Лживые зеркала - Дейзи Вэнити

class="p1">Мэшвуд перехватил ее взгляд, и в его маленьких, вечно улыбающихся глазах будто что-то зажглось. Уинифред поняла, что старик собирается выстрелить в Дарлинга, за мгновение до того, как он перевел на юношу дуло револьвера.

Она вскинула руку и полоснула его острием булавки по шее. Игла вспорола Мэшвуду кожу, но не достала до темнеющей под ней жилы. Старик взревел и поднял левую руку, прикрывая узкую длинную рану, из которой ему на воротник хлынула кровь. Другая его рука непроизвольно опустилась вниз, но стоило Уинифред приблизиться, как Мэшвуд вскинул свое оружие и нетвердо, но уверенно наставил его на Дарлинга. Она зажмурилась и бросилась на Мэшвуда, чтобы направить выстрел себе под ноги. Старик нажал на спусковой крючок. Под веками мелькнула вспышка, потянуло запахом пороха. Уинифред дернула его ослабевшую руку вниз и врезала старику промеж ног. Тот от неожиданности разжал пальцы. Она выхватила револьвер, крутанула барабан и наставила дуло старику в лоб.

– Теодор, ты в порядке? – задыхаясь, выдавила Уинифред.

Ей было страшно обернуться и увидеть обезображенное выстрелом тело юноши на земле. Она обеими руками стиснула оружие, продолжая глядеть на Мэшвуда, который корчился от боли у стены склада.

– Теодор?

Его рука опустилась ей на плечо, и Уинифред всхлипнула от облегчения.

– Со мной все отлично, – пробормотал Дарлинг, вставая рядом. – А ты? В тебя он не попал?

Не в силах вымолвить больше ни слова, она помотала головой. Револьвер в ее руках прыгал, сколько Уинифред ни стискивала ладони. Она в мясо искусала себе щеки, но боль не помогала.

Что же ей теперь делать? Оставлять его здесь нельзя. Убить? Да, пожалуй, надо убить. Но как она может…

Мэшвуд со стоном привалился к стене, не в силах подняться, и, видимо, осознал свое положение. Порез оказался глубже, чем она думала – кровь продолжала капать сквозь его пухлые красные пальцы.

– Ты… ты… – прохрипел он. – Предательница. Крыса.

Напрягшись, Дарлинг тем временем шагнул к старику.

– Пусть так, – с достоинством ответила она. – Но я не предавала никого, кто этого не заслуживал.

– Пусть так, – повторил за ней Теодор. В его голосе дрожали яростные металлические нотки. – Но она в сотни… нет, в тысячи раз лучше вас! Не вам судить ее!

Мэшвуд закашлялся и крепко обхватил себя руками – видимо, любое движение причиняло ему мучительную боль.

– Все равно, – возразил он, пропустив слова Теодора мимо ушей. – Предатели хуже убийц, Уинифред Бейл. Убийцы честны в своем намерении, у них всегда есть цель. Убийцы вершат суд не только за себя, но и за своих любимых, за свою честь. Предатели же всегда спасают только свою шкуру. – Мэшвуд перевел взгляд на Дарлинга и добродушно ему улыбнулся. Гримаса вышла жуткой, потому что старик едва мог поднять веки. – Я оказываю тебе услугу, мальчик. Лучше быть убитым, чем преданным.

Под рукой Мэшвуда сверкнуло лезвие. Старик прытко вскочил, бросился на Теодора, и Уинифред – прежде, чем подумать о чем-то, прежде, чем успеть хоть что-то почувствовать, – нажала на спусковой крючок.

Старик рухнул ей под ноги, стиснув в кулаке маленький нож с дорогой, инкрустированной сапфирами рукоятью. Уинифред отстраненно подумала о том, что за такой ножик можно получить немалые деньги, если знать, где его продать.

Дарлинг охнул и отшатнулся, оставив ее молча стоять над телом Мэшвуда. Выстрел пришелся в грудь, чуть выше того места, в которое она метила. Старик еще дышал, но сил держать руку на шее у него не осталось. Теперь под ним расплывались две лужицы крови: одна под туловищем, другая, поменьше, под головой. Интересно, она все-таки задела вену? Крови много.

– Уинифред, – жалобно позвал ее Теодор, но голос, хоть и различимый, доходил до нее приглушенно, как будто он говорил из соседней комнаты.

Она почувствовала, как юноша вынимает из ее окаменевших пальцев револьвер. Зачем он ему?

Мэшвуд почувствовал приближение смерти. Это было явственно написано в выражении его лица, подавленном и озадаченном. Жизнь уходила из тела старика с каждым выдохом, с каждой каплей крови – стремительно и вместе с тем мучительно медленно. Мэшвуд, не отрываясь, смотрел на луну, которая стала их молчаливым свидетелем, а потом перевел взгляд на свою убийцу и нежно ей улыбнулся. Зубы покраснели, как будто он набрал полный рот красных чернил. Он, видимо, что-то хотел сказать ей, но тут сильная судорога толкнула его тело изнутри. Мэшвуд дернулся и запрокинул голову. Полная луна отражалась в его остекленевших глазах.

В это мгновение Уинифред Бейл узнала, что все-таки способна на убийство. Она упала на колени, неотрывно глядя в лицо мертвецу. Странно, но боли от удара о брусчатку она не ощутила. Все ее тело будто онемело, превратилось в камень. Лужица крови коснулась кромки ее платья, и на промокшей ткани расцвели алые узоры.

Убийца.

Уинифред опустила голову на колени и крепко обхватила себя руками, не давая выбраться на волю рыданиям, которые заставляли трястись все ее тело. Слезы душили ее, застревали комком в горле, щекотали щеки, и она никак не могла успокоиться и сделать глубокий вдох. Каждый выдох казался ей последним. Каждый спазм, стискивающий грудь, должен был переломать ей ребра.

Когда кто-то коснулся плеча Уинифред, ее тело среагировало само собой. Она дернулась вбок и обхватила голову руками, чтобы защитить ее от ударов. С ее губ сорвался жалобный тонкий всхлип, а потом она подавилась собственными рыданиями и закашлялась. Уинифред было все равно, кто это и с какой целью он пришел. Она не могла дышать. Легкие словно уменьшились до размеров спичечного коробка. Она делала судорожные торопливые вдохи, не приносящие облегчения. Ей хотелось раскрыть рот, но стиснутые челюсти свело, Уинифред не могла пошевелить ни единой мышцей.

Чья-то рука снова тронула ее плечо – робко, колеблясь. Второе прикосновение не было для нее неожиданным, и в этот раз она не дернулась. Рваные короткие вдохи не давали ей глотнуть воздуха. Она задыхалась. Задыхалась. Задыхалась.

Рука мягко погладила ее плечо и снова скользнула вверх. Потом еще раз. Тихий голос Теодора произнес:

– Винни. Вдохни.

Уинифред захотелось рассмеяться – будто это так легко! Будто он понимает, как тяжело ей сейчас бороться с собственным телом не то что за вздох – за жалкий его клочок!

Дарлинг мягко отвел ладонь Уинифред от головы и переплел с ней пальцы. Легкое, но надежное пожатие его руки немного успокоило ее.

– Медленно. Со мной.

Теодор сделал громкий вдох, задержал дыхание и со свистом выпустил воздух через зубы. Уинифред не видела его, но отчетливо слышала дыхание. От неожиданности она растерялась и даже