Накануне 22 июня. Был ли готов Советский Союз к войне? - Геннадий Лукьянов

К этому следует добавить еще один фактор, который, правда, скорее всего, не смогли бы в полной мере осознать даже нацисты. Этот фактор заключается в принципе ведения войны и описывается двумя словами: «любой ценой». Этот принцип полностью компенсирует пробелы и недостатки в оперативном искусстве, тактическом мастерстве и во многих других вопросах, которые связаны с умением воевать, воевать не числом, а умением. Требование «любой ценой» Сталин выдвигал во всех без исключения случаях, его совершенно не интересовали размеры человеческих жертв, он требовал добиваться решения поставленной задачи независимо от потерь личного состава[218].

Чтобы понять смысл принципа «любой ценой», лучше всего привести данные по соотношению потерь в решающем сражении Великой Отечественной войне, в котором, как принято говорить, советские военные начальники «блеснули» своим оперативным кругозором и тактическим мастерством. Итак, за 50 дней сражения на Курской дуге советские потери достигли одного миллиона человек, и это при том, что общая группировка немецких войск не превышала 780 тысяч человек. Советская сторона в этом сражении потеряла чуть более шести тысяч танков и САУ, а немцы — не более одной тысячи единиц бронетехники. Только в одном пресловутом танковом бою под Прохоровкой 5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова численностью более 640 танков потеряла около 60% своих боевых машин. Потери же дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» 2-го танкового корпуса СС, которая в бою под Прохоровкой противостояла двум танковым корпусам (29-му и 18-му) танковой армии Ротмистрова (то есть ее основным силам) и в которой к началу сражения числилось не более 80 танков, составили ровно два танка. За такое унизительное соотношение потерь Ротмистрова следовало бы расстрелять без всякого разбирательства прямо там, на Прохоровском поле, рядом с сотнями горящих советских танков и обгоревшими трупами советских танкистов. Однако он продолжал получать очередные звания и даже написал «шедевр», в котором рассказал несведущим людям, как он чуть ли не в одиночку лихо громил немцев.

Говоря о Гитлере, можно привести и ряд других его ошибок и просчетов, которые подробно описаны в исторической литературе и которые, по мнению многих историков, крайне негативно сказались на ходе и исходе войны. Например, кадровая политика Гитлера в отношении вооруженных сил Германии отличалась непоследовательностью и даже легкомыслием. Нельзя не признать, что частые смены военных руководителей, которых он «тасовал» как колоду карт, не могла не сказаться негативно на качестве решения стратегических и оперативных задач. Особое удивление, вне всякого сомнения, вызывает назначение генерала Паулюса на должность командующего разгромленной под Сталинградом 6-й армией.

Для сведения читателей, армия, по немецким меркам, соответствует советскому фронту, а 6-я армия по численности личного состава и структуре соединений тем более соответствовала советскому фронту[219]. И вот на эту ответственную и сложную должность Гитлер ставит генерала, который не имел опыта командования даже полком, а не то что дивизией. Последняя командная (а не штабная) должность Фридриха Паулюса была командир отдельного разведывательного (танкового) батальона в 1934 году, то есть восемь лет до назначения командующим армией в январе 1942 года. Карьеру же он сделал, работая исключительно в штабах, и как штабной работник проявил себя с самой лучшей стороны. Здесь можно провести антипараллель с Жуковым, который ненавидел штабную работу и в ней не разбирался, а Паулюс любил ее и был прекрасным штабным работником.

Учитывая доводы знатоков биографии Гитлера и признавая негативное влияние его некомпетентности на решение стратегических и оперативных задач, все же приходится подчеркнуть, что ошибки и просчеты, подобные приведенной выше, не были фатальными и вряд ли могли оказать решающее влияние на ход и исход войны в целом.

Наконец, последний аргумент, который никаким образом не отмечен в исторической литературе и в аналитических материалах, но который стал решающим военно-политическим фактором в неправильной оценке Гитлером хода предстоящей войны и в последующем разгроме фашистской Германии. Как известно, в декабре 1939 года, после начала советской военной агрессии против Финляндии, СССР был исключен из Лиги Наций[220]. Таким образом, Советский Союз за свою агрессивную внешнюю политику был осужден международным сообществом и оказался в относительной политической и дипломатической изоляции. Было очевидно, что Сталин презирал и все международное сообщество, и тем более он был уверен, что с такой колоссальной военной машиной, как у него, можно не считаться с международным мнением, а все военно-политические цели он сможет достигнуть сам, без чьей-либо помощи.

Это обстоятельство было воспринято нацистской верхушкой как весьма благоприятный фактор в предстоящей войне: Гитлер и его сообщники полагали, что Сталин окажется один на один с Германией и ее союзниками и без внешней помощи не устоит против сильного удара германской военной машины. Однако Великобритания и США оценили сложившуюся ситуацию совсем иначе: полный разгром Советского Союза фашистской Германией было последним, чего бы они хотели, даже несмотря на то, что СССР был для них идеологическим врагом. Тем не менее в тот конкретный исторический период Советский Союз нужен был «цивилизованному» Западу для того, чтобы с минимальными потерями уничтожить Гитлера и установить в Европе нужный ему порядок. Поэтому, несмотря на агрессивную сущность сталинского режима, США и Соединенное Королевство вынуждены были пойти на создание антигитлеровской коалиции и оказать Советскому Союзу всяческую, и при этом весьма ощутимую, помощь, в первую очередь военную и военно-техническую.

Таким образом, приведенные выше ошибки и просчеты Гитлера в комплексе вылились в общую неправильную оценку военно-политической ситуации в мире и в Европе и в принятие фатального для Третьего рейха (то есть для нацистской Германии) решения на войну с СССР.

Всё знают и всё понимают только дураки и шарлатаны.

А.П. Чехов

Большинство историков ошибку Сталина (если так можно выразиться, учитывая колоссальные жертвы и страдания нашего народа и народов других стран) связывают с его параноической уверенностью в собственной непогрешимости, которая непрерывно подкреплялась толпой окружавших его бездарных подхалимов типа Льва Мехлиса. Пожалуй, с этим можно отчасти согласиться, но все же трудно представить, чтобы Сталин, даже возведя себя в ранг безупречного стратега и безошибочного вершителя судеб всего человечества, верил в то, что сможет управлять миром только лишь силой собственных желаний, без учета планов и действий других субъектов международной политики. Поэтому приходится опуститься с небес на землю и суть ошибки Сталина рассмотреть по двум расхожим направлениям: