Коровы - Сергей Евгеньевич Акчурин

Идой. Рябинка возглавила это шествие и, доскакав до дороги, жадно набросилась на наплыв зеленой травы, примыкавший к обочине. Пастух, Катерина и Ида двинулись вслед за гуртом, вдогонку им из отстойника понеслось: «Свободу проекционному слову!..» и: «Дайте мне адвоката!..» — и все это сопровождалось истошным, капризным блеянием химерического козла.

Телки, занявшись травой, то и дело подрагивали от этого далекого блеяния, раздражавшего их, и, даже не уничтожив наплыв, самостоятельно выстроились в колонну и пошли по дороге, надеясь найти более спокойное место для поглощения травы.

— Пастух, — сказала Джума, не останавливая движения, — получается, что корова совершенно бесправна, некому ее защитить, и если она потребует что-то или просто захочет чего-то выходящего за рамки установленного порядка, то ее ждет неминуемое наказание, и это не обсуждается.

— Нет, — ответил Пастух, — если корова, да и любая скотина требует что-то или ведет себя как-то не так, то за этим не обязательно следует наказание: смотря что она требует и в чем заключается это не так. Обычно, к примеру, мы, Пастухи, решаем, на какое поле идти, и перегоняем стада с луга на луг, но иной раз коровы делают это сами, упрямо по своему усмотрению выбирая область пастьбы, мотивируя это тем, что табуны лошадей перемещаются без пастуховской опеки, согласно безумным порывам, возникающим в их головах, — то есть смысл подобного поведения коров и своего рода протест заключаются в том, что они хотят получить лошадиную свободу пастьбы… Желание это не наказывается никак, поскольку самостоятельность выбора в итоге благоприятно влияет на качество и количество молока и Божественного навоза, производимого особями, — что является сутью существования коров на плоскости и под сводом. Или, скажем, часто бывает, что корова требует личной встречи с Хозяином, чтобы задать вопросы, возникшие у нее в голове, напрямую высшему разуму и от него же получить вразумительные ответы, не прибегая к посредничеству Подслушивателя или Пастухов, которые, не обладая сущностным восприятием, при передаче туда и сюда теряют детали, важные для точного понимания обеих сторон. Особенно провинившиеся коровы, которым назначено направляться в одно из мест наказания, встают, бывает, подобно ослам и не желают идти туда, куда им назначено, требуя прямого контакта с Хозяином в надежде, что всеобъемлющий разум в мычании уловит разумные доводы и снизит степень вины или вообще оправдает пострадавшую от помрачения сущность. Последний вопрос, кстати, рассматривается Хозяином и ожидает решения, и сложность вызывает только одно: Хозяин не выносит звука мычания, другим же образом корова изъясняться не может… Вообще, попытки коров расширить свои права и возможности определяются как разумное действие и вызывают всеобщее уважение, и все Пастухи, Гуртоправы и даже великий Хозяин считают эти попытки достойными, поскольку скотина пытается узаконить вполне допустимый порядок, не нарушающий изначальный закон, причем — не лишь для себя, но и для всех многочисленных особей нашего стада, а также для двойников, которые бесконечно тянутся позади, в будущем каждого Божественного создания. И в этом смысле проекционные отражения коров настроены даже более серьезно, их методы воздействия на существующий потусторонний порядок можно назвать даже борьбой, а целью — всеобщую иллюзорную справедливость. Правда, смыслы этой самой борьбы порождены исключительно устройством потустороннего мира и не имеют никакого значения для настоящей реальности. Так, например, в Божественном стаде борьба коров за равноправие с быками четырежды невозможна, поскольку право скотины, установленное великим законом, не допускает преимущества в чем-то быков над коровами или наоборот, и, таким образом, на плоскости в отношении этого сохраняется полное равновесие, нарушить которое будет уже преступлением. Борьба же бесплотных призраков за иллюзорную справедливость приобретает иной раз такой накал, что отражается даже на сущностях, кажется, не участвующих в бесконечных претензиях одного проекционного рода к другому, но, тем не менее, страдающих, бывает, даже физически от выходок своих потусторонних теней. Так, однажды одна из коровьих теней в пылу борьбы за равноправие иллюзорных полов выбежала прямо перед проекционным конем, бросившись ему под копыта, и это мертворожденное действие — редкий случай! — передалось через межплоскостное пространство в обратную сторону: сущность проекции — корова Эмилия, особь третьего круга, — в этот момент умиротворенно поедая траву и мысленно, для развлечения находясь еще и в потустороннем нигде, тоже бросилась вдруг под копыта пробегавшего по полю гордого иноходца, остановив своим телом его поступательное движение… Проекция коровы Эмилии, что называется, умерла, после чего бесплотные призраки определили ее поступок как смертельный великий подвиг и увековечили память о ней, вписав ее в историю несуществующего иллюзорного. Сама же Эмилия, не совершив никакого реального подвига, приобрела хромоту после страшного столкновения, а иноходец, отделавшись только сильным испугом, обходит теперь коров далеко стороной, полагая, что они завидуют втайне лошадиной свободе, да и вообще что все коровы хотят стать лошадьми.

— А разве, Пастух, на плоскости такое возможно: хотеть стать скотиной другого вида? — спросила Джума.

— Конечно, — ответил Пастух, — в мыслях своих никакая скотина не хочет переменить парнокопытность на непарнокопытность и наоборот, но существуют редкие в стаде быки и коровы, которые скачут галопом, держат осанку, подстраиваясь под лошадиную стать, трясут головой так, как будто позади у них развевается грива, топчут одной ногой, начинают вдруг пробовать ржать… Встречаются также понурые лошади, по поведению своему похожие на коров, ковыльным степям они предпочитают луга, восьмерки свои проходят не бегом, но шагом, а кони, бывает, насупятся, подобно быкам, и прут вперед головой, как будто хотят поддеть кого-то несуществующими рогами… Причина этих чудачеств никому не ясна: на плоскости невозможно раздвоение вида, и, скорее всего, руководит подобными нелепыми странностями врожденное отклонение скотины от поведения вида — что, впрочем, вполне допустимо и никак не наказывается, поскольку сущности в этом случае не разрушаются проникновением извне. Но есть в Божественном стаде примеры раздвоения рода, то есть плотью корова ведет себя подобно быку, плоть же быка уподобляется в своих действиях корове, и эта особенность поведения влечет за собой проекционный обман: в иллюзию эти особи отбрасывают тень того рода, соответственно которому ведут себя здесь, на поверхности, в результате чего их потусторонние призраки вынуждены доказывать, что внешний вид их не соответствует реальному положению вещей, и даже вступают в борьбу за утверждение своего законного права на сущность изначального рода, присоединяясь к движению за общую иллюзорную справедливость. Под сводом же ничего подобного нет, раздвоенность сущности в отношении поведения и рода воспринимается как оригинальный характер скотины, не подлежит обсуждению и смыслом своим входит в то равновесие, которое установлено великим законом из недосягаемых сфер. Мы, Пастухи, наслаждаясь совместным курением коз, расположившись где-нибудь неподалеку от дремлющих