Закат Ра - Дмитрий Савчатов

которых он знал, как хорошо, так и не очень. Все они, по очереди, в каком-то задумчивом вдохновении рассказывали о ней. Каждый отдавал по кусочку, припоминая то или это; из проведенного вместе детства или юности. Люди окружили Сейвена плотным кольцом, сменяли друг друга и говорили, говорили, говорили…

— Нет! Нет! Этого не может быть, не может! — взвизгнул резкий, чужой голос. — Это все не в самом деле! Так нельзя, нельзя!

В своем множестве народ оттеснил, позабыл темную Разиель. Пинки, размашистые удары и грозный рык помогали мало. Гости стояли крепко, безответно, но мало-помалу пропускали ее к Сейвену.

— Ублюдки! Гнойные твари! Выродки помоешные! Мы вас всех уроем! Я!.. Ты будешь нашим, Сей!.. — она замерла на полуслове, встретившись взглядом с другой, со светлой Разиель. Нарн они стояли неподвижно, в разном молчании изучая друг друга.

— Ты помнишь, — вдруг произнесла светлая, отчего двойница отпрянула, точно ее ударило током. — Ты помнишь время, проведенное в Вечности Кетсуи-мо? Те восемьдесят дней разлуки с парнями? Сколько было сказано слов, пролито взаимных слез… Помнишь миг, когда вы стали близки по-настоящему? Ты помнишь?.. Ты все помнишь.

Ужас на лице темной вздрогнул, поплыл. Ее рот исказился в плачь, в немой, иступленный рев. Разиель закрыла лицо руками и опустилась на колени. Тело ее сотряслось рыданием:

— Я помню… — всхлипнула она. — Я помню ее. Помню всю!

Люди перестали делиться воспоминаниями и обступили трясущуюся в рыданиях Разиель. Другая, светлая, возвышалась над ней немым упреком и лицо ее ничего не выражало. Простой, задумчивый взгляд и только.

Так продолжалось нарна с три. Потом светлая присела и, с улыбкой сочувствия, прикоснулась к двойнице. Едва ее пальцы дотронулись до темного локона, как в ладонь ударила черная искра. Она отдернула руку, нахмурилась и встала, потеряв интерес к согбенной близняшке. Вслед за ней отвернулась толпа. Люди вновь обступили Сейвена, скрывая собой разбитую плачем темную Разиель, больше не обращая на нее внимания. Еще совсем недавно она казалась единственным настоящим существом в мире его иллюзий, но вдруг стала единственной иллюзией. Сейвен смотрел сквозь прибывающих людей, непременно говорящих о Диз. Много и обрывисто, но… Вдумчиво и уверенно. Облик Разиель, просвечивающийся сквозь их тела черным негативом, замер и потускнел. Он точно растворялся в их словах, в их неустанно возрастающей массе. Вскоре ее образ выветрился окончательно и тогда Сейвен точно полетел с обрыва в ласковую глубь воспоминаний.

Голоса — одиночные, сбивчивые, постепенно слились в общий гомон. Уже невозможно было разобрать кто говорит и что. Личности окружающих тоже потеряли былую отчетливость. Вместо них Сейвен видел образы так или иначе, но связанные с Диз. Картины переплетались, вились точно нити бесконечно сложного, живого ковра. Перед ним, вокруг него и внутри разворачивался узор. Ее узор.

Не осталось никого в конце. Только он и ее присутствие. Отчетливое, как биение сердца, как пульс артерии на тонкой шее. Он чувствовал ее дыхание, ее шепот:

— Сей-вен… — голос исходил из него и в него же возвращался. — Сейвен, обними меня.

Он закрыл глаза и едва сделал это, как ощутил нежные прикосновения ее рук, почувствовал, что и его руки аккуратно, с трогательной заботой, придерживают ее. Он прикоснулся к ее теплой щеке щекою, кончиком носа, губами… Поцелуй отыскал ее сам. А после… Сейвен больше ничего не делал сознательно.

