Я из Зоны. Небо без нас - Дмитрий Григоренко

– Значит, не наемник, – произнес Дельный, – и тогда его мало интересовал Борзый со своей Фермой…

– Точно, – добавил я, – когда выглянул, то он у бандюка выпытывал. Скорее всего, про нас.

– Креститься надо… – начал Чес. Я же за него закончил:

– Когда кажется. Могу хоть сейчас.

Чес оскалился:

– Наглый. И откуда ты ж взялся на мою лысую башку?

– Туша загнала, – ответил я.

– Не наемник, – повторил Дельный, прерывая наш спор, – значит, не отстанет.

– Убьем его, в чем проблема? – удивился Чес.

– Еще раз, экзоскелет обладает высокой степенью защиты от пуль и осколков. А у нас что? Даже гранат нет, – возразил торговец.

– Понаделали уродов, даже валить их нечем, – произнес Чес, – а вот эта красавица?

Он потряс черной винтовкой наемника.

– Это «Энфилд». Номер не помню. Американская детка, под патрон пять пятьдесят шесть. Магазин из тридцати патронов. Смешно, но вроде у Скелета тоже такая модель. Ее ученые очень любят. Высокая точность, но она плохо продавалась.

– Почему? – не вовремя спросил я.

– Капризная. В Зоне с ней тяжело, она любит лениться, а не пахать в грязи.

– Так что не пробьет? – поинтересовался Чес.

– Не знаю. Хотя этот Скелет не отстанет. Надо делать засаду.

– И без тебя понятно, – угрюмо сказал Чес.

Унылый начал натягивать свитер, я же наслаждался ветром. Он приятно обволакивал тело, снимая усталость, и подзаряжал меня.

Дельный достал карту от дяди Севы.

– Мы почти уперлись в рукав ручья. Там мостик…

– Ясно, не тараторь, торгаш. Завалим мы этого Скелета, – произнес Чес. Он взял «Энфилд», схватил за шиворот Унылого и как котенка поволок за собой. Прикрывается от возможного выстрела в спину? Да и «отмычка» нужна, не самому же разведывать нахождение моста.

Дельный, наверное, думал так же. Усмехнулся, произнес:

– Опасается. Сам привык исподтишка, и на других так думает.

Я промолчал. Всем моим вниманием завладел черный от грязи бушлат. Даже не обратил внимания на умолкший дождь, сейчас главное узнать, там ли артефакт.

Или все же попытаться выхватить «калашников» у торговца, расстрелять его и удрать? Пусть Скелет преследует не меня, а оставшуюся парочку.

– Не мечтай, Кузьма, не стоит рыпаться.

Я не ответил. Наркоту толкать детям, это достойный бизнес. Ладно, с оружием, без него в Зоне тяжело. Хотя вспомнил, как Трофимыч считал цены на патроны, и понял, бизнес-то прибыльный.

– Молчишь? Обиделся? Думал я дюймовочка и, как и ты, случайно попал в компанию плохих людей? – спросил Дельный.

Я натянул куртку и сделал вид, что не слышу. Дельный провел рукой по волосам, зачесывая их назад, печально ухмыльнулся.

– Гляну, вдруг Скелет уже нам в затылок дышит. – Он повесил автомат на шею, и двинулся в камыши. Ветер радостно запел.

Что ж, я медлить не собирался. Теперь нащупать, есть ли артефакт в бушлате, и бежать насколько хватит сил. Я начал рыпаться, попал не в тот карман, ощутил, как похолодело в животе. Нет, вот он! Лежит!

– Ты чего там лазишь? – раздался голос.

Быстро он вернулся. Я начал лихорадочно думать, что соврать. Качественно, так чтобы поверил самый хитрый человек в нашей группе. Сказать, что хочу забрать свой бушлат, но возникнет вопрос – зачем? На мне-то куртка, не промокает, да к тому же чистая, без грязи.

– Ностальгия по службе заела? – спросил торговец. Если они поймут, что я не дезертир, мне лучше не станет.

Думай, думай!

– Нет. Что мне с нее? Только тычки от офицеров, – начал врать я. Вот оно!

Я повозился с бушлатом, залез под него и нащупал толстую тетрадь.

– Хочу узнать, насколько красиво рисует Унылый. Может ему надо выставку открывать, а не по болотам бегать, – сказал я.

– Уверен, что хочешь, – торговец приблизился и схватил тетрадь, с другой стороны. Она намокла, по краям набухла от воды. Все же купание не прошло даром.

– Дай сюда, – произнес Дельный.

– Что бесплатно смотреть нельзя? – нехорошо усмехнулся я.

Дельный резко вывернул тетрадь, вырвал ее, оставив ошметки бумаги в моих пальцах. Раздраженно бросил ее на стол. Автомат он закинул за спину.

– Ты дурак, Кузьма. Вот сделал выброс информации урка, а ты ведешься, как последняя шестерка. По складу характера ты на уровне бандита, а по уму – выше Унылого. Думаешь, я урод? Нет, Кузьма, я просто умею считать. Сначала, я окончил математический институт, где нас учили вышмату. Однако мне это стало неинтересно, особенно, когда появилась семья. Ребенок начал требовать большего комфорта. У тебя же нет детей? Молодой еще, а у меня девочки. Я тогда понял, надо сложить то, что сложить невозможно.

Я поднял ворот куртки и начал заниматься берцем. Наконец-то развязал шнурок, вылил воду. Разговор торговца меня не волновал. Все ясно, сейчас все сведет к достатку и не для себя, а для семьи. Но у меня начал намечаться план, в голове появилась дикая идея, как реализовать которую я не знал. Для этого надо поговорить с Дельным.

– Это что же?

– Людскую жадность и товар. Знаешь, что получилось? Достаток! Для меня, для моей семьи! Самое интересное: товар по жизни менялся, а жадность – величина постоянная. Я продавать начал с гнилых окорочков. Не прибыльно. А вот дальше – лучше. Наркотики, хотя это сложно. Я перед их продажей десять лет мытарился, имидж среди бандитов зарабатывал. Порошок и таблетки…

– Детям? – уточнил я.

– Может. Я занимался крупными моментами, а кому они доставались – это уже не моя схема. Да и без разницы. У меня две девочки и ни одна не курит, и не колется. За детьми просто смотреть надо, а не бегать на дурную работу, где платят копейки.

– Так зачем в Зону полез? Мало заработал?

– Не ерепенься. Мало. Мне старшую надо в Европу отправлять учиться… Да и младшая растет. А тут таких идиотов, как Чес, много, а толковых людей мало. Филиппович, старый хрыч, сидит в подвале. Гунч хороший вариант предложил…

– И ты повелся? – спросил я, чувствуя, что наглею.

– Кузьма, весь мир стоит на купи-продай. Это и есть смысл жизни.

– И чем ты лучше Чеса и Унылого? – задал я вопрос. Эх, сейчас меня попробует ударить. Я не понимал, как можно спокойно рассуждать о наркоте.

В меня полетела тетрадь.

– На, смотри внимательно, пока она вся не потекла. Все познается в сравнении. Кто-то жалуется, что в булке мало изюма, а кто-то бородинскому рад. Глаза шире распахни.