Капитан повесился! Предполагаемый наследник - Генри Уэйд

тысяча восемьсот девяносто третьем году, после смерти сына Чендеса, Альберта, его сын, покойный мистер Говард Хендэлл, стал собственником заповедного имущества. Если бы прямая линия не прервалась, имущество перешло бы к сыну Говарда Гарольду, но в нынешних трагических обстоятельствах оно автоматически переходит ко второму сыну мистера Альберта Хендэлла – капитану Дэвиду Хендэллу.

Мистер Кристендем сделал паузу и церемонно кивнул в сторону Дэвида, отчего тот вспыхнул и неловко поежился.

– Конечно, – продолжил адвокат, – определенная часть личного имущества завещана частным образом, о чем и идет речь в завещании, которое я собираюсь вам прочесть.

Мистер Кристендем поправил очки и погрузился в специфическую терминологию «последней воли» Говарда Хендэлла. Как и всякий уважаемый человек, Говард завещал существенную сумму своей жене, однако большую ее часть следовало держать в трасте для ежегодной ренты и после смерти Бланш вернуть обладателю заповедного имущества. Доверенным лицам этого фонда, Дэвиду Хендэллу и Ричарду Кристендему (сыну и партнеру Уильяма Кристендема), полагалось выдать по 500 фунтов каждому. Наследство в размере 2000 фунтов перешло к Джулии Карр; 500 фунтов – Дезмонду Хендэллу (больному сыну Дэвида); 500 – Пейшинс Стоун (правнучке Генри Хендэлла); 500 – личному секретарю Джорджу Пардису; 200 – Реджинальду Стотуорси, секретарю компании «Братья Хендэлл»; 50 – Юстасу Хендэллу; 50 – Альберту Уильяму Таггу…

Дальше Юстас перечень не слушал. Он почувствовал горячий приток крови к лицу, словно вся она, до последней капли, ушла туда, оставив его тело холодным и одеревенелым. Пятьдесят фунтов! Приравнять его к прислуге и кучке клерков!.. Пятьдесят фунтов! Ему, Юстасу Хендэллу с квартирой в Сент-Джеймсе, лошадями в Бистере, «Бентли» за тысячу гиней, Сильвией Вон и Дениз Геррон – ему, так отчаянно нуждающемуся в пяти сотнях или тысяче, чтобы сохранить отношения с Джилл Пэрис и остаться на плаву… Пятьдесят фунтов! Плевок в лицо! Он упомянут среди всех этих Таггов, Стотуорти и прочих щелкоперов и чистильщиков ботинок! Нет, ведь это специально. Преднамеренное оскорбление. Говард, пропади он пропадом, прекрасно понимал, что дела у него идут плохо, и не упустил возможность подчеркнуть это своей жалкой подачкой. Милостыня… Пятьдесят фунтов!..

По деревянному полу заскрипели стулья, тут и там развязались языки. Формальные вопросы были закрыты. Бланш Хендэлл наконец дала волю своей усталости и пожелала всем спокойной ночи.

– Юстас, останься с нами на пару дней. Здесь такой хороший воздух, да и после стольких лет я хочу хоть немного побыть вместе. Сейчас Джулия с тобой поговорит.

Очень мило с ее стороны. Ни позы, ни манерной болтовни – сказала, что хотела. Юстас снова ощутил, как уходит его злость. Он был бы рад остаться, но не желал терпеть ненавистного Дэвида.

– Юстас, заедешь к нам завтра на день-другой? Дэвид уедет утренним поездом, Пейшинс тоже не может остаться. Поможешь мне с детьми; если любишь гольф, тут есть поле. Ну и купание, конечно… Ой!

Это говорила Джулия. Дурочка, так бестактно оступиться и потом еще привлечь к этому внимание…

– У Генри завтра дела, – поспешно продолжила она. – Будет очень мило с твоей стороны – с Диком и Элен столько хлопот… Мы с Бланш будем очень рады твоей компании.

Особой теплоты в ее голосе не было. Конечно, это Бланш подбила ее на приглашение. И все же идея неплохая – смена обстановки и все такое прочее… И с Бланш побыть приятно: она хорошая женщина – и настоящая красавица.

– Это ужасно мило, – пробормотал Юстас, – но… в общем, у меня есть только этот костюм и кое-что из ночного.

– Ой, об этом не волнуйся.

Тут Генри Карр по-дружески положил ему руку на плечо.

– Я дам вам какие-нибудь брюки, фланелевую рубашку и свитер. Соглашайтесь на все; буду рад познакомиться поближе.

Так и порешили. Вскоре Юстас вместе с мистером Кристендемом отправился в «Помощника боцмана». Тактичному разговору с адвокатом он особого внимания не уделял. Старик заметил, какой эффект произвело чтение завещания на его собеседника, и, в общем-то, сочувствовал этой вполне очевидной реакции. Сейчас он вовсе не затрагивал эту тему и вместо этого говорил о Бланш Хендэлл и Джулии Карр с детьми. Двух крепких ребят пугала торжественность события, но они не могли совладать со своей живостью и любопытством, чем и приглянулись пожилому юристу. Он без умолку говорил о магнетизме юности и здоровья; Юстас же угрюмо пребывал в состоянии возникшего ранее недовольства.

В «Помощнике боцмана» людей набилось битком, но там все равно было довольно уютно, а еду подавали превосходную. После ужина двое мужчин распили бутылку марочного портвейна в маленькой приватной гостиной, которую мистеру Кристендему чудом удалось зарезервировать. Расслабившись от вина, Юстас позабыл о своей обиде и попытался расспросить адвоката о семейных делах. Мистер Кристендем тоже был навеселе, но, как закаленный годами человек, не дал развязаться языку. Он продемонстрировал энциклопедические познания в фамильной истории, но уклонялся от не самых искусных попыток Юстаса разузнать побольше о заповедном имуществе Хендэллов. Юстаса это разочаровало, но не испугало: раз этот старый сухарь молчит, он потянет за другой шнурок. Генри Карр наверняка в курсе всех этих дел, и не должно быть ничего сложного в том, чтобы вытянуть из него информацию в ближайшие пару дней.

Глава 4

Заповедное имущество

Красивое, ясное утро однозначно предвещало полуденную жару. Во время бритья настроение Юстаса улучшилось. Окно в его комнате выходило на светло-зеленую морскую гладь, усеянную судами всех мастей. Если не считать редких корабельных рейсов, Юстас не был на море уже много лет, и сейчас он ощутил, как в нем снова пробуждается юношеское волнение перед лицом стихии, которого он не знал с отроческих времен. По деревенской улице ехала машина; когда она поравнялась с Юстасом, он мельком увидел холодное, неулыбчивое выражение красивого лица Дэвида Хендэлла. А так как Юстас был в приподнятом настроении, ему стало почти жаль кузена, пусть он и был заносчивым ослом: много ли радости приносит жизнь такому угрюмому и гордому человеку?..

Юстас позавтракал и отправился к Каррам, где его снарядили парой фланелевых брюк, фланелевой рубахой и старыми сандалиями. Телосложение Генри Карра было почти таким же, как у Юстаса; пару лет назад он не смог бы застегнуть эти брюки, но понижение жизненных стандартов сказалось в том числе и на его фигуре. Подростки требовали разрешения пойти к морю, с детской непринужденностью считая, что они заслужили его после потраченного впустую вчерашнего дня. Джулия переживала из-за постигшего ее родственников несчастья и не отпустила бы детей без взрослого. Генри Карр в это время решал