Рассвет на чужой планетой - Галина Львовна Романова

— Ты уверена, что там тоже есть вода?

— Уверена, несмотря на то, что мы идем немного под углом. Сперва мы двигались строго по прямой, а сейчас пришлось свернуть и разработать другой маршрут. Так немного длиннее, чем в первый поход, зато это совпадает с предполагаемым районом поисков. Где-то там, если двигаться на север вдоль берега моря, и должна упасть вторая спасательная капсула.

— Меня сейчас больше интересует не эта капсула и даже не те люди, которые в ней были, сколько еда, — вяло огрызнулась Тиока.

— Ничего, — бодро утешила ее Валентина. — На берегу моря поедим. Там же и попьем.

— Если найдется питьевая вода…

— На этой планете, как мне кажется, можно пить любую воду.

— Хотелось бы… Мы скоро придем?

— Не знаю, — честно ответила Валентина и пошла дальше, топча ползучник и оставляя за собой внушительную просеку. Добравшись до следующего подходящего «дерева», она вырезала вторую стрелку-указатель, хотя уже догадывалась, что в этом нет нужды. Покрывавшие землю растения обладали хрупкими стеблями, которые легко ломались и сминались под ногами, не спеша распрямляться и так и оставаясь сломанными. По этому следу девушек и так можно было вычислить, и не стоило портить деревья. Однако привычка делала свое дело — на Сатурнии заблудившийся в горах человек просто обязан был всюду оставлять метки, по которым его могут отыскать спасатели. И девушка, начертив вторую стрелку, оглянулась, выбирая третий ствол. Кто знает местную «траву»! Может, она сама собой завянет через несколько дней. А такие высокие «деревья» должны простоять намного дольше.

Из-за ее частых остановок вперед продвигались медленно. Тиока уже устала жаловаться и просто понуро плелась за подругой. С каждым шагом ее все меньше интересовало окружающее, и когда Валентина наконец увидела впереди, за кустами, полосу открытой воды, она не сразу среагировала.

— Ти! Ти, посмотри! Это вода! Мы нашли ручей.

Сатурнианка была права — в неглубокой канавке действительно журчала вода. Стебли ползучника и что-то вроде мха покрывали здесь землю так густо, что не оставалось ни пятачка чистого пространства. Многие стебли ползучника лезли друг на друга в три-четыре слоя. Более того — они частично закрывали собой и воду, так что пришлось с ними как следует повоевать. Девушки в четыре руки рвали и дергали ползучие стебли, спеша добраться до воды, не обращая внимания на едкий запах и сок, который покрывал их руки. И когда расчистили достаточный кусок русла, Тиока, не раздумывая, плюхнулась животом на землю, собираясь пить прямо из ручья.

— Погоди, — Валентина еле успела удержать ее голову на весу. — Ты хорошо подумала? Уверена, что эту воду можно пить?

— Пусти. Сама же говорила! Тут все безвредно для человека. Врагов нет…

— Как нет и друзей. Правила есть правила!

Удержав подругу за плечо, она достала из своего мешка третью бутылку из-под воды и осторожно опустила ее горлышком в воду. Тиока, нервно облизывая губы, ждала, пока вода с бульканье заполнит ее доверху. После чего Валентина подняла бутылку, посмотрела на свет, затем понюхала и осторожно окунула в нее кончик мизинца. Отдернула руку. Снова понюхала — на сей раз свой палец. Потом достала из аптечки таблетку нейтрализатора, бросила в воду и внимательно смотрела, как она растворяется. Когда от нее ничего не осталось, девушка поболтала бутылку, уставившись на донышко. Вернее, на появившийся там белесый осадок. Тиока, затаив дыхание, следила за ее манипуляциями.

— Что ты делаешь? — не выдержала она.

— Проверяю, можно ли пить эту воду?

— Сама же говорила, что она безвредна!

— Да, но в ней могут быть примеси… например, соли. Как в океанах. У вас на Весте есть океаны?

— А то ты не знаешь! Большой Северный и Малый Северный. А еще четыре моря и…

— А воду из них можно пить?

— Только из Большого Внутреннего Моря и из Залива Весты. Ну, еще из рек, которые…

— А почему?

— Но она же соленая!

— Так и тут… Кажется, все нормально, — и Валентина первой глотнула из бутылки. — Если осторожно, то можно пить. Попробуй!

Но Тиока, которая до этого так и тянулась к воде, неожиданно заартачилась.

— Точно это можно пить?

— Точно, — прищурилась девушка. — Если тут и были какие-то примеси, то они все выпали в осадок.

— В самом деле? — осадка было немного, но Тиока смотрела на него с подозрением.

— Сама попробуй. В ней нет микробов, таких, чтобы вызывали болезни. На этой планете, — она усмехнулась, — пока некому болеть. По крайней мере, болезнями, опасными для человека, поскольку мы тут — единственные люди…

Тиока, уже успевшая сделать несколько глотков, поперхнулась:

— Не говори так! Я не хочу…

— Я сама не хочу, — Валентина отобрала у нее полупустую бутылку, долила из ручья и крепко закрыла. — Но пока мы не нашли никого, лучше считать так.

— А ты оптимистка, — помрачнела вестианка.

— Я — реалистка, — вздохнула сатурнианка. Выпрямилась, окинув взглядом местность. Да, от скалистых материков Сатурнии этот унылый пейзаж отличается радикально. Дома — сплошь скалы и узкие долины между ними. Здесь — равнина и единственные горы только мерещатся дымкой на горизонте. Дома — бурный океан, который неустанно лупит волнами в берег, даже там, где есть удобные бухты и пляжи. Здесь — заболоченное побережье и ровная гладь мелководья. Дома — леса, покрывающие склоны гор. Здесь растительность сосредоточена только на побережье, а большая часть суши мертвая и безжизненная. Неуютно, короче говоря. Но им надо тут жить. По крайней мере, пока их не спасут.

А для того, чтобы жить, надо есть.

— Пошли, — Валентина решительно двинулась дальше.

Они отметили указателями еще пять деревьев, когда наконец добрались до берега. Последние метры пришлось буквально продираться сквозь заросли ползучника, который тут стоял сплошной стеной перепутавшихся между собой стеблей и корневищ. Отчаявшись, девушки просто-напросто стали все ломать и рвать, прокладывая неширокую просеку. Под ногами хрустели сминаемые стебли и корни, а еще ниже смачно хлюпала вода. Только по хлюпанью они и догадались, что суша закончилась, и они уже бредут по мелководью. Хотя, по сути дела, это была просто жидкая грязь, перемешанная с корнями и стеблями в несколько слоев.

Когда в один прекрасный момент нога Валентины провалилась сквозь переплетение корневищ и стеблей и по щиколотку ушла в теплую грязь, едко пахнущую йодом и метаном, путешественницы сменили направление и двинулись к северу, стараясь обходить топкие места в поисках открытой воды. Обеим уже было ясно, что жизнь — вернее, животные, если тут и есть, то обитают в воде. И ловить их надо, вопреки пословице, в чистой воде.

Им повезло через несколько минут. А может, через полчаса — коммуникаторы сбились, поскольку их не по чему было проверять. Одно было ясно — к тому времени солнце перевалило зенит и стало спускаться к горизонту. С каждой минутой становилось все жарче. Девушки обливались потом, задыхаясь в спертом и воняющем сероводородом воздухе. И когда, наконец, сплошная стена растительности расступилась, явив каменистый берег, где за валуны не могло уцепиться ни одно корневище, обе испустили хриплый восторженный вопль, который, несомненно, мог бы прилечь внимание… если бы его кто-нибудь услышал.