* * *

Он проснулся от чужого взгляда, пристального и тяжелого, но глаз не открыл — не хотел выдавать своего пробуждения. С нарн он прислушивался, но ничего, кроме мерного, глубокого дыхания Диз не слышал. Вдруг в изножье скрипнул стул, хрустнули суставы. Это поднялся его загадочный наблюдатель, который, видимо, дожидался уже очень долго. Шаг, еще шаг и еще. Теперь он стоял прямо над Сейвеном.

— Я знаю, ты не спишь, — шепнул он ему в самое ухо. — Одевайся и выходи. Я буду ждать снаружи.

Аккуратные, но тяжелые шаги удалились. Скрипнула ручка, щелкнул дверной замок и в помещении воцарилось безмятежие. Сейвен открыл глаза и порывисто сел. Осмотрелся. Рядом с ним на огромном ложе спала Диз, укутанная в тонкое шелковое покрывало. Ее распущенные волосы волнами украшали маленькую плоскую подушку. Она спала и слегка улыбалась сновидению. Налюбовавшись ею вдосталь, Сейвен улыбнулся сам и обвел взглядом комнату. «Видимо так я представлял наше с ней место». Большая спальня, подстать кровати, щеголяла дорогой и светлой мебелью. Два высоких окна, оба в стену шириной, являли взору ясное утро, слегка оттененное толстой водяной прослойкой.

Сейвен глубоко вздохнул, задержал дыхание. «Все удалось. Я вспомнил ее». Не удержавшись, он поцеловал спящую Диз, выбрался из пастели, наспех оделся и вышел за дверь.

Он оказался у самой верхней кромки купола Бредби, на последнем, шестом этаже, которого у центрального шпиля никогда не было. Кроме их просторной скорлупки и примыкающей к ней коробочке лифтовых дверей, строений не наблюдалось. Все пространство утопало в чудесном саду. Журчал ручей, шептались деревья… Дышалось на удивление глубоко и приятно. От опочивальни уводила узкая извилистая тропка, мощенная тесаным камнем. Шагах в пятнадцати, на первой же скамейке, сидел давешний незнакомец. Сидел неподвижно и пристально. Споткнувшись взглядом об его темную фигуру, Сейвен нахмурился и твердым шагом направился к нему.

— Это ведь ты? — он уселся напротив сумрачного гостя, не переставая разглядывать того.

С виду это был обычный, хотя и выше среднего, человек, питавший нездоровую любовь к черной одежде. Строгий деловой костюм, лоснящаяся свежестью рубаха, запонки на рукавах, застегнутый на три пуговицы сюртук, лакированные туфли… Все до последнего штриха мрачнело ночью. Даже небольшая круглая шляпа, что сейчас лежала возле него, выглядела как черная дыра.

Человек скупо улыбнулся, снял солнцезащитные очки, обнажая черные глаза, пригладил ладонью смоляные волосы и кивнул.

— Да, это я. Или ты ждал кого-то еще?

— Ждал тебя, но не так скоро. И не в таком виде.

— Оставим мой облик. Если я здесь, лезу на твой рожон, то к тому есть причины.

— Твои слова они… Слышишь ветер? Он и то значит больше.

— Значит, ты не поверишь, что бы я ни сказал?

— Нет, не поверю.

— Тогда хотя бы выслушай.

— Говори. У тебя есть нарнов пять, пока не проснется Диз.

— Диз… Она чудо, не правда ли?

Сейвен не ответил. Полыхнувший угрозою взгляд ответил за него.

— Не сердись, — поспешил добавить Атодомель. — Я не имел в виду ее… Хм, внешность или еще что-то. Тем более я не посягаю на нее. Она чудо сама по себе. Ее существование.

— Поясни.

Теперь выдержал паузу темный. «Он поймал меня. Теперь я сам от него не отстану. И уж