Ярчайшая мечта - Кэтрин Кингсли

– Али, не надо, ради бога! – закричал Андре, резко осадив своего коня.

Герцог в ужасе замер, и в тот же миг его жена, пригнувшись к лошадиной шее, взлетела в воздух… Он вздрогнул и на секунду прикрыл глаза. Когда же открыл их, мысленно воскликнул: «Невероятно!..» Оказалось, что Али благополучно приземлилась в нескольких ярдах впереди него. Она громко расхохотались и крикнула:

– Я тебя одолела!

Андре спешился и, загребая ногами песок, подскочил к жене. Мгновенно стащив ее с лошади, он в ярости заорал:

– Никогда, ты слышишь, никогда не устраивай таких фокусов!

– Но почему? – с невозмутимым видом спросила Али. – Разве я не прыгала на лошади сотни раз до этого?

– Но в один прекрасный день ты свернешь себе шею, – проворчал Андре.

Али внимательно посмотрела на него.

– Даже если и так… Разве это не моя шея?

– Нет, не твоя. Потому что ты отдала мне свою шею вместе со всем остальным в тот самый день, когда вышла за меня замуж. И я с Божьей помощью намерен сохранить мою собственность.

В следующее мгновение Андре привлек жену к себе и впился поцелуем в ее губы. Одновременно он задрал ее юбки до талии и крепко прижался к ней, чтобы она поняла, насколько он возбужден. Али невольно застонала, а он, подхватив ее на руки, пробормотал:

– Я возьму то, что мне принадлежит, прямо сейчас, Али. Ты меня слышишь? – Андре быстро отнес ее в укрытие, под нависавший над обрывом козырек.

Она тут же расстегнула на нем брюки и, выпустив на волю его возбужденную плоть, принялась ласкать ее. Глухо застонав, почти не осознавая, что делает, Андре прижал жену спиной к песчаной стене. Откинул на сторону все ее юбки, он раздвинул ей ноги и, впившись в губы поцелуем, вошел в нее стоя. Он брал ее яростно и неистово, словно освобождаясь от отчаянного страха, который испытал при мысли о том, что может потерять Али. А она, отдаваясь ему с такой же первобытной страстью, громко и хрипло кричала, впиваясь ногтями в его спину.

– Скажи, что больше не будешь так делать! – прохрипел Андре. – Скажи, что не будешь! Поклянись!

– Клянусь! – воскликнула Али. – Я клянусь… О, Андре!.. – Она в очередной раз застонала и, схватив мужа за волосы, прижалась губами к его губам, раздирая ногтями ему спину.

Двигаясь все быстрее, по-прежнему удерживая ее за ягодицы и прижимая к песчаной стене, Андре снова прокричал:

– Скажи мне, Али, скажи!.. – Теперь он уже не понимал, о чем просил – ему нужно было, чтобы жена хоть что-то ответила.

– О, Андре… – всхлипнула она. А потом вдруг громко закричала, и это был крик упоения, которое просто невозможно удержать в себе. Порыв ветра тотчас подхватил ее крик, и он эхом прокатился над волнами, так что казалось, что крик этот и зародился где-то там, в водной стихии.

И почти в тот же миг Андре отозвался своим отчаянным криком, а извержение семени обожгло их обоих.

Несколько секунд спустя Андре упал на колени, увлекая за собой жену. Опустив голову и закрыв глаза, он тихо застонал – его мучило осознание того, что теперь он уже не сможет жить без Али.

И герцог даже не сообразил, что стоял сейчас в молитвенной позе.

– Андре, пожалуйста, скажи, что случилось? – Али потянула его за рукав, чтобы привлечь к себе внимание. После того, как он резко отстранился от нее на песчаном берегу, он держался с ней холодно и отстраненно.

– Ничего не случилось. – Герцог продолжал паковать вещи.

– Тогда почему мы уезжаем? – допытывалась Али. – Я думала, что у нас есть еще три дня до возвращения в Сазерби-Парк.

– У нас их нет, – ответил Андре. – У меня много работы. Мы не можем вечно жить в идиллии.

– Ах, но почему же?.. – со вздохом пробормотала Али. Она взяла Шерифей на руки и стала гладить ее. Ей отчаянно хотелось обрести душевное равновесие.

– Потому что я пишу книгу. Видишь ли, у меня возникла одна идея, и мне не хочется, чтобы она ускользнула…

– О!.. – Али старалась не выказывать недовольства; она знала, каким бывал Андре, когда начинал думать о своих книгах. – Почему же ты сразу об этом не сказал?

Муж бросил на нее взгляд и пробурчал:

– Потому что мне это пришло в голову только под вечер. А теперь поторопись. Собирай свои вещи. Я хочу успеть на шестичасовой поезд.

Чувствуя себя обиженной, Али открыла платяной шкаф. Иногда Андре невозможно было понять. Неужели после того, что произошло у них на берегу, он сразу же начал думать о книге?

«А может, ему кажется, что ничего особенного не произошло?» – с грустью подумала Али. И ей вдруг начала открываться правда о том, как трудно любить самой, но не быть любимой.

Она проснулась и невольно вздохнула. Снова одна… Если, конечно, не считать Шерифей, уютно пристроившуюся у нее в ногах. Али приподнялась и села на своей широкой постели. Такой же широкой, как дистанция, которую Андре установил между ними.

Нет-нет, он, конечно, по-прежнему ложился к ней в постель, но теперь все у них было уже совсем не так, как прежде. И теперь он уходил к себе до того, как она просыпалась… Может, так на нем сказывалась холодная атмосфера Сазерби-Парка. На нее она тоже действовала. В таком месте трудно забеременеть. Во всяком случае, она, Али, в этом не преуспела. К своему огромному разочарованию…

Она подняла взгляд на балдахин над кроватью – роскошный, как и все в Сазерби-Парке. Затем посмотрела на шелковые шторы, позолоченные стулья и изумительные мортлейкские гобелены со сценами из деяний апостолов. В герцогском особняке насчитывалось сто семьдесят пять комнат, и почти в каждой из них имелась какая-то деталь, напоминавшая о религии. Конечно, она любила Бога, но это ее угнетало. В этом доме не было места веселью, и ей нужно было что-то придумать, как-то изменить такое положение дел. В Сазерби-Парке, как и в любом другом доме, люди должны радоваться жизни и чувствовать себя счастливыми.

Но прежде чем что-либо менять в Сазерби-Парке, следовало что-то сделать с Андре.

– Господи, прошу Тебя… – прошептала Али. – Мне нужна Твоя помощь. Андре очень странно ведет себя, и я не могу понять, в чем дело, но знаю, что дело вовсе не в его книге. Здесь что-то более серьезное, раз он так замкнулся…

Али умолкла в ожидании ответа. А вдруг Господь и впрямь услышит ее? Он мог даже и ответить ей, но не сразу – Али знала об этом, так как уже не в первый раз обращалась к Богу с просьбой. А Андре… Он был очень сложным человеком. Взять, к примеру, его невероятную любовь к Женевьеве. Однако он ни разу не заговорил о ней. Что ж, ничего удивительного – ведь Андре был скрытным и все переживал в одиночестве. Кроме того, он…

Али на мгновение замерла – на нее словно снизошло озарение, и теперь ей все стало ясно. Андре действительно сердился на нее, но пытался это скрыть – типичная для него ситуация.