Джек Ричер, или Граница полуночи - Линкольн Чайлд

— Неплохое резюме.

— Кроме того, на него имеется три засекреченных досье в Пентагоне, — добавил Ричер.

— Я не имею права о них говорить.

— Тогда как я могу высказать свое мнение?

— В теории, — сказала Роуз. — Почему расследование постепенно прекращается?

— По самым разным причинам. Может быть, они рассчитывали обнаружить что-то совсем другое. Может быть, зашли в тупик. Возможно, оно оказалось слишком трудным с самого начала. Мне нужно знать больше.

— Я не могу вам рассказать.

— Тогда позвольте мне сделать обоснованное предположение, — предложил Ричер. — Может быть, оно окажется частично верным. Складывается впечатление, что исходное досье находится в Пентагоне. Предположим, два года назад Портерфилда что-то беспокоило. Зачем ему обращаться в Пентагон? Это неестественное решение. Двенадцать лет назад он был лейтенантом морской пехоты и участвовал в боевых действиях. Пентагон не являлся частью его жизни. Могу поспорить, он даже никогда там не бывал. Могу поспорить, он не знал телефонного номера, чтобы туда позвонить. Однако он нашел его и бросил монетку. Из чего следует, что его беспокоило нечто имеющее прямое отношение к армии — и на самом высоком уровне. Потом Пентагон передал копию досье в УБН — значит, история имела также отношение к наркотикам, причем на самом высоком уровне. Возможно, произошло недопонимание. Может быть, Пентагон предположил, что проблемой занимается УБН, а УБН решило, что ее взял на себя Пентагон. В конечном счете никто не стал ничего делать.

— Я не могу говорить о деталях, — сказала Роуз.

— Мы знаем, что после смерти Портерфилда в его дом кто-то вломился.

— Да, я видела. Я несколько раз возвращалась туда пешком.

— Мне представляется, что там провели старомодный незаконный обыск.

— Я согласна, все проделано аккуратно.

— Я знаю, кто это был, — заявил Ричер.

— А я не могу об этом говорить, — повторила Сандерсон.

— Вы знаете, что они взяли.

— Да.

— Вы ответите мне на один вопрос?

— Все зависит от того, что вы спросите.

— Только «да» или «нет». Больше мне ничего не нужно. Никаких деталей, никакой подоплеки. Не больше того, что вы захотите сказать.

— Обещаете?

— Только «да» или «нет». Чтобы я перестал кое о чем беспокоиться.

— О чем?

— Вы знаете, как умер Портерфилд? — спросил Ричер.

— Да, — ответила Роуз. — Я там была.

* * *

Дивизион специального агента Кирка Нобла базировался в Денвере, штат Колорадо. Его кабинет был безликим бежевым пространством, временно ставшим более ярким, благодаря золоту из коробки для обуви, которую он забрал в доме Билли, в Вайоминге. Украшения лежали на его письменном столе в определенном порядке. Только золотые безделушки. Крестики на цепочках, сережки, браслеты, талисманы, ожерелья, кольца с драгоценными камнями, обручальные кольца и кольца выпускников. Ноблу предстояло заполнить инвентарные формы. Описание и стоимость.

Часть украшений оказалась настоящей дешевкой. Другие были сделаны из сплавов, которые не сможет распознать ни один ювелир. За некоторые дали бы в буквальном смысле двадцать центов. Третьи имели среднюю цену. Семь долларов, если судить по весу, девять, если повезет. Некоторые были значительно дороже. Например, обручальное кольцо в восемнадцать карат, толстое и тяжелое, красивое. Пятьдесят долларов в ломбарде, без проблем. И такая же цена за пару сережек. Восемнадцать карат, массивные и тяжелые. Две штуки. Долларов шестьдесят вместе.

Закончив, Нобл посмотрел на список. Правая колонка. Цены. Они не имели смысла. И были совершенно случайными. От практически полного нуля до приличной суммы наличными. И при этом встречались почти все числа. Два бакса, три бакса, четыре и так до шестидесяти. Но бизнес не может быть устроен таким образом. Это не магазин деликатесов, где ты выбираешь всего понемногу. Вы покупаете десятидолларовый пакетик коричневого порошка за десять долларов. Или не покупаете. Или два пакетика за двадцать долларов. Или три за тридцать. Как сказал бы экономист — лестничная система цен. В то время как цены Билли были дроблеными. Словно он продавал пакетики за пять и за шесть долларов, за тринадцать и за семнадцать или за девять. Полное обслуживание. Как пожелает покупатель. Выбирает и отвешивает на весах.

Очень маловероятно.

Значит, следовало предположить, что он вообще не продавал пакетики с порошком. Возможно, его товар уходил большими партиями. Быть может, для розничной торговли, если требовалось, он дробил большие количества на отдельные части для людей с ограниченными ресурсами. Или резал ножницами на половинки и четвертинки для тех, кто находится на грани разорения.

Как в прежние времена.

Невозможно.

Нобл снял трубку и позвонил в тюрьму.

— Я жду арестованного из Оклахомы. Зовут Билли, не помню, как дальше.

— Мы только что его приняли, — ответил голос в телефоне.

— Сразу проводите его в комнату для допросов. Скажите, что у меня есть к нему вопросы. Я приеду через пару часов. Пусть пока помучается.

* * *

Только то, что вы сами захотите сказать, обещал Ричер, — и как выяснилось, Роуз Сандерсон больше говорить не хотела. Во всяком случае, по поводу Портерфилда. Она лишь кивнула самой себе, под капюшоном, словно вопрос был решен.

— Моя сестра сказала, что вы спрашивали у нее, каково это — чувствовать себя красивой.

— Да, — подтвердил Ричер.

— Тогда вы уже знали обо мне.

— Это все объясняло.

— Я уверена, что она дала противоречивый ответ. Она все еще красивая. В глубине души такие люди знают: другие уверены, будто они получили что-то задаром. Они должны считать, что это чепуха, должны говорить, что красота заставляет их чувствовать себя поверхностными. Но теперь я могу сказать вам, как на самом деле. Красота дает великолепные ощущения. Это все равно что вытащить пистолет во время схватки на ножах. Иногда я пользовалась своим подарком судьбы и приканчивала их одного за другим — бум, бум, бум! Тебя как будто наделили суперсилой. Это как переключение фазера[20] с оглушения на убийства. Нет смысла отрицать очевидное. Это существенное эволюционное преимущество. Словно быть таким большим, как вы.

— Нам следует иметь детей.

Он услышал, как внутри капюшона щелкнула фольга. Ричер надеялся, что Роуз улыбнулась.

— Эти дни остались в прошлом, — сказала она.

— Очевидно, Портерфилд не был с вами согласен.