Тень - Евгения Полянина

– Зачем сеять панику? – спросил Вятский. – В чем его план?

– Чтобы толпа разбежалась по всему городу, – Мариам встряхнула стаканом, – в коктейли, которые раздавали бесплатно, подмешан наркотик. Тот самый, – она выразительно посмотрела на Вятского. – За последние полчаса эту дрянь выпило уже, наверное, несколько тысяч человек. И теперь они разбегутся по городу, – она сглотнула, – многие будут прятаться дома. У многих есть семьи.

Катя словно оказалась в коконе из тишины. Вокруг кричали и бегали, кидались и топтали друг друга, ругались, переходя на мат, но она слышала только тишину. Она поняла: все уже началось. Люди запаниковали и обезумели из-за наркотика. Так же, как когда-то Вятский и Кравцов. Она издала нервный смешок: она не справится с этим. Как один человек может справиться с ЭТИМ?

– Есть идея, как их остановить? – послышался голос Вятского откуда-то издалека.

– Я… я работала над противоядием, – отвечал далекий голос Мариам, – не успела все как следует проверить, но, надеюсь, должно сработать. Работало на мышах. Можно попробовать.

Рядом что-то стукнуло, опрокинулась стойка, за которой они прятались. Кто-то бросился на них, но его оттеснила толпа. Входные двери-вертушки уже выломали. По эскалаторам не просто бежали – с них спрыгивали на ходу. Вятский схватил Катю за руку и оттащил подальше от толпы.

Катя почти ничего не замечала. Она смотрела наверх. На пятом этаже, перегнувшись через перила, стоял и спокойно смотрел вниз человек в черном костюме.

Мормара.

Катя обернулась к друзьям и кивнула на убегающих людей:

– Придумайте, как заставить их выпить противоядие, – она вырвала руку из хватки Вятского.

– А ты? – нахмурился он.

Катя показала глазами наверх.

– Попробую справиться с корнем проблемы.

Гоша не уловил, в какой именно момент толпа, готовая разорвать друг друга на части ради последней мультиварки с семидесятипроцентной скидкой, превратилась в толпу, которая готова разорвать на части просто так. Но это случилось, и теперь они пробирались не просто через толпу, а через кричащую и давящую друг друга людскую массу.

Казалось странным, что в тот день, когда они ожидали встретиться с непобедимым демоном, настоящий ужас вызывали именно люди.

Гоша тянул Мариам за руку через месиво рук, ног, криков и ударов. А когда они добрались до выломанной двери, увидели здесь уже полноценную бойню. Охрана пыталась сдерживать обезумевших, но их число росло.

– Клянусь, когда я говорил, что хочу зомби-апокалипсис, я не имел в виду, что хочу зомби-апокалипсис, – бормотал Гоша. Вятский на ходу оттолкнул какого-то парня, которому снесло крышу то ли от наркотика, то ли от страха.

Втроем они вырвались на улицу, на морозную площадь перед торговым центром. Запахло свежестью и костром. Солнце уже село, но из-за пламени, которое вырывалось из окон горящего «Паруса», было светло как днем. Вятский рванул подальше, ища безопасное место. Прибыла полиция, за их машинами выстроились репортеры и зеваки. Гоша следовал за Вятским, ведя за руку Мариам.

Подъехали пожарные машины. Красные, новенькие, похожие на детские игрушки. Пожарные сновали вокруг, открывали дверцы сбоку и сзади, распахивали люки на крыше. К зданию потянулись желтые змеи шлангов. Рядом подтягивались все новые машины полиции.

На секунду Гоша замер. В нем проснулся маленький мальчик. Восхищение бесстрашными героями, их необычной формой, блестящими красными и синими машинками, воем сирен, которым можно было напугать кого угодно. Если бы он смотрел на все издалека, например, с верхнего этажа «Поплавка», площадь наверняка показалась бы большой и яркой инсталляцией «Лего».

Но здесь, на площади, пахло гарью, черный дым вырывался из окон, ветер разносил его над улицами, и на землю падал черный снег. Площадь окружили заградительной лентой, и это было глупо и бессмысленно, все равно что пытаться заклеить черную дыру изолентой.

Полицейские выглядели растерянными. Они едва могли успокоить толпу, а неудачные попытки только усиливали панику. Гоша повернулся к Вятскому:

– Где твой папа? Нам бы не помешала помощь.

Тот стал всматриваться в толпу полицейских. Издал короткий смешок.

– Благодари судьбу, что его нет. Вон, – кивнул Вятский, – подполковник Волков. Иди к нему и попробуй объяснить, что происходит.

– Может, лучше ты? Меня он вряд ли станет слушать.

– Меня тем более, – заверил Вятский, – он недолюбливает нашу семейку, – он повернулся к Мариам: – Твой дом далеко?

Она покачала головой.

– Минут пятнадцать ходу.

– Значит, за пять добежим, – он огляделся. – Вот дерьмо! Думаю, глупо заказывать такси. Бежим, – он схватил ее за руку и потянул, – прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось.

Мариам дернулась.

– Я незаметная, – напомнила она, – я справлюсь. Лучше помоги Гоше.

Вятский потянулся свободной рукой к карману, но остановился и встряхнул головой.

– Я не останусь. Если останусь, пойду помогать, и ничем хорошим это не закончится, – он кивнул на «Поплавок», встретился с Мариам взглядом, и та скомандовала:

– Бежим!

* * *

Гоша пробирался сквозь толпу, стараясь ничего не слышать о жертвах, не видеть жертв и не говорить о них. Принцип «Трех обезьян» – полезная штука. Из-за дыма было плохо видно. От здания шел жар. Отыскать подполковника Волкова в толпе удалось с трудом. Но Гоша узнал его. Видел всего раз в торговом центре, но сразу узнал и рванул к нему, как к родному.

– Послушайте, – он вцепился в его куртку, – я знаю, что происходит.

Подполковник был явно озадачен. Гоша понял, что только что прорвался к большому начальнику, не встретив сопротивления. Дела, видимо, и правда плохи.

– Для начала отпусти руку, – сказал подполковник. И когда Гоша отошел на шаг, произнес: – А теперь, будь любезен, расскажи, что тут творится.

Гоша на секунду задумался.

– Наркотики, – начал он с главного, – какие-то новые. Странные. Превращают людей в агрессивных злобных зомби.

Подполковник стянул шапку и растер вспотевший лоб.

– Ох, говорила мне дочь, что этот день однажды настанет. Что за наркотики? – спросил он устало. – Как это произошло?

– Лучше подумайте, как это остановить! – парировал Гоша.

Подполковник пристально на него посмотрел.

– Я тебя знаю, – произнес он, – ты был тогда с этой девчонкой. Сорокиной.

– Сорокин – это я, – Гоша ткнул в себя пальцем, – вы, наверное, про Макарову.

Он не заметил, как изменился взгляд Волкова, и торопливо продолжил: