Кукольник - Родриго Кортес

— Садись, Джудит, — сразу поставил он у стены стул, и беглянка, звякнув цепями, осторожно присела на краешек.

— Расскажи мне о своей жизни, Джудит, — тихо попросил Фергюсон. — Если можно, поподробнее.

Джудит на секунду оторопела — уже второго человека заинтересовала ее жизнь, — но тут же взяла себя в руки. Она знала, что с белыми язык лучше держать за зубами — целей останешься.

— Я выросла у господ Лоуренс, — так же тихо начала она. — Обращались они со мной хорошо, кормили, одевали, помогли уверовать в Господа нашего Иисуса Христа. А потом я стала дерзкой и перестала ценить…

— Брось, Джудит, — оборвал ее Фергюсон. — Лучше расскажи мне про этих негров на плантации.

Джудит густо покраснела, до самых кончиков рыжих волос, ну совсем как белый человек.

— Нечего там рассказывать, господин полицейский, — опустила она голову вниз. — Я не в обиде…

— Зато Луи Фернье в обиде, — усмехнулся Фергюсон.

— Луи?! — вскинулась Джудит. — Что с ним? Он у вас?

Фергюсон мысленно похвалил себя за точное попадание.

— Нет, Джудит, и я очень хотел бы знать, где он теперь находится.

Девчонка прикусила губу и снова опустила голову.

— Я не знаю, где он. Честно, не знаю.

Фергюсон усмехнулся, встал со стула и прошелся по кабинету.

— Не буду тебе врать, Джудит. Луи виновен в смерти белых людей — очень многих, и если ты не поможешь полиции, то попадешь в число сообщников. Знаешь, что это?

Джудит побледнела. Конечно же, она знала, что за убийство белого человека для черного одна смерть — костер.

— Я вправду не знаю, господин полицейский, — дрожащим голосом произнесла она. — Луи мне ничего не говорил. Привез на ферму и оставил.

— И все? — не поверил Фергюсон.

Джудит смутилась.

— Ну же, — подбодрил ее Фергюсон.

— Еще он сказал, — шмыгнула носом Джудит и вдруг в голос разрыдалась, — что научит меня… быть как белая…

Фергюсон печально улыбнулся, подошел к Джудит и успокаивающе потрепал ее по волосам.

— Он тебя обманул, девочка. Ты нужна ему лишь как инструмент. Если он тебя найдет до того, как я его поймаю, беги от него со всех ног.

Повозку с клеткой, в которой привезли Джудит Вашингтон, встречал весь дом. Черные и белые, рабы и надсмотрщики — все сбежались во двор особняка Лоуренсов посмотреть на диковинный, как у белой женщины, наряд беглянки и посудачить о том, как это ее выловили спустя столько месяцев. А потом во двор вышел сэр Джонатан, и прислуга смолкла и начала потихоньку, по возможности незаметно рассредоточиваться по своим рабочим местам.

— Здравствуйте, Лоуренс, — подошел к хозяину дома Фергюсон и ткнул пальцем за спину. — Это ведь ваше имущество?

— Да, — наклонил голову Джонатан. — Это мое.

— Тогда берегите его, Лоуренс, — со значением улыбнулся полицейский. — И помните, когда не станет ее, наступит ваша очередь.

— Я понимаю, лейтенант, — поджал губы Джонатан.

С Джудит сорвали господскую одежду, кинули ей обычную полотняную рубаху, а затем приковали к завинченному в столб ворот железному кольцу, тому самому, к которому приковывали дерзких ниггеров всю историю поместья Лоуренсов. Ей так же давали один стакан воды в день и так же не давали есть и спать. Но было и одно отличие: в целом с ней обошлись на удивление гуманно, а все трое суток возле Джудит с утра до вечера находились двое вооруженных надсмотрщиков.

Разумеется, прислугу это изрядно удивляло, но в последнее время в доме произошло столько всего невероятного, что привыкли и к этому. И только спустя три дня, когда почти безумную от недосыпа, растрепанную и обгоревшую на солнце рабыню отправили в сарай — плести циновки из соломы, — к ней по одному, по двое начала подбираться черная прислуга.

— Где ты была, Джудит? — украдкой интересовались они, делая вид, что поправляют принесенную солому.

— В Бостоне, — мечтательно закатывала прекрасные серые глаза Джудит.

— И как там? — сгорая от любопытства, нетерпеливо интересовались бывшие товарки.

— Шикарно, — повторяла подслушанное в Новом Орлеане слово Джудит. — Ниггеры там как белые. Ходят парами под руку, с тростями, в хорошей одежде и все с моноклями.

— Не бреши! — отмахивались горничные и кухарки. — Где ты видела, чтобы ниггер ходил с моноклем?

— В Бостоне, глупые, в Бостоне, — с мудрой и немного усталой улыбкой много повидавшего человека отвечала им Джудит.

А потом караул возле Джудит сменялся, и ушедшие с поста тщательно докладывали обо всем происшедшем и сказанном за день сначала сэру Джонатану, а затем и господину лейтенанту. А те, кто приходил им на смену, стояли, слушали и смотрели, стараясь не пропустить ни одного слова или движения и мечтая подстрелить мулата по имени Луи Фернье, за голову которого назначена совершенно немыслимая награда — полторы тысячи долларов.

Шли дни, был уже собран второй, июньский, урожай тростника, а взбудораженное общество все не успокаивалось. Негры и беднота продолжали сочинять сказки об упырях, оборотнях и всяких-разных Мбоа, обыватели избегали вечерами выходить на улицы, а лучшие люди города засыпали мэрию и полицейское управление требованиями найти и предать проклятого «упыря» суду и заслуженной казни. А тем временем ни в мэрии, ни в полицейском управлении ничего внятного сказать о поисках преступника не могли.

Да, следственные действия шли полным ходом, полицейские давно забыли об отдыхе, а приехавший сюда из Нового Орлеана лейтенант Фергюсон целыми днями ездил осматривать места пропаж людей, иногда со следами крови и брошенными за ненадобностью внутренностями, а по ночам выстраивал схемы, составлял списки и скрупулезно вычерчивал на карте округа маршруты передвижения неуловимого вампира.

Его изрядно удивлял изменившийся характер преступлений; во всей своей полицейской практике Фергюсон не встречался с тем, чтобы преступник менял почерк. В данном же конкретном случае почерк поменялся трижды. Сначала было аккуратное, почти художественное «оформление» убитых, затем началась торопливая, беспорядочная резня, а теперь тела просто пропадали, так, словно теперь этот «упырь» заготавливал запасы на зиму.

Фергюсон обыскивал каждый квадратный дюйм вокруг мест преступлений, искал хоть каких-нибудь свидетелей, подключал колоссальные полицейские силы, но так ни единого тела и не нашел, словно все они сразу после смерти поднимались вверх и растворялись в небе. Зачем это было нужно «идущему по следу крови» Джонатана Лоуренса мулату, Фергюсон категорически не понимал.

Порой он даже настолько заводился от сплошной череды своих неудач, что искренне желал Джудит, а затем и юному сэру Лоуренсу скорой смерти — просто для того, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Но и Джудит, и сэр Джонатан пребывали под надежной охраной, а платой за это были беспрерывные убийства с мгновенным последующим исчезновением искусно выпотрошенных тел.