться, что умрешь, если больше никогда не обнимешь своего милого. Наверняка ты, как и я сейчас, ощущаешь себя сорвавшимся с дерева листком, которым играет ветер.

– Sì. Так и есть. – Роза посмотрела на свои руки. – Хотела бы я, чтобы Альберто тоже так ко мне относился.

– Даже не сомневайся. От него есть вести? Как они с Бруно устроились на новом месте? Альберто, наверное, ждет не дождется, когда ты к нему приедешь. Он ведь тебе пишет?

У сестры слезы навернулись на глаза.

– Прислал всего одно письмо. А Бруно маме – уже полдюжины. Он расписал ей паб, что располагается по соседству, и современных американских женщин, с которыми успел перезнакомиться. Не сомневаюсь, Альберто тоже с ними встречается.

– Роза, прекрати. Муж очень тебя любит.

Но я и сама понимала, что это неправда. Теперь, познав любовь, я легко распознавала ее отсутствие. Я никогда не видела, чтобы Альберто с нежностью смотрел на мою сестру. При мне он ни разу не убирал с ее лица упавшую прядь волос, не массировал ей затекшие плечи, не гладил по щеке большим пальцем. И по ночам за перегородкой на их половине комнаты всегда было тихо. Так тихо не бывает, когда занимаются любовью. У нас с Рико уж точно не получилось бы.

– Альберто пишет, что хочет, чтобы я как можно скорее приехала в Америку. Я должна поторопиться, пока он не передумал.

– Он не передумает. У вас еще столько всего впереди. Вот родятся дети…

Сестра улыбнулась, но в глазах у нее была тревога. Я быстро подсчитала, сколько они прожили с Альберто. Семнадцать месяцев. И все еще нет ребенка.

– Папа говорит, что через полгода он уже скопит денег нам с тобой на билеты.

А тем временем снизу, из пекарни, в комнату, как обычно, начали просачиваться запахи. Меня бросило в пот. Я сглотнула, чтобы подавить подступившую к горлу тошноту.

– Но, Роза, я же тебе сказала, что никогда не выйду замуж за Игнацио. Ты должна меня понять. Без Рико я никуда не поеду. – Я посмотрела на письмо. – Я должна ему написать, что буду ждать его здесь. Его отец наверняка выздоровеет.