Чикаго - Аля Аль-Асуани

Он пил уже второй стакан, сидя перед окном, когда снотворное смешалось с виски и так подействовало на его мозг, что он провалился в тяжелый сон, черный как смерть. Вдруг ему показалось, что он услышал, как на первом этаже хлопнула дверь, а затем кто-то поднялся по деревянной лестнице. Он прислушался. О боже! Врачи же предупреждали его! Снотворное с алкоголем вызвали галлюцинации. Снова этот звук. Нет, ему не послышалось. На этот раз он уверен: кто-то ходит по первому этажу. Или это Митчелл проснулась и спустилась?

Он поставил стакан на тумбочку, побежал в спальню, осторожно приоткрыл дверь, различил в темноте фигуру спящей жены и окончательно проснулся. Почувствовав опасность, он смог взять себя в руки. Вот снова этот звук. Кто-то бросает ему вызов. Тот, кто вломился в дом, и не собирается скрывать свое присутствие. Он проник не украдкой, как вор. Может быть, он пьян или под кайфом? А может, у него есть оружие и он совершенно спокоен, потому что в любой момент может решить возникшие проблемы? И почему он решил, что это один человек? Скорее всего, это вооруженная банда. Чего они хотят? К сожалению, у него нет пистолета, как у Салаха. Раафат всегда отказывался хранить в доме оружие. Мысль о том, что он будет стрелять в кого бы то ни было, показалась ему чудовищной. Он наберет 911 по мобильному. Спустится на первый этаж и окажет налетчикам сопротивление, а в решающий момент как раз и прибудет полиция. Раафат схватился за перила, решительно бросился вниз, но вдруг застыл. У него ушло некоторое время на то, чтобы осмыслить увиденное. Дверь комнаты была распахнута настежь. При слабом свете в коридоре он заметил человека, стоящего к нему спиной. Фигура была до боли знакома.

— Сара! — закричал он и кинулся к ней.

Раафат включил свет и разглядел все, что происходило. Она развернулась к нему, посмотрела отсутствующим взглядом и повернулась обратно, как будто не замечая его. Она отчаянно что-то искала, с силой один за другим открывала и закрывала ящики письменного стола. Не отрывая от нее взгляда, Раафат подошел ближе. Выглядела она ужасно — исхудавшая, бледная, под глазами черные круги, пот струится, волосы запутанные и грязные, одежда не стирана, как будто она ночевала на тротуаре.

— Сара! Где ты была? — не выдержал он.

Но она не ответила, даже не повернулась, как будто не замечала. Сара продолжала нервно открывать и закрывать ящики, затем бросилась к шкафу, рывком распахнула его и стала кидать содержимое на кровать — ворох блузок, нижнее белье, цветные полотенца. Раафат схватил ее за локоть:

— Что ты ищешь?

Она оттолкнула его и закричала, задыхаясь:

— Отстань от меня!

— Что с тобой, Сара?

— Не твое дело.

Она осмотрела пустой шкаф, затем упала на кровать, зажав голову руками, и стала говорить самой себе:

— Проклятье! Куда могли деться деньги? Я уверена, что они были здесь.

— Сара!

— Отстань!

— Я знаю, ты сердишься. Прости меня. Я был с тобой жесток. Верь мне, я люблю тебя больше всех на свете.

— Хватит с меня этой фальши! Ты мне всю жизнь сломал.

Голос Сары срывался, взгляд блуждал, по искаженному судорогой лицу обильно лился пот. Она стала хрипеть, как будто ей было трудно дышать. Раафат подошел к ней и хотел обнять. Она вскочила и попятилась, но затем остановилась и уставилась прямо на него.

— Я просто хочу поговорить с тобой, — тихо произнес он.

— У меня нет времени.

— Я хочу тебе помочь.

— А я не хочу, чтобы ты мне помогал!

— Где ты сейчас живешь?

— В месте в тысячу раз лучше, чем твой дом.

— Почему ты со мной так разговариваешь? Ты в большой беде. Ты должна прекратить употреблять наркотики.

Она зло посмотрела на него и закричала:

— Да что ты знаешь о наркотиках? Ты ничего не знаешь о жизни, кроме лабораторных образцов живых тканей, над которыми сидишь все время.

— Прошу тебя, Сара! Я отведу тебя к психологу.

— Что за бред! Мне не нужен психолог. Если в моей жизни и есть проблемы, то только из-за тебя.

— Из-за меня?!

— Ты что, не понимаешь, что ты делаешь?

— Сара!

— Хватит вранья! Это из-за тебя у меня проблемы. В этом доме нет ничего настоящего. Мать не любит тебя. И никогда не любила. Ты тоже ее не любишь. Но вы продолжаете играть в образцовую семью. Пришло время тебе узнать мое мнение. Ты — ничтожная личность. Плохой актер. Играешь свою жалкую роль не убедительно. Кто ты? Американец или египтянин? Всю свою жизнь ты прожил с мечтой стать американцем, но тебе это не удалось.

— Все наши беды из-за этого ужасного Джеффа! — неожиданно закричал Раафат.

— Не смей его ругать. Он лучше тебя. У него нет ни денег, ни работы, но он искренен. Мы любим друг друга. Мы не притворяемся, как вы!

Она повернулась и направилась к двери, но он догнал ее и схватил за руку, чтобы остановить. Она оттолкнула его, но он подбежал к ней и заключил сзади в объятья:

— Я не дам тебе погубить себя!

— Оставь меня! — ответила она, отталкивая его с новой силой.

Но он вцепился в нее, терпя ее удары. Она много раз подряд тщетно пыталась вырваться, но вдруг дернулась и заревела. Он прижал ее к себе и стал успокаивать. Они стояли, обнявшись, в полной тишине. Через некоторое время Сара сказала совершенно другим, спокойным голосом, как будто она очнулась ото сна или пришла в сознание после истерики:

— Сейчас мне надо идти.

— Тебе нужны деньги?

Было видно, что она сомневается, но затем тихо попросила:

— Дай мне сто долларов. Я верну их тебе через неделю.

Он достал бумажник и дал ей деньги. Она схватила их и наспех засунула в карман брюк. Он улыбнулся:

— Нужно еще?

— У нас нет проблем. Через несколько дней Джефф получит новую работу. Ему предложили отличную должность в одном агентстве.

Раафат был уверен, что Сара врет. Он посмотрел на нее ласково и сказал:

— Скажи мне свой новый адрес.

— Не могу.

— Мне просто надо знать. Я не буду тебя беспокоить. И не приду, если ты меня не позовешь.

— Я тебе сама позвоню. Обещаю.

Казалось, она была с ним ласкова, как прежде. Он обнял ее еще раз и целовал в лицо и волосы, пока она не отвернулась от него. Сара посмотрела на него с улыбкой, быстро поцеловала в щеку и убежала.

Доктор Фридман опустился в кресло и пригласил Тарика присесть. Он опустил глаза и посмотрел на сложенные перед собой руки. Затем его лицо покрылось краской, как всегда, когда он начинал серьезный разговор.