Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю! - Мик Уолл

– Тони никогда не видел меня за работой. Даже пьяный я мог петь – не на сцене, но в студии. Я не мог говорить, но петь мог всегда.

Первой песней, для которой Гленн «написал несколько строчек», стала мрачная баллада под названием No Stranger To Love, мелодичная пауэр-баллада, типичная для восьмидесятых. Можно практически ощутить запах сухого льда, слыша страдающую гитару Айомми и развитие Хьюзом этой темы. Все прошло настолько хорошо, что Тони позвал Гленна снова вернуться и попробовать свои силы на еще одной вещи, сочиненной во времена работы с Фенхольтом; она называлась Danger Zone. Хьюз снова наспех сочинил текст, и за пару часов они записали всю песню.

А после этого, вспоминает Хьюз, «Тони, судя по всему, позвонил Дону Ардену, потому что меня спросили, не смогу ли я записать весь альбом. И я согласился, потому что мне нравится Тони. Он не давал мне выпивки. Не давал мне наркотиков. Я нашел свою нишу. Но мы говорили на одном языке. Все было хорошо, мне нравилось, куда мы идем с этой пластинкой. Было весело. Тони уж точно не считал это альбомом Black Sabbath».

Альбом, получивший название Seventh Star, определенно не был работой Black Sabbath. Единственным, что связывало его с группой, были редкие куски фирменного «саббатовского» шероховатого листового металла, извлекаемого Тони Айомми из гитары. Он никогда не был соло-гитаристом уровня Ричи Блэкмора или Джимми Пейджа, так что бо́льшая часть материала на альбоме звучала как безликий мелодичный рок середины восьмидесятых. Даже обязательный к тому времени мини-инструментал Sphinx (The Guardian) со звуками ветра и меланхоличным синтезатором, переходящий затем в зловещую заглавную песню, похож скорее на пушистого пуделя а-ля Bon Jovi, а не на мохнатого мамонта Black Sabbath. В таком новом контексте композиции вроде откровенно мелодраматичной завершающей песни альбома, In Memory, смеси легкой акустики и спрятанных в тень электрогитар, вставали прямо в ряд с той рок-музыкой, которая привлекала слушателей американского радио: где-то между «квазитяжестью» Scorpions и столь же предсказуемыми Whitesnake. А Angry Heart, например, звучала похоже на Foreigner или других гигантов AOR середины восьмидесятых.

Как сольный альбом Тони Айомми с Гленном Хьюзом на вокале Seventh Star вполне соответствует поставленной перед ним задаче: хороший, но не великолепный. Он мог стать передышкой в ожидании того, когда придет в чувство настоящая Black Sabbath. К сожалению, так не вышло, и «все веселье ушло», когда Тони сообщил Гленну, что теперь это альбом Black Sabbath. Айомми позже вспоминал, что это решение ему пришлось принять, когда Дон Арден отвел его в офис Майка Остина, сына президента лейбла Warner Bros. Мо Остина. Именно Остин-младший, по словам Айомми, «предложил нам и дальше работать под названием Black Sabbath и выпустить альбом под этим именем». Кто были эти «мы», о которых упомянул Тони Айомми? Очевидно, он и Дон Арден. В остальном решение полностью принимал Тони. Не в последний раз он решил пойти по пути наименьшего сопротивления и позволил злоупотреблять именем Sabbath в обмен на деньги и очередной шанс избежать неизбежного и наконец-то признать, что Black Sabbath пришел конец.

Остин рассуждал просто: альбом Black Sabbath привлечет больший финансовый аванс и больше рекламной поддержки, чем сольный альбом Тони Айомми. И продажи тоже будут намного лучше. Что же касается гастролей, выбор был прост: продолжать зарабатывать большие деньги, выступая хедлайнерами на аренах под названием Black Sabbath, или же начинать все с нуля, играя сольный материал по клубам и театрам. Для Тони Айомми, который сидел в своем пентхаусе вместе с верным Джеффом Николлсом и занюхивал дорожки, ответ был очевиден. А вот для Гленна Хьюза, который сидел на другом конце города и тоже занюхивал дорожки, это стало причиной «жуткого страха и боли». Их слышно в его голосе даже сейчас.

