Шотландия: Путешествие по Британии - Генри Воллам Мортон

Каждый вечер единый Мод распадается на целый ряд отдельных ceilidh. Ничего не подозревающий путешественник входит в отель и попадает в самый разгар дружеской пирушки. Со всех сторон его окружают веселые, разгоряченные лица: кто-то сидит у огня, кто-то расположился прямо на полу. Добровольный аккомпаниатор играет на фортепиано, и участники праздника по очереди поднимаются со своих мест и исполняют какую-нибудь песню. Здесь царит атмосфера всеобщей любви и дружелюбия, и любой, попавший на ceilidh, немедленно решит, что шотландские горцы — самый милый и великодушный народ во всем мире.

Нечто, похожее на здешние ceilidh, существует и у ирландцев (сказываются общие традиции жизни в горах). Однако ирландские гэлы приправляют свое остроумие изрядной долей язвительности, что совершенно чуждо жителям Хайленда. В Ирландии очень забавным считается посмеяться над чужими чувствами, а самые остроумные шутки касаются чьих-то недостатков. Согласитесь, это сильно отличается от шотландских ceilidh, где правят бал доброта и великодушие. Шотландские горцы собираются вместе для того, чтобы порадоваться самим и порадовать других.

А сколько энергии и жизненных сил обнаруживают участники ceilidh! Конкурсанты Мода могут всю ночь провести, переходя из одной компании в другую — так что до постели добираются лишь под утро, часа в 4–5. И при этом они умудряются не опоздать к раннему завтраку, а в 9 утра уже выходят на сцену!

Но вот настает последний день фестиваля.

Какое уныние воцаряется на улицах Форт-Уильяма! Такое впечатление, будто погас свет, а вместе с ним угас и живой дух Хайленда. Песни, которые прежде звучали день и ночь, смолкают, им на смену приходят разговоры о работе, о том, как и на чем добираться домой. Некоторым — тем, кто живет на Внешних Гебридах — предстоит путешествие на пароходе. Другие отправятся по железной дороге или автомобильным шоссе: их ждет долгий путь в родную деревушку, затерянную в горах Хайленда. Так или иначе, но вечеринка окончена.

Подобно детям, не желающим расставаться с веселой игрой, они бестолково топчутся на месте, переходят от одной группки к другой. Звучат слова прощания, обещания приехать на следующий год. Несколько дней все эти люди были членами одной веселой, беззаботной семьи, и вот теперь настал момент расставания — неизбывная трагедия всех гэлов. Есть что-то трогательное и одновременно величественное в том, как они прощаются, поднимают последние тосты, обмениваются теплыми (последними!) рукопожатиями.

— Ну бывай, Дональд, встретимся в следующем году.

— Да, дружище, до следующего года.

Они прощаются по-гэльски и расходятся в разные стороны.

Форт-Уильям, заметно уставший после пережитых треволнений, возвращается к своей обычной жизни.

Я пересекаю Корриярик, читаю старый судебный отчет по делу сэра Джона Коупа, посещаю монастырь в Форт-Огастесе, прихожу в Гленгарри, присутствую при смерти оленя, наблюдаю закат с Мам-Раттахан и отправляюсь на охоту на оленей без ружья.

1

На мой взгляд, нет ничего скучнее, чем вникать в технические подробности чужого путешествия. Поэтому не буду утомлять читателей, просто скажу (и прошу принять на веру), что по окончании Мода я отправился на восток, к озеру Лагган. Поскольку в мои планы входило побродить по Корриярику, то машину я отослал в Форт-Огастес (упоминаю об этом, чтобы какой-нибудь дотошный читатель не удивился, как это я намеревался пересечь Корриярик на машине).

День обещал быть чудесным. В Хайленде так бывает: семь дней идет мелкий моросящий дождик, а затем вы вдруг просыпаетесь, а на дворе — тихое солнечное утро. Просто не день, а подарок судьбы, который моментально стирает воспоминания о предыдущей дождливой неделе.

Это как с невралгией: стоит ей перестать вас мучить, и вы тут же забываете о перенесенных страданиях. В Глен-Спин вовсю пламенела рябина — красная, как кровь. Река, извивавшаяся меж замшелых валунов и пенившаяся на каменистых порогах, на мелких участках текла спокойно, напоминая расплавленное зеленое стекло. Солнце освещало увядающие вересковые пустоши за Рой-Бриджем: большая часть растений уже имела желтовато-коричневый цвет.

Однако некоторые участки на склонах холмов были неправдоподобно голубого и фиолетового цвета. Глядя на это буйство красок, я мысленно вознес благодарность Господу за то, что я не художник. Ведь попробуй я запечатлеть это чудо на холсте, мне бы ни за что не поверили — на свете есть вещи, в которые просто невозможно поверить, а тем более убедить в них других. Несколько миль я шел вдоль побережья озера. На полпути, в самой верхней точке дороги я оглянулся и замер в восхищении. Передо мной открывался один из самых величественных видов Хайленда: могучие великаны горного кряжа Бен-Невис подпирали друг друга, как волы, сбившиеся в стадо. В этот ранний час на озере Лох-Лагган не было ни малейшего волнения, лишь легкая рябь по краям — там, где водную гладь тревожил легкий утренний ветерок. Веселые горные ручейки бежали с высотных пустошей, они спешили вниз, чтобы излиться в озеро. В дальнем конце Лох-Лаггана маячила громада дамбы, которая запирала воды озера и направляла их в туннель диаметром пятнадцать футов и длиной пятнадцать миль. Строители проложили этот туннель в массиве Бен-Невис, чтобы обеспечить электроэнергией алюминиевый комбинат в Форт-Уильяме.

Двигаясь в направлении Стратспи, я постоянно возвращался мыслями к книжке, которая лежала у меня за спиной в рюкзаке. Книгу эту я купил в букинистическом магазине на Чаринг-Кросс-роуд, кажется, за шесть шиллингов, и до сих пор радуюсь своему приобретению.

Она датировалась 1749 годом и представляла собой судебный отчет трибунала по делу Джона Коупа. Полное название книги звучит так: «Отчет о судебном разбирательстве и судебное решение, принятое правлением генералов в связи с их расследованием служебной деятельности и поведения генерал-лейтенанта сэра Джона Коупа, рыцаря ордена Бани, а также полковника Перегрина Лэскеллса и бригадного генерала Томаса Фоука в период восстания 1745 года на севере Британии вплоть до операции у Престонпэнса. Дело рассматривалось публично в 1746 году в Большом зале Конной гвардии. В предисловии приводятся мотивы, которыми руководствовались авторы данной публикации. Напечатано в Лондоне, в типографии У. Уэбба, что рядом с собором Святого Павла, 1749 г.»

Помнится, когда я увидел ее на прилавке у букиниста, то подумал: «Вот та единственная книга, которую мне бы хотелось перелистать, валяясь в вереске на вершине перевала Корриярик. Только ее, и никакую другую!»

Так что я без колебаний приобрел этот судебный отчет. Однако, окинув свою покупку жадным взглядом коллекционера (думаю, любой, кто имеет несчастье болеть этой болезнью, поймет мои чувства в тот миг), я не стал углубляться в чтение. Мне было известно, что книга посвящена военному провалу Джона Коупа: в его задачу входило встретить армию принца Чарльза в горах Корриярика, но он этого не сделал. Посему я решил отложить знакомство с ней до более подходящего момента, а именно до того момента, когда я окажусь на упомянутом перевале.