Буря перед бурей. История падения Римской республики - Майк Дункан

Разделение обязанностей при правлении Цинны и Мария видится ясным. Марию следовало возглавить легионы в войне против Митридата. Он планировал набрать войско, отправиться в Грецию и отстранить от командования Суллу. Цинна тем временем останется в Риме и займется вопросами политического и экономического урегулирования в Италии. Если все пойдет хорошо, Суллу можно будет отстранить от власти, Марий выиграет войну, вернется домой, где установился дружественный ему режим, разделит с Цинной трофеи и они станут пожизненными властелинами Рима.

К несчастью для них, на деле все вышло иначе. Сколько Марий это ни отрицал, он ведь и правда был уже человек в возрасте и обладал слабым здоровьем. Незадолго до этого перенес операцию по лечению варикоза вен, а буквально через несколько недель после вступления в должность заболел пневмонией. Не успел еще никто осознать всю серьезность создавшегося положения, как Гай Марий скончался. Всего через семнадцать дней после своей седьмой инаугурации на высшем государственном посту, Гай Марий, глядя на разложенные перед ним на столе карты Греции и планируя решающий поединок с Суллой, умер одной из так хорошо известных в истории смертей, которые не позволяют дождаться развязки и приносят одни разочарования.

В римской истории Гай Марий был одной из основополагающих фигур и в начале своей карьеры представлял собой лишь «нового человека» италийского происхождения. Но, благодаря настойчивости и упорству, двигался по «пути чести» все дальше и дальше. А по мере своего восхождения все больше выпускал на волю силы популяров, бросивших вызов господству сената. Он наладил связи с торговцами-публиканами, дружил с италийцами, покровительствовал обедневшим ветеранам своих легионов. Выиграл войны против Югурты и кимвров, а на пике могущества его чествовали как Третьего Основателя Рима. Его эффектная карьера стала примером для амбициозных представителей грядущих поколений, пусть и не всегда положительным. Под конец жизни Марий воплотил в себе темные стороны неуемных амбиций: «как следствие, можно сказать, что он в равной степени спасал государство как солдат и вредил ему как гражданин, сначала кознями, затем революционными действиями»[271]. Прежде всего, Марий был человеком, никогда не способным удовлетворить свои амбиции, ведь хотя он «первым в седьмой раз избрался консулом, хотя обладал домом и богатствами, которых хватило бы на несколько царств, это не мешало ему сетовать на судьбу, наславшую на него смерть, так и не дав реализовать до конца все желания»[272].

Теперь Цинна остался единовластным правителем. Присутствие Мария в созданной им коалиции всегда доставляло ему неудобства. Смерть старика принесла долгожданное облегчение. Теперь Цинна мог претендовать на знамя Мария без оглядки на него самого. Сторонники последнего были значимой опорой коалиции Цинны, которая теперь включала купцов-публиканов и сенаторов умеренного крыла, стремившихся сохранить мир. Но первейшей своей опорой он считал италийцев, которым и был обязан своей властью. Из них, в основном, состояла захватившая Рим армия, во главе которой встал человек, пообещавший им всестороннее политическое равенство. Установленный Цинной режим в самом прямом смысле этого слова представлял собой победу италийцев в Союзнической войне.

Укрепляя свою власть в Риме, Цинна одновременно занялся пересмотром внешней политики. После смерти Мария ему требовался новый лидер для военного похода на восток. В итоге консул разделил армию Мария, при его жизни единую, на две части. Первую из них получил под командование Луций Корнелий Сципион Азиатский, вторую Луций Валерий Флакк. Затем он убедил сенат назначить первого в провинцию Македония, провел через Народное собрание избрание второго консулом и приказал отправляться в Азию.

Но Цинну больше заботила не война на востоке, а ситуация в самой Италии. Экономика страны лежала в руинах, а после убийства Азеллиона три года назад стало еще хуже. С востока по-прежнему не поступали подати, способные пополнить казну, поместья по всей Италии все так же были разорены. Поэтому перед отправлением на восток Флакк провел через Народное собрание закон об аннулировании трех четвертей всех невыплаченных долгов. Без такого лекарства было не обойтись. Пока Рим не вернет Азию, пока в Италии вновь не начнется хождение денег, ничего другого в арсенале средств не имелось. Но в его законе имелось несколько ключевых пунктов, спасавших кредиторов от полного разорения. Во-первых, законодательный акт гарантировал публиканам-банкирам, что они получат хоть что-то, хотя до этого казалось, что им не достанется ничего. Во-вторых, у них и самих имелись долги, бремя которых снималось с них так же, как и со всех остальных.

Когда летом 86 г. до н. э. Флакк и Луций Азиатский выступили на восток, Цинна предпринял для стабилизации экономики еще один шаг. Массовая подделка монет во время Союзнической войны подорвала веру общества в денежное обращение. Семьи всячески придерживали настоящие деньги, стараясь не пускать их в оборот, что еще больше уменьшало их долю на рынке. Чтобы восстановить доверие к денежной системе, создали комиссию, поставив перед ней цель учредить единые пробы металлов, обменные тарифы и методы проверки подозрительных монет. Об этом нам стало известно по той причине, что одним из членов комиссии стал другой племянник Гая Мария – Марк Марий Гратидиан. Не успела комиссия обнародовать полученные совместно результаты, как Гратидиан похитил подготовленный ею план, взобрался на ростру и выдал всю эту историю за свою личную инициативу. Новая система привела всех в восторг, и пока остальные члены комиссии изрыгали слова протеста, которых никто не слышал, город воспылал к Гратидиану любовью.

К весне 86 г. до н. э. Сулла уже узнал о смерти своего старого врага Мария и не без некоторого облегчения переключил внимание на Архелая. Покинув Афины, понтийская армия, наконец, сошла на берег на северо-востоке Греции. Высадившись с войском в составе 120 000 человек, Архелай двинулся в глубь территории. Бросившись вперед, чтобы его перехватить, Сулла ловко заманил его под Херонею, где два войска, наконец, сошлись в бою. Несмотря на численное превосходство врага, его легионы разбили понтийское войско, даже не вспотев. Чтобы дать вам представление о масштабах преувеличений, встречающихся в древних источниках, можно привести слова самого Суллы, утверждавшего, что в ходе битвы при Херонее полегло сто тысяч понтийских солдат, в то время как сам он потерял всего четырнадцать человек. Это, конечно же, откровенная ложь, хотя из нее еще не следует, что он не одержал удивительную победу. Самому Архелаю удалось бежать, но в отсутствие армии, которой он мог бы командовать, кратковременная понтийская оккупация Греции Понтом, по-видимому, подошла к концу.

После одержанной победы Сулла переключил внимание на запад. Флакк к этому времени уже перебросил в Грецию два легиона, однако его намерения оставались неясными. Перед выступлением он отправил через Адриатическое море свой авангард, но тот после первого же контакта с легионами Суллы перешел на сторону противника. Поэтому теперь, оказавшись в Греции лично, он опасался далеко отпускать своих людей из страха, что на них подействует волшебная притягательность Суллы. И вместо того, чтобы сразу дать бой, Флакк продолжал двигаться дальше на Геллеспонт. Тем временем Луций Азиатский со своими двумя легионами вышел к македонской границе и встал там лагерем. Пока Сулла увяз в борьбе с Архелаем, Флакк с Луцием Азиатским вполне могли бы перехватить у него инициативу, ринувшись в Азию и победив Митридата.