– Именно тогда я просто ох*ел. Я подумал, что отъездить сольные гастроли с Тони Айомми было бы интересно. А когда Тони позвонил мне и сказал, что теперь у нас гастроли Sabbath в поддержку альбома Sabbath, я такой: «Б*я-я-я-я!» Одно дело – просто выходить на сцену и петь с Тони. Но вот стать новым певцом Black Sabbath… Дио очень успешно продвигал свою тему с подземельями и драконами. Потом Гиллан, у него тоже все было замечательно. А тут я. Я бухаю как черт. Вешу почти 95 кило. У меня борода. Зуба не хватает. Придется отложить бас и просто петь. Я настолько перепугался еще даже до начала репетиций: мне придется выходить и петь для пятнадцати, сука, тысяч разозленных молодых ребят, в основном одетых в косухи, а я такой выхожу и пою War Pigs! Нет, я с уважением отношусь к авторам и исполнителям этой песни, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это выглядело так, словно Джеймс Браун стал фронтменом Metallica.

Большинство людей были с ним согласны. Когда Seventh Star вышел в Великобритании как альбом Black Sabbath featuring Tony Iommi, все вообще перестали что-либо понимать. Это Black Sabbath или нет? Это сольный альбом Айомми или нет? Правильный ответ, судя по всему, звучал так: это и то и другое – и одновременно ни то ни другое. Пластинка едва-едва добралась до Топ-30 британского хит-парада, а в Америке заняла самое низкое место среди всех альбомов Sabbath со времен Never Say Die и разошлась вполовину меньшим тиражом. Боги рок-музыки, которые так долго смотрели на Black Sabbath с благосклонностью, похоже, наконец-то отвернулись от них. Американское турне и вовсе превратилось в откровенную катастрофу. Состав с Гленном Хьюзом продержался лишь пять концертов, после чего вокалиста бесцеремонно прогнали и сменили никому не известным парнем из Нью-Джерси по имени Рэй Гиллен. Хьюз говорил, что он по сей день не смог с этим смириться.

– Худшее, что когда-либо со мной произошло, – это когда я подвел Тони, – рассказывал он. – Я тогда сильно пил. Был совсем не таким, как сейчас, и слишком сильно пытался угодить Тони.

Но он просто «был недостаточно трезв», чтобы понять, как сделать это убедительно.

– Когда ты под таким кайфом, как я был тогда, у тебя вообще нет чувства собственного достоинства, и ты так боишься, что работать просто невозможно.

Началось все с драки Хьюза и менеджера сцены Джона Дауни перед первым концертом. Они выпивали в английском баре «Кошка и скрипка». Позже, по возвращении в гостиницу в Голливуде, у Гленна закончился кокаин, но он знал, что у Джона немного есть, и он снюхал несколько дорожек.

– Я немного разозлился из-за того, что он не дал мне кокса, полез к нему…

Дауни решил, что с него хватит, и ударил Хьюза прямо в нос.

– Он так мне врезал, что я свалился, как мешок с говном. Заслуживал ли я удара? Наверное, да, но точно, б*я, не в нос.

На следующий день, на репетицию Хьюз, которому и без того было не по себе, пришел «с синяком в пол-лица и рассечением над глазом». Он попытался спрятать это за гримом, но не получилось. «Ты что, не мог ударить его в живот?» – закричал Арден на Дауни. А Тони, по словам Гленна, вообще об этом с ним не говорил.

– Просто, «ладно, давай играть», и все.

Впрочем, настоящая проблема Гленна проявилась лишь на первой паре концертов.