Буря перед бурей. История падения Римской республики - Майк Дункан

Однако к концу 85 г. до н. э. окутывавшая страну пелена тревоги стала понемногу рассеиваться после того, как режим Цинны впервые вступил в контакт с триумфатором Суллой. Сделав вид, что его никто не объявлял вне закона, тот прислал в Рим пространный отчет о своих военных походах, а также о дипломатических и финансовых достижениях. В результате этого его шага сенат оказался в неудобном положении. Он послал к Сулле делегацию встретиться с ним и выслушать его намерения. Тем временем Цинна и Карбон опять выиграли выборы консулов 84 г. до н. э., поставив их под свой контроль, и приступили к мобилизации италийцев на войну.

Сенатским посланникам Сулла ответил гневно, но прямо. Он заклеймил позором бесчестное отношение к нему врагов. Перечислил свои победы, рассказал о заслугах. Он только что отвоевал Азию! И что получил в благодарность? Объявление вне закона. Захват и уничтожение его владений. Изгнание жены и детей. Но он, как человек с большим сердцем, предлагает простые условия: сенат и народ Рима должны восстановить его попранное достоинство и вернуть собственность. Не более того. Еще он добавил, что по возвращении в Рим может и не пощадить своих врагов – но если их защитой озаботится сенат, он уважительно отнесется к его решению.

Пока делегация ездила в Азию, Цинна с Карбоном продолжали набирать армию. Сенат приказал им прекратить подготовку к войне и дождаться возвращения послов, но консулы попросту кивнули головами и вернулись к прерванному занятию. Сидеть и спокойно дожидаться, когда их заклятый враг возвратится в Рим во главе пяти ветеранских легионов было бы верхом глупости. В действительности теперь они собирались остановить его еще на подходах к Италии.

Поскольку полуостров только-только начал приходить в себя после разрушительного разгула Союзнической войны, Цинна планировал переправить армию через Адриатическое море и вступить с Суллой в схватку в Греции. В Македонии у него уже было два легиона под командованием Сципиона Азиатского. Если все пойдет как надо, Сулле, когда он, наконец, решит вернуться домой, преградит дорогу колоссальное войско безжалостных, ненавидящих его италийцев, готовых до последнего вздоха защищать свои гражданские и избирательные права. Однако безудержное желание консулов побыстрее выдвинуть людей на позиции повлекло за собой роковые последствия. По непонятным причинам, которые история покрыла мраком тайны, Цинна не пожелал дожидаться весны, чтобы отправить через Адриатику своих новобранцев, и погрузил их на корабли в первые месяцы зимы 84 г. до н. э.

Первая партия войск пересекла море без происшествий, но вот второй конвой застиг ужасный шторм, в результате которого многие корабли пошли ко дну, а вместе с ними и половина личного состава. Выбравшись на берег, оставшиеся в живых тут же подняли мятеж. Этот инцидент бросил остальные легионы армии Цинны в дрожь, и подразделение, расквартированное в городе Анконе, отказалось выходить в море. Консулу пришлось ехать туда лично, чтобы встретиться с бунтовщиками лицом к лицу и напомнить, что он требует от них только одного – подчинения. Однако напуганные новобранцы встретили его гневно и враждебно.

Прибыв на место, Цинна объявил общий сбор, чтобы обратиться к войскам. Но когда он вклинился в толпу собравшихся солдат, один из них отказался уступить ему дорогу и тут же получил удар от одного из его личных стражей. Воин дал сдачи, и Цинна велел его арестовать. Этот приказ еще больше распалил толпу. Сначала она забросала его ругательствами, а потом и камнями. Чтобы избежать этого внезапного нападения, Цинна попытался вырваться из толпы, но его схватил какой-то озлобленный центурион. Перепуганный консул якобы предложил ему перстень, если он его отпустит, но воин хмуро на него глянул и сказал: «Я пришел сюда не обеспечивать безопасность, а наказать порочного, беззаконного тирана»[275]. А затем, без дальнейших разговоров, выхватил меч и, не сходя с места, рубанул им Цинну. Вынырнув всего три года назад из исторического небытия, Цинна канул в Лету столь же внезапно, как и появился.

Выйдя на публичную сцену, Цинна стал первым лицом в жесткой коалиции, три года правившей Римом. Да, он пренебрежительно относился к республиканским нормам, но ничем в этом плане не отличался от других. Несмотря на неустанные нападки со стороны таких, как Цицерон, называвший его «жестоким чудовищем»[276], Цинна в своем беззаконии и порочности отнюдь не превосходил всех остальных, кто играл в смертельно опасную новую игру под названием «политика насилия». И, конечно же, совсем не был скучным диктатором, прибегавшим к жестокости единственно для удовлетворения своих мелких капризов и удовольствий. Режим Цинны попытался справиться с царившей в Италии экономической разрухой, начал процесс полноценной интеграции италийцев, заложил основу для возвращения мира. В грядущей конфронтации Сулла мог и не выйти победителем, и возможность того, что будущее республики определяли бы не его сторонники, а Цинны, была весьма реальной. Но защиту созданного им режима он так и не возглавил – его в разгар перепалки убил случайный солдат. Историк Веллей Патеркул заключал, что «такой человек заслуживал смерти по приговору триумфаторов-врагов, но не от рук его разъяренных солдат. Можно смело сказать, что он строил дерзкие планы, на которые не решался ни один благонравный гражданин; что свершил то, что было под силу только самому смелому; что, безрассудный в замыслах, в их реализации он был настоящим мужчиной»[277].

После внезапной смерти Цинны, Карбон отменил планы драться в Греции. Если война действительно разразится, то сражаться с врагом придется в Италии. Возвратившись в Рим, Карбон надавил на сенат, чтобы ничего такого не допустить. Продолжая призыв в армию, он попытался перехитрить врага, предложив обеим сторонам распустить легионы, тем самым выставляя себя миротворцем, а Суллу агрессором[279]. В Риме на Карбона оказывали давление, чтобы проголосовать за нового консула на замену Цинне. Но он успешно отложил решение этого вопроса до плановых выборов следующего года. Вакансия Цинны так и осталась незаполненной.

Весь 84 г. до н. э. Карбон, теперь единовластный консул, собирал армию. Несмотря на бунт в Анконе, призыв рекрутов давался без особого труда. Под руководством Цинны сенат уже принял закон о наделении италийцев равными гражданскими и избирательными правами. Вербовщики недвусмысленно давали понять, что если вернется Сулла, всем этим достижениям придет конец. Италийцы хоть и мало интересовались механикой высокой римской политики, но при этом единодушно соглашались, что гражданские и выборные права заслуживают того, чтобы их защищать. До тех пор, пока Сулла выступал против равенства италийцев, после возвращения на полуостров ему было суждено сталкиваться все с новыми и новыми волнами сопротивления.