Пугачёвщина. Что это было? К 250‑летию пугачевского бунта - Андрей Валентинович Болдырев

почему-то верим в том, что он не хотел бежать на Терек, а на это его уговорили родственники, что иностранцев с ним никаких не было и прочее. И на этих его высказываниях многие историографы у нас свои версии событий строят. Нужно, вообще говоря, за аксиому взять то, что Пугачёву ни в чём верить в принципе нельзя, что это абсолютно лживый человек. И тогда действительно всё складывается. Пугачёв, действительно, пытался из своих родственников сделать сообщников для побега на Кавказ от длинной руки Петра Панина.

Так же нельзя верить и молчанию Пугачёва. Пусть даже Суворов и лично царица его допрашивали… Или в первичном разговоре или позже, после пленения, мог посланник от Панина ему привет передать и приказать молчать и обещать за это помилование в последний момент, по примеру других участников бунта.

Можно, конечно, сказать, что это паранойя – видеть здесь какой-то особый умысел, тем не менее логически объяснить, почему Пугачёв повёл себя именно так сразу после контактов с Паниным, очень трудно. Не вели ли его какие-то люди, которые ему потом давали какие-то особые поручения? Да, в это время, время бегов Пугачёв находит приют именно у разнообразных старообрядцев…

И, вы не поверите, но именно Пётр Панин был одним из самых главных лоббистов старообрядцев в России. Многократно и открыто он говорил Екатерине о необходимости дать всевозможные вольности старообрядцам. Кстати говоря, после восстания Пугачёва эти вольности были старообрядцам даны, и возможно, Пётр Панин участвовал в тех договорённостях со старообрядцами, которые состоялись у Екатерины и благодаря которым пугачёвский бунт в какой-то момент сдулся. Возможно, Екатерина и сказала ему: сам развел огонь – сам и туши, потому и подавлять бунт его назначила, как зачинщика…

Мы видим со стороны обоих братьев Паниных признаки серьезной игры, которые вряд ли стоит игнорировать. Не будем сейчас трогать сына Петра Никиту Петровича Панина, который был опять-таки вдохновителем заговора против императора Павла, только напомним, что этот заговор тоже был проанглийским. Никита Петрович Панин-млад-ший свергал российского императора именно в тот момент, когда Павел пошёл на союз с Наполеоном. Именно в этот момент все английские шпионы и проанглийская партия при дворе: Беннигсены, Воронцовы, Пален, Жеребцова, ну и конечно же, английский лейб-медик Виллие, потом гримировавший и приводивший в порядок лицо Павла после удара табакеркой, – все были приведены в боевую готовность и срочно убивали Павла, который вступил в союз с Наполеоном.

Нужно сказать, союз Павла с Наполеоном был стратегическим. Павел даже направил корпус в Индию. Историки могут сколько угодно смеяться над этим и спорить, насколько успешным был бы этот индийский поход Павла, но факт остается фактом – Павел арестовал все английские корабли в своих портах и всех английских купцов, лишил их привилегий, то есть повёл самую антианглийскую политику, которую можно было бы на тот момент произвести. Поэтому убрать Павла срочно – это было для Англии делом жизни и смерти, свершился страшный сон английской дипломатии – Европа объединилась против Англии! Недаром, сам Наполеон сказал после убийства Павла, что «они нанесли мне удар в Петербурге», имея в виду англичан. Таким образом, ещё раз повторим, что и сын Петра Ивановича Панина Никита Петрович Панин-младший продолжал, что называется, проанглийский курс семейства Паниных, унаследованный ими от Бестужева-Рюмина.

Этот курс был продолжен потом в декабристах. Ленин начинал историю революционного движения в России с декабристов, которые «разбудили Герцена»… На самом деле, Герцен жил в Лондоне и, опираясь на помощь Ротшильдов, выполнял английские заказы… Так же и декабристы через масонские ложи, а всё масонство – это английское изобретение – были связаны с Англией, и большинство декабристов вышло из панинского клуба и из круга англофилов. «Южное общество» укоренилось вообще там, где сидели Воронцовы и Бенигсены, убийцы Павла… Поэтому, когда рассказывают сказку о том, что декабристы возникли от того, что юные русские офицеры посмотрели на блестящую жизнь Франции и захотели в России жить так же, это издевательство над историей. Кстати, даже Фонвизин, соавтор «Конституции» Никиты Панина и вдохновитель декабристов, был от Франции в шоке и это из либерала превратило его в почвеника: «“Корыстолюбие несказанно заразило все состояния, не исключая самих философов нынешнего века. В рассуждении денег не гнушаются и они человеческою слабостью. Д’Аламберты, Дидероты в своем роде такие же шарлатаны, каких видал я всякий день на бульваре”, – писал Фонвизин из Франции. Он примечал лицемерных аббатов, “имеющих на содержании девок”, пустых демагогов, которые “мыслят мало, говорят много и очень скоро”. Видел нищету крестьянства, превосходящую нашенские “свинцовые мерзости”.

Из других европейских стран путешественник корреспондировал не менее едко. “Здесь во всем генерально хуже нашего: люди, лошади, земля, изобилие в нужных съестных припасах – словом, у нас всё лучше, и мы больше люди, нежели немцы”… Путешествия превратили его в почвенника, и Фонвизин первым из наших писателей выразил обоснованные сомнения в том, что России следует во всём равняться на Европу. На чужбине он научился ценить всё то, что на родине казалось обыкновенным, вплоть до белоснежных салфеток. Во Франции гостям подавали салфетки несвежие, да ещё и залатанные голубыми нитками. “Нет и столько ума, чтобы зашить их белыми”, —язвил Фонвизин.

И даже перстни на пальцах знатных господ будущий автор “Недоросля” увидел жалкими: “Здесь брильянты только на дамах, а перстеньки носят маленькие. Мой им кажется величины безмерной и первой воды. Справедлива пословица: в чужой руке ломоть больше кажется”. И во Франции, и в Италии Фонвизина угнетала неопрятность. Европа предстала замусоренной донельзя. “Как люди с пятью человеческими чувствами в такой нечистоте жить могут?”– вопрошал драматург, вдыхая смрадный дух лионских и миланских подворотен. Иллюзией оказались и представления о гармоничном просвещенном обществе. Образцовых книжных “свободных личностей” он в Европах не нашел: “Редкого встречаю, в ком бы неприметна была которая-нибудь из двух крайностей: или рабство, или наглость разума”. Не внушала уважения и политическая система, где всё подчинено было финансовой наживе. “Словом, вольность есть пустое имя, и право сильного остается правом превыше всех законов”, “Деньги суть первое божество здешней земли”, – так писал он Петру Панину, брату своего покровителя»[51].

Но Панины были явно одними из исполнителей пугачёвщины, а вот через них, как по ниточке, мы выводим на главных заказчиков, которые, в отличие от французов, не «спалились», и были гораздо более аккуратны.

§ 7.13. Английский рок

Ну а в чём состоял интерес Вельфов, в чём состоял интерес Англии, почему именно их мы видим главными организаторами пугачёвщины?

Давайте