Гавана - Стивен Хантер
Шрифт:
Интервал:
Отовсюду неслись крики.
К этому времени полиция схватила в разных районах Сантьяго по крайней мере шестьдесят человек: одних в нескольких кварталах от казарм, других в военном госпитале, куда те обратились за медицинской помощью, третьих в отеле «Рекс», стоявшем на той же улице, четвертых — довольно далеко отсюда. Всех привезли во двор казарм и начали допрос.
Большинство было избито во время ареста, а кое-кого продолжали зверски избивать до сих пор. Но это нельзя было назвать пытками. Просто так получилось. Эрл обвел глазами двор и увидел десяток сцен насилия. Два солдата прижимали пленника к земле или стене, а двое других били его прикладами винтовок, но не так сильно, чтобы вышибить ему мозги: удары должны были причинить жертве максимум боли — сломать нос, выбить зубы, раздробить коленную чашечку, лодыжку или стопу. Пленные кричали негромко — у большинства просто не оставалось сил для этого. Лицо одного из избиваемых было так окровавлено, что Эрл понял: бедняге не выжить.
— Парни не теряют времени, верно? — сказал Френчи.
— Это только подготовка, — ответил Эрл, кивнув на палатку, разбитую на авеню Монкада, у главного входа в казармы, рядом с пулеметным гнездом. Большинство криков доносилось именно оттуда. Служба безопасности успела оцепить это место колючей проволокой. — Держу пари, там работают вовсю.
— Вы правы, — ответил Френчи.
— Давайте заглянем и посмотрим, что там творится. Хочу понять, на чьей я стороне.
— Да, конечно. Мы можем поговорить с их командиром.
— Если он мужчина.
— О да, он мужчина.
Эрл и Шорт подошли поближе, и, конечно, лейтенант шуганул их, но Френчи шепнул три магические буквы и предъявил удостоверение. Лейтенант тревожно оглянулся на майора, тот кивнул, и их пропустили.
Никто им не мешал. Они сделали несколько шагов и застыли как вкопанные: навстречу вели человека. Оба глаза пленника были закрыты повязками, однако из-под них текли реки крови и заливали лицо. Человек едва ковылял. Он пробормотал что-то патетическое, а потом упал на колени и зарыдал.
— Держи себя в руках, — сказал офицер, вынул из кобуры автоматический пистолет «стар», наклонился и быстро выстрелил человеку в затылок.
Жертва рухнула вперед, и ее череп со стуком ударился об асфальт. Человек лежал неподвижно, а кровь, хлынувшая из раны в голове, смешивалась с кровью из глаз.
Офицер сунул пистолет в кобуру и крикнул. Подошли два солдата и потащили труп прочь.
— Это был предатель и ублюдок Сантамария, — заявил офицер двум американцам. — Считал себя умнее всех, но посмотрите, как он кончил. Вот так на Кубе карают за измену.
— У вас есть чему поучиться, — сказал Френчи.
— Да уж.
— Что вы обнаружили?
— Обратитесь к офицеру внутри. К Латавистаде. Он здесь главный. Все ответы у него. Он их раскалывает.
— Это был тот самый человек, о котором мы думали?
— Его имя вырвали у приговоренных.
— Кто-нибудь знает, куда он исчез?
— У них не было плана. И маршрутов отхода тоже. Этот трус сбежал, вот и все. Мы поймаем его, потом с ним побеседует Ojoc Bellos, а потом его расстреляют так же, как этого пса Сантамарию.
— Спасибо, — сказал Френчи.
— Конечно. Тут наши страны — партнеры.
Во время этой беседы Эрл стоял как столб. Его бесстрастное лицо не выражало ни ужаса, ни отвращения, ни осуждения. В свое время он видел столько трупов, что реагировать на них не имело смысла, следовало только помнить.
Они с Френчи вошли внутрь.
Там творил чудеса Ojoc Bellos, он же Рамон Латавистада. Его форма была пропитана кровью, как фартук мясника. Крики были жуткими, боль ужасной, и стоявший перед ним скованный человек дрожал, корчился и молил о пощаде. Капитан, напротив, был холоден и спокоен. Он работал неторопливо и точно, как опытный хирург. Резал, шепотом задавал вопрос, серьезно выслушивал ответ, советовался с подчиненными, проверял и перепроверял сведения, делал заметки, а потом возвращался к работе. Причинял мучения с видом сельского врача, сообщающего плохую новость давнему пациенту. Делал вид, что испытывает такую же боль, как и они сами, умолял не молчать, а потом резал их, резал снова и снова.
— Вы — те самые американцы, о приходе которых нас предупредили? — спросил молодой лейтенант тайной полиции.
— Да. Что вы выяснили?
— Это Кастро, как мы и предполагали. Он все провернул очень быстро. Месяц назад большинство этих людей только грезило о революции. Но когда раздался звонок, они тут же покинули нормальную жизнь и бросились помогать этому человеку. Поразительно... Видимо, у него действительно есть дар. Конечно, они надеялись, что сейчас будут пить шампанское в президентском дворце, а не звенеть цепями, в которые их заковал Ojoc Bellos. Впрочем, мы возьмем его.
— Как ему удалось уйти? — спросил Френчи.
— Он сражался до конца. Большинство к тому времени уже ушло. Многие помнят, как он вел огонь. Скажу прямо, в смелости ему не откажешь. Вот почему он так опасен. В нем течет кровь конкистадоров. Поэтому его нужно поймать и расстрелять.
— Значит, никто не видел, как он сбежал?
— У Ojoc Bellos есть одна гипотеза. Кто-то из раненых, которые не могли бежать, должен был видеть все до конца. Поэтому мы сравниваем показания и пытаемся вычислить пленника, который после ранения остался на поле боя. Увы, большинство этих людей не вынесло гнева солдат.
— Их пристрелили на месте?
— Признаюсь, это было ошибкой. Но если такой человек существует, Ojoc Bellos найдет его. От Ojoc Bellos ничто не утаится. Рано или поздно он узнает все.
— Мы подождем. Я хочу сообщить в Вашингтон самые свежие новости. Можете себе представить, как там расстроены.
— Да, конечно.
— Я выйду покурить, — сказал Эрл.
— Нет, вы...
Суэггер смерил Френчи ледяным взглядом, и тот стушевался.
— Гмм... Я останусь здесь. Может быть, мне удастся... Но Эрл уже вышел.
Он сделал глубокий вдох, не обращая внимания на запах бензина, пороха и крови, отошел от застенка, нашел дерево и присел на корточки, глядя на плац, за которым открывался вид на высокие горы Сьерра-Маэстры. Отсюда они казались удивительно чистыми. Эрл быстро открыл пачку «Кэмела», зажег сигарету и глубоко затянулся, словно дым мог очистить все вокруг, как наждачная бумага. Но чистоты не было нигде: ни на земле, ни в бледном утреннем небе, где парили хищные птицы — то ли коршуны, то ли грифы-стервятники.
Однако ему не было суждено обрести покой; оказалось что стервятники реют не только над его головой. Один из них умел передвигаться на двух ногах. Из палатки быстро вышел смуглый коротышка с квадратным торсом.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!