В боях за Ельню. Первые шаги к победе - Михаил Лубягов

Геройски действовал в бою за Садки расчет орудия младшего сержанта Стрельцова, наступавший вместе с пехотой, расстреливая эсэсовцев прямой наводкой. Он уничтожил пять пулеметов, четыре ротных миномета, около сотни гитлеровцев.

765-му стрелковому полку Матвея Батракова помог взять Садки батальон капитана Козина, отвлекший на себя значительную часть оккупантов. Они, вооруженные автоматами, минометами, поддерживаемые артиллерией, пытались окружить героев-козинцев. Открыв сильный автоматический огонь на флангах, фашисты приближались к позициям батальона. Получив хороший ответный удар, отказались от своей задумки.

Полковник Некрасов, поблагодарив капитана Козина за стойкость батальона, приказал ему с наступлением темноты перейти в штыковую атаку и во что бы то ни стало уничтожить превосходящее фашистское подразделение.

Наступление батальона Козина началось в 12 часов ночи…

В бою за деревню Садки в качестве санинструктора минометной роты участвовала девушка из деревни Лугиново Глинковского района Женя Лазурина. В 1939 году она окончила педучилище в городе Дорогобуже, год работала учительницей в Ельнинском районе, потом решила учиться дальше, поступила в Дорогобужский учительский институт и одновременно работала воспитательницей в школе глухонемых. Война быстро подкатилась к старинному городу на Днепре. Женю и Лиду Фролину райком комсомола направил перевязывать раны воинам Красной Армии, которые шли из-под Смоленска. Потом Женя пошла оказывать первую медицинскую помощь раненым на Соловьевой переправе. Возвратившись в город, с Лидой Фролиной попросилась в 107-ю стрелковую дивизию. Направили санинструктором в минометную роту 347-го артиллерийского полка. Когда начались бои за Ельню, вместе с ротой находилась на передовой. И вот Садки. Враг укрепился на высоте, где была начальная школа. Приказано выбить. С этой задачей воины-сибиряки справились. Женя была рядом с ними, перевязывала раненых на поле боя, помогала эвакуировать их в тыл. Некоторые эпизоды этого боя запомнились ей на всю жизнь, Евгения Захаровна вспоминала о них после войны:

«Кончились у меня бинты. Пошла, чтобы наполнить перевязочным материалом свою сумку. Вижу: бежит вдоль телефонного провода командир взвода связи Иосиф Глыбин с красноармейцем, видимо, где-то был обрыв на линии. Вдруг у них на глазах осколок снаряда еще раз разрывает провод. Глыбин стал соединять его, но в это время осколок от второго снаряда попал ему в голову. Когда я подбежала, Иосиф был мертв, но обрыв он успел ликвидировать, так и лежал с зажатым в руке проводом.

Там же под Садками, когда выносила раненого, заметила, что у белой березки стоит бледный сержант, обняв ее руками. Лицо его было такое белое, как сама береза. Я даже не сразу узнала в нем веселого Васю Шапкина из нашей минометной роты. Бинта у меня в сумке уже опять не было, но нужна срочная помощь человеку. Он был ранен в ноги. Я быстро разорвала свою сорочку и бинтую. Он теряет сознание. Мы с санитаром немедленно отправили его в полевой госпиталь».

Все это лишь мгновения из жестокой фронтовой жизни. Очень много их было, ведь битва опять грохотала по всему выступу.

Подразделения 103-й дивизии генерал-майора Биричева продолжали бой за Ушаково. Здесь было объявлено соревнование за то, чей взвод или рота первым войдет в деревню или поднимет там красное знамя. Храбро, мужественно сражались бойцы подразделений Черноярова и Чавычалова, хорошо работали артиллеристы под командованием капитана Орлика. Ушаковский гарнизон противника оказался в полуокружении. Немецкие самолеты из-за ненадежности наземного сообщения сбросили ему боеприпасы, продовольствие, бочки с бензином, но все это попало на территорию, занятую нашими войсками. Казалось, положение противника в Ушакове безнадежно, однако за день дивизия вперед не продвинулась.

Очень трудно пришлось воинам 19-й стрелковой дивизии. Противник никак не хотел смириться с утраченными на этом участке очень выгодными для него позициями. С утра он развернул упорный бой на рубеже: деревня Жилино — стык дорог в одном километре южнее Клемятина. Обезлюдевшие стрелковые полки и артиллеристы, испытывавшие недостаток снарядов, со всех сил отбивали атаки гитлеровцев, стойко переносили бомбовые удары. Но ряды их продолжали слабеть. Утром был убит командир 315-го стрелкового полка майор Бояринцев, его заменил лейтенант, но скоро прибыл майор Серов, вступивший в командование полком. Командовать же ему пришлось всего три часа: получив тяжелое ранение, он выбыл из строя. В 17 часов 30 минут немцы силою до полутора батальонов контратаковали из деревни Лугиново в направлении на Жилино и потеснили наши части.

Когда стрелки отошли, осложнилось положение артиллеристов майора Асатурова, уже не раз показавших в бою и отвагу, и мужество, и умение. Сейчас они тоже хотели прикрыть свою пехоту и уничтожить наступающего противника. Отважно действовал в этом бою командир дивизиона лейтенант Мокрый. Находясь в нескольких метрах от позиций неприятеля, он корректировал огонь своих батарей. Будучи ранен, не оставил поле боя. Когда стрелки попятились, Мокрый получил второе ранение. Он лежал у сгоревшего вражеского танка, далеко впереди от своей огневой позиции. Наступающие фашисты приближались.

На выручку лейтенанта бросился командир батареи Будко. Он достиг танка под градом вражеских пуль, но фашисты тоже были уже в нескольких метрах. Тогда Будко заказал батарее огонь на себя. Командир орудия Белай точно и мгновенно выполнил приказ — снаряды ударили, окружив танк огненным кольцом. Дым, пыль поднялись к небу, скрыв танк. Фашисты, оказавшись под артиллерийским ударом, остановились, залегли. В это время Будко с подоспевшим ему на помощь сержантом Сурыгиным вынесли раненого командира и продолжили огонь по противнику.

С 21 часа ослабленная дивизия майора Утвенко вела бой на рубеже юго-западнее Выдрина — западнее Клемятина. В 32-м стрелковом полку майора Шитова осталось всего лишь, как говорилось в донесении, «32 человека бойцов и один станковый пулемет».

Комдив Утвенко просил у командарма помощи, но от начальника штаба армии Кондратьева ему доставили записку:

«Командующий армией приказал: немедленно восстановить положение частей до начала контратаки противника и быть готовым с утра 15.8.41 г. продолжать энергичное наступление на противника. Отданная противнику территория должна быть немедленно возвращена обратно.

Для сведения сообщаю, что в районе Холмец расположен 955-й стрелковый полк 309-й сд».

Дальше кем-то, то ли самим командармом, то ли начальником штаба по его приказанию, были зачеркнуты слова: «… который может быть использован для развития вашего успеха, но только с разрешения командующего армией».

Вот и угадай, как тут быть…

Утвенко не успокоился, он опять сообщает командованию армии о крайне ненадежном положении своего соединения, точнее, остатков его, и опять просит помощи. В ответ получает следующую записку:

«Командиру 309-й сд, копия: командиру 19-й с д.

Командующий приказал: выделить один батальон из 955-го сп в распоряжение 19-й сд. Командиру 19-й сд выделенный батальон считать своим резервом и использовать в случае крайней необходимости. Иметь в виду, что этот батальон еще не обстрелян. Моисеевский» (ЦАМО РФ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 5. Л. 115, 116).