Зеленая миля - Стивен Кинг

В этот момент из-за решетки камеры Уортона высунулась худаярука и ухватилась за каменный бицепс Коффи. Мы аж вскрикнули. Уортон должен былспать как убитый, а он стоял, чуть покачиваясь вперед-назад, как боксер послеудара, и мутно скалился.

Удивительной была реакция Коффи. Он не отскочил, но тожевскрикнул, выпуская воздух сквозь зубы, словно коснулся чего-то холодного инеприятного. Его глаза расширились, и на секунду он показался мне другимчеловеком, словно другой вставал по утрам и ложился спать вечером. Он был живой– тогда, когда хотел, чтобы я зашел в его камеру и он смог до меня дотронуться.«Помочь мне», говоря языком Коффи. Он так же выглядел, когда вытянул руки замышью. И сегодня, в третий раз, его лицо озарилось, словно в мозгу вдруг зажглилампу. Но сейчас совсем не так.

Его лицо стало холодным, и я впервые подумал, что можетслучиться, если вдруг Джон Коффи впадет в ярость. У нас были пистолеты, мымогли застрелить ею, но побороть его было бы нелегко.

Я прочел подобные мысли на лице Брута, но Уортон продолжалскалиться окаменевшей улыбкой.

– А куда это ты идешь? – Это прозвучало скорее как «Куа эаты ош?»

Коффи стоял неподвижно, переводя взгляд с лица Уортона наего руку. Я не мог понять выражения его лица. Я видел, что оно разумное, но немог понять, что оно означало. За Уортона я не беспокоился совсем. Он невспомнит ничего потом, сейчас он, как пьяница, гуляющий в отключке.

– Ты – плохой человек, – прошептал Коффи, и я не разобрал,что было в его голосе: боль, злость или страх. Наверное, все вместе. Коффиснова посмотрел на руку, сжимающую его бицепс, словно на насекомое, котороемогло бы очень больно укусить, если бы имело разум.

– Правильно, ниггер, – пробормотал Уортон с мут-ной кривойухмылкой. – Плохой, как тебе и не сни-лось.

Я вдруг ясно почувствовал, что должно произойти что-тоужасное, что-то, способное кардинально изменить запланированный ход событий,как внезапное землетря-сение может изменить русло реки. Это должно былослучиться, и ни я, ни кто другой из нас ничего не мог поделать.

Потом Брут, наклонившись, отодрал руку Уортона от плечаДжона Коффи, и это чувство исчезло. Словно разомкнулась потенциально опаснаяцепь. Я уже говорил, что за время моей работы в блоке "Г" телефонгубернатора не звонил ни разу. Это правда, но я представил, что, если бы онхоть раз зазвонил, я испытал бы такое же облегчение, как тогда, когда Брутубрал руку Уортона от человека, возвышающегося рядом со мной. Глаза Коффи сразупотухли, словно выключили свет, горевший изнутри,

– Ложись, Билли, – сказал Брут. – Отдохни. – Так обычно яуспокаивал ребят, но сейчас я не возражал, чтобы Брут говорил моими словами.

– Может, и лягу, – согласился Уортон. Он отступил,покачнулся, чуть не опрокинулся, но в последнюю секунду удержал равновесие. – ОБоже, вся комната качается. Словно я пьян.

Оч сделал шаг к койке, не спуская мутных глаз с Коффи.

– Негры должны иметь свой электростул, – заявил он. Потомего колени подогнулись, и он плюхнулся на койку. Еще до того, как головакоснулась тонкой тюремной подушки, Уортон захрапел, темно-синие тени проступилиу него под глазами, а кончик языка высунулся наружу.

– Боже, как он сумел подняться с таким количествомнаркотиков? – прошептал Дин

– Неважно, теперь он готов. Если опять начнет, дай ему ещетаблетку в стакане воды. Но не больше одной. Нам не нужно его убивать

– Говори за себя, – проворчал Брут и подозрительно посмотрелна Уортона. – Таких обезьян нельзя убить наркотиками. Они от них расцветают

– Он – плохой человек, – повторил Коффи, но на этот разболее низким голосом, словно был не очень уверен в том, что говорит.

– Правильно, – согласился Брут. – Самый подлый. Но теперь оннам не нужен, танцевать с ним танго мы не собираемся. – Мы опять пошли,вчетвером окружая Коффи, как почитатели вокруг своего идола.

– Скажи мне, Джон, а ты знаешь, куда мы ведем тебя?

– Помочь, – сказал он. – По-моему... помочь... да-ме? – И онпосмотрел на Брута с надеждой и тревогой. Брут кивнул.

– Правильно. Но откуда ты узнал? Как ты узнал? Джон Коффитщательно обдумал вопрос, но потом покачал головой.

– Я не знаю. Сказать по правде, босс, я мало чего знаювообще. И никогда не знал.

Я знал, что маленькая дверь между кабинетом и лестницейвниз, в складское помещение, не была рассчитана на таких, как Коффи, но я немог себе представить всей этой несоразмерности, пока он не оказался переддверью и не взгдянул на нее с сомнением.

Харри засмеялся, но сам Коффи, похоже, не увидел смешного в том,что огромный мужчина стоит перед маленькой дверью. Он привык к таким вещам,поскольку был великаном большую часть своей жизни, а эта дверь всего лишь чутьменьше других.

Он присел, протиснулся сквозь нее сидя, потом опять поднялсяи спустился по ступенькам к ожидающему его Бруту. Там он остановился ипосмотрел через всю комнату на платформу, где в ожидании молча стоял Олд Спарки– величественный, словно трон в замке умершего короля. Шлем перекошенно виселна одной из стоек спинки и был похож на королевскую корону не больше, чемшутовской колпак, хотя, если бы шут напялил его или потряс им, его высокороднаяаудитория сильнее смеялась бы над его шутками.

Тень от стула, вытянутая и паукообразная, угрожающекарабкалась на одну из стен. И действительно, мне показалось, что все ещепахнет горелой плотью. Запах был слабым, но я подумал, что это не только моевоображение.

Харри нырнул в дверь, за ним я. Мне не по душе было, какДжон Коффи, оцепенев, удивленным взглядом смотрит на Олд Спарки. А еще меньше мнепонравилось то, что я увидел, когда подошел ближе: мурашки на коже его рук.

– Пойдем, парень. – Я взял его за руку и попытался потянутьв сторону двери, ведущей в тоннель. Он не сдвинулся с места, с таким же успехомя мог пытаться выломать голыми руками булыжник из мостовой.

– Пошли, Джон, нам надо идти, если не хочешь, чтобы кучер икарета снова превратились в тыкву, – сказал Харри и снова нервно рассмеялся. Онвзял Джона за другую руку и потянул, но Джон не шевелился. А потом произнесчто-то тихим полусонным голосом. Он говорил это не мне, да и ни кому из нас, новсе равно никогда не забуду его слов:

– Они все еще здесь. Кусочки их все еще здесь. Я слышу ихкрики.

Нервный смешок Харри умолк, осталась лишь улыбка на губах,словно покосившаяся ставня в опустевшем доме. Брут взглянул на меня почти сужасом и отошел от Джона Коффи. Во второй раз за какие-то пять минут мнепоказалось, что все предприятие на грани провала. На этот раз я вышел вперед,чуть позже, когда катастрофа будет угрожать в третий раз, это сделает Харри. Вэту ночь мы все получили шанс, поверьте.