Пугачёвщина. Что это было? К 250‑летию пугачевского бунта - Андрей Валентинович Болдырев

на тот момент карту России в мире, которая фигурирует до сих пор. Её потом переписывали другие картографы: и Абрахам Ортелий, и Корнелис де Йоде, которые брали карту Энтони Дженкинсона за основу. То есть у самой России были карты отдельных местностей, но собственных карт России в целом, её побережий не было, а у Дженкинсона уже были.

Кроме этого, Дженкинсон создал русско-английский разговорник, составил различные описания Каспийского моря, торговых путей и прочего. Кстати, также вели себя и другие деятели. Джером Горсей, который долгое время был представителем «Московской компании» при Иване Грозном, а потом при Борисе Годунове, написал три больших сочинения о России, где скрупулёзно её исследовал и дал представление о политике российского государства, о торговле, быте и о многом другом. Мы видим, что все они действуют как разведчики: составляют карты, словари, составляют описание быта. Следующий деятель, посланник Флетчер Джайлз, также осуществляет дипломатические миссии в Россию, старается решить финансовые вопросы в пользу англичан и, несмотря на короткое пребывание в России, пишет книгу о русском государстве, где в 28 главах даёт географический очерк о России, описывает систему организации управления России, устройство суда, организацию войска и быт у иностранцев, церковное устройство и частный быт русских, внешние качества и нравы.

После смерти Ивана Грозного Уильям Рассел и Джон Меррик вообще выходят с проектом присоединения России к Англии. Поскольку в России тогда затягивался династический кризис, то было заявлено, что «Московская компания» обеспечит деньгами и прочими своими возможностями некое прошение к английскому королю Якову о том, чтобы он установил суверенитет над северными российскими землями, и чтобы английский король на это положительно отреагировал, то есть взял всё это под свой протекторат. Понятно, что этот проект там не выгорел. У Англии были свои проблемы на тот момент, да и мы, собственно говоря, уже изгнали польских интервентов.

Кстати говоря, английские купцы, которые полностью заполонили на тот момент всю российскую торговлю, и у Лжедмитрия I, и у Лжедмитрия II продлевали все свои привилегии, которые были получены ещё при Иване Грозном. Понятно, что привилегии время от времени менялись, разная была политика и у Михаила Романова позже, и даже Иван Грозный периодически менял размер пошлин и прочее, но всегда это оставалось выгодным. «Московская компания» просуществовала вплоть до Петра I, потом была упразднена.

Впрочем, нужно сказать, что англичане и английские купцы, в частности, всегда оставались привилегированным торговым партнёром для России и продолжали свою разведывательную деятельность. Например, Сэмюэл Коллинз, один из докторов при царе Алексее Михайловиче, естественно, оставил записки о России так же, как и все прочие англичане, которые пробыли в России хотя бы два дня. Горсей, например, вообще не стесняясь, посвятил все свои труды о России лорду Уолсингему, главе английской разведки. Кстати говоря, Джон Ди даже своего сына послал в Россию, где тот несколько лет прослужил доктором при дворе Михаила Романова, первого из династии Романовых.

Так вот, возвращаясь к Сэмюэлу Коллинзу, напомним, что он, будучи на русской службе, собирал даже русские сказки и басни. Сами русские в лице Даля и Афанасьева только в XIX веке стали собирать свои сказки, басни и интересоваться своим фольклором, а Коллинз это делает в XVII веке, то есть на 200 лет раньше. Таким образом, нас изучают под микроскопом, как каких-то насекомых, для того, чтобы препарировать; для того, чтобы потом с нами что-то делать, а точнее, обманывать, манипулировать, управлять и через нас торговать выгодным для себя образом. То есть англичане по отношению к нам ведут себя как сверхчеловеки, а в нас видят исключительно недоразвитых туземцев, которые нуждаются в научном изучении и управлении.

Да, впоследствии, если мы берём именно XVII век, несмотря на то что компания прекрасно работала, купцы успешно торговали, политический интерес англичан к нам несколько затухает. Это связано с огромными проблемами внутри самого английского общества. В Англии было несколько революций и тому подобного, поэтому англичанам было не до нас. У нас тоже после Смутного времени происходило становление нашего государства. При этом, ни о какой Индии мы и не помышляли. У нас даже Иван Грозный, когда Ермак завоевал ему Сибирь, с удивлением к этому отнёсся. В то время как англичане думали о путях в Индию и Китай, мы даже о Сибири особо не помышляли, она совсем не укладывалась в пределы наших мечтаний. Но пока мы осваивали обширные территории в XVII веке, у англичан тоже были свои проблемы и им, как уже было отмечено выше, было не до нас.

Когда же настал XVIII век, английский интерес к России вернулся, так как в этот период сама Англия стала подниматься, как мы говорили выше. Поэтому использование Англией России в своей дипломатии, в своих геополитических устремлениях, соответственно, тоже вернулось, и мы видим, как англичане виртуозно это делают, абсолютно не стесняясь в средствах.

Если в своё время французский посол Шетарди заявлял, что он нашел русский двор полностью под влиянием немцев, то английский посол Уильямс нашел русский двор при Елизавете под полным влиянием французов, в частности того же Шетарди и Лестока, которые действительно рулили в значительной степени нашей императрицей Елизаветой и российской дипломатией. Первое, что делает Уильямс, – это блестящую комбинацию по дискредитации Шетарди. С помощью коррумпированного русского канцлера Бестужева-Рюмина ему удается получить дипломатическую переписку Шетарди, которая становится достоянием Елизаветы, а в этой переписке содержались весьма нелестные отзывы о её внешности и привычках. Чисто по-женски Елизавета была взбешена, лишила Шетарди всех наград и выслала из России.

Последние годы правления Елизаветы прошли под английским влиянием, в частности, было заключено торговое соглашение с Англией, которое было англичанам крайне выгодно. Плюс русская держава взяла на себя определённые обязательства по защите Ганновера, который мог стать объектом нападения Пруссии. Ганновер, напомним, был вотчиной английского короля Георга.

Рис. 28. Чарльз Уилльямс

Получив такое серьезное влияние, Уильямс на этом не остановился и продолжил дальше действовать с удвоенной энергией, когда после смерти Елизаветы на русский престол пришел Пётр III, который обнулил обязательства по защите Ганновера и встал на сторону прусского Фридриха Великого. Это ломало всю игру англичан и, следовательно, Уильямс стал искать некую опору при русском дворе, которая бы помогла как можно скорее избавиться от Петра III. Такой опорой стала для него Екатерина.

Естественно, с Екатериной он подружился еще раньше. Именно он снабжал Екатерину деньгами, он подсунул ей своего секретаря Понятовского в качестве любовника, устраивал им интимные свидания в укромных