Сто голосов - Скотт Макконнелл

Говорила. Кажется, она сказала, что у него не было дальнейшей перспективы, и поэтому он избрал такой путь.

Еще я спросила ее, на основании чего она считает, что люди не способны что-либо получить от современного искусства, и она ответила, что здесь не нужны никакие доказательства. Это можно понять уже по самому содержанию произведения. Она дала мне подробный и убедительный ответ на этот вопрос.

Опишите, как она держалась во время вашего интервью.

Очень оживленно. Ей был интересен каждый вопрос. Она держалась вполне благосклонно, не проявляла никакой неприязни, но была очень увлечена собственными ответами. Она всегда смотрела прямо в лицо человеку, с которым говорила, и приводила примеры из собственных книг. Она много жестикулировала, и на лице ее выражения сменяли друг друга. Именно это я имею в виду, когда говорю, что она была очень оживлена.

Чем закончилось ваше интервью, какой она была в конце его?

Я оделась для этого случая, как всегда в то время, под битника. В то время я была минималисткой в одежде; я носила юбку и свитер, и туфли без каблука на босу ногу. Свои длинные волосы я иногда связывала пучком на затылке. Во время интервью я сказала, что восхищаюсь ее книгами, считаю их замечательными, так что, когда мы пошли из комнаты, она спросила: «Вы осознанно одеваетесь, как Кира?» Я ответила: «Нет». Я читала Мы живые, но сказала ей: «Конечно, нет, просто такой стиль принят в наше время». И она поблагодарила меня за похвалы ее книгам, улыбнулась и добавила: «Очень приятно иметь дело с человеком, который читал мои книги и восхищается ими». Кажется, я сказала ей, что расстроена тем, что интервью прошло в таком негативном ключе, и она возразила: «Нет, мне понравилось».

Как она обращалась с вами?

Очень благосклонно. Она всегда была очень доброжелательна во время этого интервью и прочих случаев, когда я ее видела, например, в Форд Холл Форуме. Она всегда была очень и очень любезна с теми, кто задавал ей вопросы. Случалось, мы между собой говорили: «Как она делает это? Как может выслушивать такие глупые вопросы и не сказать: „Какая глупость, вы хотя бы понимаете, что говорите?“» Однако она всегда находила в любом вопросе то, о чем можно поговорить.

A как смотрелся при всем этом мистер О’Коннор?

Мисс Рэнд, очевидно, хотела, чтобы он присутствовал при разговоре, он сидел рядом с ней во время всего интервью, всякий раз, когда, по ее мнению, у нее получался особенно удачный ответ, она обращалась к нему и говорила: «Ну, как, по-твоему, Фрэнк?» — и он улыбался, но не говорил ничего, просто смотрел на нее и улыбался. Таким я запомнила его — как опору Айн Рэнд. Ну а данный им ответ на мое соображение в другой комнате просто свидетельствует о мудрости.

Я пришла к началу беседы. И застала сестру Фрэнка O’Коннора, ее мужа и двух девочек, лет двенадцати от роду. Все они были высокими и статными и, бесспорно, казались обеспеченными и уверенными в себе людьми.

Заметив их в комнате отдыха, я спросила о том, как живется родственникам Айн Рэнд, и они ответили: «О, скучать не приходится». И сказали еще что-то вроде того, что «она такая забавная на семейных обедах». Тут я поняла, что ей есть что сказать на этих мероприятиях. Еще они сказали, что гордятся ею, и по этой причине проделали путь до Энн-Арбор из Лорена, чтобы услышать ее выступление. Им и в самом деле было интересно услышать, что она скажет. И они заранее одобряли ее выступление, так, словно всегда и во всем соглашались с ней. Потом они сказали нечто вроде: «Она у нас такая разговорчивая, куда больше, чем Фрэнк». Они явно были рады тому, что он женился на ней. После того как беседа закончилась, я вновь увидела их, и они сказали, что удивляются тому, что она может выдерживать шиканье и враждебное настроение зала.

Во время беседы мисс Рэнд Фрэнк O’Коннор сидел в первом ряду. После лекции ее обступили различные люди, задававшие вопросы, и он вроде бы приглядывал за тем, чтобы не вышло каких-либо эксцессов. Когда она вышла на сцену, раздались рукоплескания и шиканье. Возможно, шиканья было чуть больше.

Казалось, что шиканье ни в малой степени не смущает ее. Возможно, такой прием встретил ее на предыдущей беседе[183], но меня оно удивило. В Мичигане она провела одну из своих первых крупных бесед, поэтому опыта у нее не хватало, однако к тому времени она успела получить много критических замечаний о книгах от критиков и обозревателей, и потому, наверное, ожидала чего-то подобного.

Много ли было присутствующих?

Огромная аудитория была заполнена почти полностью, то есть присутствовали по меньшей мере четыре-пять сотен человек.

Ей задавали много враждебных вопросов, а также вопросы о современном искусстве. В зале присутствовали скульпторы, возражавшие против ее мнения, и почти все задававшие вопросы люди были настроены неприязненно.

Осталось ли настроение зала негативным?

По ходу беседы шиканье прекратилось, начали звучать аплодисменты, и общая реакция стала указывать на то, что ее слушают и понимают. Она определенно переломила настроение аудитории. О бурном одобрении, конечно, речи не могло быть, однако понимание было достигнуто.

Давайте теперь переместимся в Форд Холл Форум. После 1961 года вы познакомились с Майком Берлинером, писавшим в Бостоне свою докторскую диссертацию, поженились и перебрались туда.

Мы жили в Бостоне с 1964 до 1970 года. И все эти годы обязательно посещали Форд Холл Форум. В последний раз мы были там на ее лекции, когда жили в Лос-Анджелесе. Возможно, мы побывали там еще раз, и каждый раз после беседы заходили в комнату, где она беседовала с людьми.

Как вы получали приглашения?

Мы были знакомы с Гарри Бинсвангером, Алланом Готтхелфом, a они приглашения получали. К тому же, Майк числился среди немногих объективистов в образовательной программе по философии.

В отношении приемов я запомнила одну удивившую меня вещь: она никогда не выглядела усталой даже после того как провела два часа на сцене и ответила на уйму сложных вопросов.

Однако на приеме она любила обсудить альтернативные варианты ответов на полученные из аудитории вопросы, а также вопросы, которые хотела бы услышать. Она не могла расстаться с вопросами. И это произвело на меня глубокое впечатление. Присутствовавшие также продолжали расспрашивать ее о заданных вопросах и о том, почему она ответила на них именно так, а не иначе.

Она превосходно взаимодействовала с ведущим, судьей Лурией. Он относился к ней очень покровительственно, в том смысле, что если нападки на нее становились очень жаркими, он пресекал их дальнейшее развитие. Она отлично ладила с ним.

Что вы можете сказать об этих вопросах и ответах в Форд Холл Форуме? Общий настрой был дружелюбен или враждебен ей?

Должна сказать, что в эти ранние годы преобладал враждебный настрой, но я помню, что Гарри задал ей много вопросов. И всякий раз они, конечно же, были заданы в позитивном ключе. Кроме него, беседы посещали и другие объективисты, и их вопросы в известной мере уравновешивали негативный настрой. С течением лет вопросы стали задавать по большей части объективисты.