Послание - Джек Керли

– Но вы, конечно, знаете, что Зейн Пелтье вхож в Полицейскую комиссию, не так ли?

Он прижал руку к сердцу и изобразил на лице крайнее удивление.

– Не может быть!

– Зейн является генеральным директором «Мобил Марин Ресорсес». А президент этой компании возглавляет комиссию. Вы знали об этом – вы знаете о каждой пушинке, брошенной на весы. А может, Барлью собирался добавить еще что-то к своим требованиям? Заставить Зейна потянуть кое за какие ниточки? Просто так, для страховки?

– Дам вам маленький совет, Райдер: не путайтесь под ногами, когда в игры играют взрослые.

– И вы собираетесь выиграть любой ценой, не так ли, капитан?

Он засмеялся и, направившись к выходу, хлопнул меня по плечу.

– Но вы точно не выиграете, Райдер. Вы просто муравей, которого я раздавлю. Так что не высовывайтесь.

Перед тем как отправиться на ночную работу, я позвонил в отдел убийств в Индианаполисе, Бостоне и Кокомо и спросил, не было ли у них чего-нибудь похожего на то, что происходит у нас. Люди, с которыми я говорил, ответили, что нет, ничего даже близко напоминающего наши случаи у них, слава богу, не произошло.

Выходя, я заглянул в кабинет к Эйве, обнял ее и сказал, что она проделала грандиозную работу. Большую часть ее стола занимала хрустальная ваза с букетом свежесрезанных цветов, от которого вокруг стало даже как-то светлее, – это был подарок Клэр. Эйва передала мне толстую папку с фотографиями и отчетами по нескольким делам. Я положил все это в портфель.

– А как насчет еще одного маленького дельца? – спросил я. – Ты нас слышала?

– Я слышала тебя совершенно четко, как звон колокольчика, – сказала она, протягивая мне небольшой белый конверт. Я сунул его в карман.

– Завтра сходим куда-нибудь и отметим твое возвращение в мир живых, – сообщил я.

– Я предпочла бы отметить это сегодня ночью, – ответила она.

– Сегодня ночью у нас есть чем заняться. Ты готова?

– Если под готовностью ты имеешь в виду то, как я боюсь, то я готова целый день.

– Что ЭТО ТАКОЕ?

Я сделал любезное лицо, представляя друг другу уже давно заочно знакомых.

– Эйва Даванэлле, познакомься с моим братом Джереми.

Эйва протянула руку.

– Привет, Джереми, мне приятно…

– Что это ДЕЛАЕТ ЗДЕСЬ? – Джереми спрыгнул с кровати и, подскочив ко мне, указал на Эйву едва заметным кивком головой. – Мы не можем говорить, пока ЭТО здесь.

– Если хочешь, она просто посидит в углу. Она не будет нам мешать.

– Я не стану говорить, не стану. НЕ СТАНУ, пока ЭТО здесь.

Я пожал плечами.

– Ты обещал, что мы ПОГОВОРИМ, а потом… МОИ ПОТРЕБНОСТИ.

– Ничего не изменилось.

– ОНА здесь!

– Ее пригласил я. Поэтому она остается.

Я закрыл глаза и скрестил руки на груди.

– Я отказываюсь произнести хотя бы слово.

– Тогда наша договоренность… – Я небрежно махнул рукой. – Ничего не стоит.

Джереми сделал вид, что нападает на Эйву, и щелкнул зубами, прежде чем отступить. Я видел такое у обезьян, которые хотят установить свое превосходство или застолбить территорию. Я рванулся к нему, но Эйва взглядом остановила меня: Не двигайся! Он ходил вокруг нее кругами, высовывая язык и причмокивая. Он согнул пальцы, словно когти, и с шипением выбрасывал их в ее сторону. Он рычал и визжал, кашлял и плевал на пол у нее за спиной. Он изображал жестами мастурбацию, стонал и делал вид, что извергает на нее сперму.

Она зевнула.

Он повернулся ко мне и принялся умолять:

– ЭТО НЕ МОЖЕТ ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ! Пожалуйста, Карсон, отошли ЭТО отсюда. У меня есть свои потребности, наш… ритуал. Нам нужно побыть вдвоем.

Я посмотрел на часы.

– Наше время уже пошло.

Он скрестил руки на груди и топнул ногой.

– Ты не услышишь то, что я знаю. А я знаю, Карсон. Я знаю, кто это.

– Ты знаешь, как манипулировать людьми. И в этом твой единственный настоящий талант.

Он нараспев затянул детским голоском:

– А я знаю, кто это сделал, и ты тоже…

Я не мог понять, то ли Джереми врет, то ли его свихнувшийся от наркотиков мозг действительно нашел связь, которую мы пропустили. Но я готов был поклясться, что он нуждается во мне не меньше, чем я в нем.

– Она остается, – повторил я.

Джереми сжал зубы, дважды щелкнул ими и отступил в угол. Там он сделал вид, что рассматривает свои ногти, а тем временем уголком глаза наблюдал за Эйвой.

– Тогда скажите мне, милая леди, – сказал он, полируя ногти о рубашку, – часто вы выступаете шлюхой?

– Я никогда не выступаю шлюхой, – бодро ответила она.

– Все женщины шлюхи. Это заложено в их ДУШАХ! Чем же вы занимаетесь, что заставляет вас думать, что вы не шлюха?

– Вы спрашиваете о моей работе, мистер Риджеклифф? Я ассистент патологоанатома в окружном морге.

Джереми отошел от стены и принялся ходить вокруг Эйвы кругами. Я напрягся и придвинулся к ним поближе.

– РАДИ НЕЧЕСТИВОЙ ЛЮБВИ ГОСПОДНЕЙ! – завизжал он, хватаясь за голову. – Когда только ЗАКОНЧИТСЯ ВСЕ ЭТО ПОЛИТИЧЕСКИ ПРАВИЛЬНОЕ ДЕРЬМО! Хрупкое маленькое существо вроде вас и ковыряется в трупах? Вы перебираете их в руках? Прикасаетесь к кусочкам плоти, к волокнам сухожилий? Или просто смотрите и указываете, а ВСЮ РАБОТУ ВЫПОЛНЯЕТ СМИРЕННЫЙ МУЖЧИНА? Эй вы, сэр, вы не могли бы выдернуть наружу вон ту красную штуку? Которая выглядит, как жирный помидор? Положите это в ту банку для солений. Это будет рождественский подарок для любимого. Что делаете с трупами ВЫ, моя дорогая?

Эйва шагнула к Джереми и преградила ему дорогу. Он скользнул в сторону, но она снова оказалась перед ним. Он шагнул вбок, она опять блокировала его. Они были похожи на исполняющих латиноамериканский танец. Джереми замер, деваться ему было некуда. Эйва сладко улыбнулась ему.

– Я делаю с трупами очень многие вещи, мистер Риджеклифф, – негромко сказала она, – но больше всего мне нравится вскрывать им животы, залазить внутрь и грести на них по комнате, как на каноэ.

Джереми вздрогнул, как будто его ударило током. Голова его склонилась, и он зашипел сквозь зубы. Он отступил к кровати, сел на нее и плотно зажмурился: казалось, он пытается не дать войти даже мыслям. Он посидел так примерно с минуту, потом открыл глаза и посмотрел на Эйву. Голос его был ледяным, словно морозные рисунки на стекле, и холодным, как сползавшая на его губы улыбка.

– Ты только что купила себе место за столом, детка. Надеюсь, ты получишь удовольствие от увиденного.