Светлый лик смерти - Александра Маринина

– Да я его в первый раз вижу, – раздраженнооткликнулся Геннадий Леонтьев.

– Мы никогда не встречались, – тут же поддакнулСтрельников.

– Нет, – покачал головой Томчак. – Я его невидел раньше. Не представляю… Это какая-то ошибка.

– Ну хорошо, – миролюбиво сказалследователь. – А вы что скажете, Виктор Александрович? Вот перед вамисидят четыре человека. У одного из них погибла подруга, у другого – жена. Утретьего пока ничего не случилось, но все они дружны более двадцати лет,учились в институте в одной группе, затем вместе работали. В известном смыслеможно утверждать, что они – одно целое. И в вашем окружении есть человек,который где-то с ними пересекся. Более того, это человек, настроенный к вамявно недоброжелательно, потому что хочет спихнуть на вас вину за два убийства.Не хочу показаться вам пессимистом, но если сегодня мы с вами совместнымиусилиями не разберемся в проблеме и разойдемся ни с чем, то завтра беда можетприйти в дом супругов Леонтьевых. И подозрения скорее всего снова будут лежатьна вас, Виктор Александрович.

– Бред какой-то, – выдохнул Стрельников. –Ничего не понимаю. Да с чего вы взяли, что между нами может быть хоть что-тообщее?

– Давайте не будем открывать дискуссию по поводуобоснованности моих предположений, – холодно произнес Ольшанский. – Язадал вам всем вопрос и буду ждать ответа до тех пор, пока не получу его. Ипрошу вас забыть о мифическом пределе, который якобы наступит в двадцать тричаса. Законы запрещают допрашивать людей в ночное время, но я пренебрегузаконом, если это нужно для предотвращения очередного убийства. Вам понятна мояпозиция? Никто из вас отсюда не выйдет, пока вы не назовете мне факт, связавшийвас всех.

Сидящая в уголке Настя усмехнулась про себя. Мир долженперевернуться, чтобы Константин Михайлович Ольшанский собрался грубо нарушитьзакон. Скорее всего он и не собирается держать этих людей в здании прокуратурывсю ночь напролет, он уверен, что все разъяснится гораздо быстрее. Однакопрошло уже сорок минут, а ничего пока не прояснилось. После первого шокачетверо мужчин и дама начали, довольно, впрочем, вяло, перечислять основныевехи своих биографий. Ольшанский умело руководил процессом обсуждения, то идело вставляя:

– А куда вы ездили отдыхать?

– В каких больницах лежали?

– С какими попутчиками знакомились в поездах и самолетах?

– С кем знакомились в гостях, на банкетах, на юбилеях?

Настя внимательно слушала все, что говорилось в кабинете, идумала о том, что не зря, наверное, существует теория, согласно которой междулюбыми двумя людьми на нашей планете существует связь длиной максимум в пятьзвеньев. Это казалось невероятным, но взятые наугад примеры почти всегда этоподтверждали. Настина мать, профессор Каменская, несколько лет работала в одномиз крупнейших университетов Швеции. Ректор этого университета был лично знакомс премьер-министром, а тот, в свою очередь, с президентом США. Таким образом,между самой Настей и Биллом Клинтоном оказалось всего три звена.

В ходе обсуждения выяснялось, что пути троих друзей иВиктора Дербышева частенько подходили вплотную друг к другу. Настольковплотную, что между ними оставалось буквально одно звено. Но все-такиоставалось. Они действительно никогда раньше не встречались. И общих врагов уних не было.

– Что ж, перейдем к врагам индивидуальным, –заявил Ольшанский. – Начнем с вас, Виктор Александрович. А вас, господа,прошу быть предельно внимательными к каждому названному имени.

Врагов у Дербышева не оказалось. Он, конечно, пыталсяназвать какие-то фамилии, но после того, как он указывал причину конфликта сданным человеком, становилось понятным, что это «типичное не то».

– А ваш сын? – снова встрял следователь. –Насколько мне известно, отношения у вас более чем напряженные.

– Ну при чем тут мой сын? – вспыхнулДербышев. – Я с ним не общаюсь.

– Вот именно, – кивнул Ольшанский. –Вероятно, он на вас очень сердит, раз слышать о вас не хочет.

– Вы что, полагаете, что Витя… да нет, это чушь! Витяне хочет обо мне слышать, но какое отношение он имеет к этим господам?

– Действительно, никакого, – вздохнул КонстантинМихайлович. – Анастасия Павловна, что скажете?

– Вы правы, – согласилась Настя. – СынВиктора Александровича никогда не был знаком ни с Широковой, ни с ЛарисойМихайловной. Ему не за что было их убивать.

– Вот именно, – горячо подхватил Дербышев. –Оставьте мальчика в покое.

– Ладно, оставим. А его сестра? Не могла она затаить навас злобу? Все-таки ее мать покончила с собой после того, как вы ее бросили.

– Прекратите копаться в чужом грязном белье! Как вам нестыдно? Да, я расстался с ее матерью, ну и что? Тысячи мужчин уходят от своихжен, и ничего катастрофического от этого не случается. Если хотите знать, я иушел от нее потому, что Надя была крайне неуравновешенной, склонной кдепрессиям и частым перепадам настроения. Вообще странно, что я столько лет этовыносил. Но и моему терпению пришел конец. Кстати, Наташа прекрасно этопонимала. Витя меня, конечно, не простил, а Наташа – взрослый разумный человек,и мы с ней поддерживаем отношения до сих пор. Ей тоже тяжело было с матерью, икогда мы с Надей расстались, Наташа сказала, что даже завидует мне. Если бы унее была возможность, она бы тоже ушла, но мать есть мать.

– Вы хотите сказать, что с Наташей вы продолжаетеобщаться?

– Конечно. Она постоянно звонит мне, мы частовстречаемся. Поймите, мы столько лет прожили бок о бок, что между намисложились нормальные теплые отношения. Витя еще ребенок, он подверженюношескому максимализму, а Наташа взрослее и намного мудрее. Она и помощь отменя принимает, но тайком, чтобы Витя не знал.

– Вот, значит, как, – задумчиво произнесОльшанский.

Настя с интересом наблюдала за происходящим. Все то, чтосейчас говорил Дербышев, они уже и без того знали, поскольку, проверяя ВитюДербышева, естественно, проводили разведопрос его старшей сестры. Она отзываласьо Витином отце спокойно и доброжелательно, во всяком случае, сотрудник, которыйс ней встречался, вынес из разговора с ней именно такое впечатление. На егомнение Настя вполне полагалась, это был достаточно опытный оперативник «стерритории», который работал на подхвате, выполняя разовые поручения попроверке Дербышева-старшего, пока тот томился в камере.

Она взглянула на часы. Без трех минут девять. Сейчас должныдоставить сына Стрельникова вместе с его нигде не прописанной подружкойЗагребиной. То-то радости будет у Владимира Алексеевича…

* * *

Селуянов гнал машину во всю мочь, надеясь успеть впрокуратуру раньше, чем туда привезут парочку азартных игроков. Так и есть! Ончувствовал, чувствовал, что тут не ладно! И что бы ему, дураку, раньше-тосообразить да проверить?